Игорь Берег - Приказ есть приказ
Так и поступили. А через четыре часа их встретил один из членов кубинской группы, сопровождавшей колонну. Этим ребятам пришлось нелегко. Их было всего трое, и они нагнали унитовцев и пленных уже к концу первого дня. Таким малым количеством кубинцы, естественно, ничего с бандитами сделать не могли, поэтому только следили за их продвижением и докладывали обо всем в штаб. И вот теперь командир группы лейтенант Леон Норьега отправил одного солдата навстречу отряду Тибурона, а сам со вторым продолжал скрытое наблюдение.
Разведчику дали напиться и перекусить, а затем он стал докладывать обо всем, что знал.
Силы чехословаков были на исходе. Люди то и дело падали от изнеможения, унитовцы прикладами тут же заставляли их вставать и идти дальше. Пока никого не убили, но чувствовалось, что ждать этого недолго. Бандиты с самого начала откусили кусок не по зубам. Если бы они ограничились четырьмя-пятью пленными и выбрали только здоровых мужчин, то, конечно же, смогли двигаться быстрее. Но среди захваченных были и женщины, и мужчины в возрасте, а это связывало конвоиров. По словам кубинского разведчика, унитовцы все больше и больше раздражались и если поначалу только подталкивали пленников стволами автоматов, то теперь били прикладами в полную силу, зачастую разбивая безоружным людям лица и спины в кровь. Так, действительно, долго продолжаться не могло, у кого-нибудь из конвоиров не выдержат нервы, и он нажмет на курок.
Разведка пересчитала бандитов. Их действительно было почти полсотни. Все вооружены и, судя по повадкам, солдаты опытные. На привалах дозоры выставляются обязательно, подобраться к ним трудно. Но, возможно, тем более, что и сами унитовцы порядком устали. Если в первые дни они шли по восемь часов, делая только получасовые привалы, то теперь порядок изменился. Отрезки пути от привала до привала сделались значительно короче, да и сами привалы длятся целый час, а иногда и дольше. Вода у бандитов еще есть, а вот с продуктами туго. Если сами они еще жуют какие-то корешки и даже выискивают в земле и древесной коре червячков и личинок, то пленным не достается ничего. Командир иногда посылает провиантские команды из нескольких человек вперед и в стороны от маршрута, но они обычно возвращаются с пустыми руками. Одну такую команду разведчики даже ликвидировали. Одного из унитовцев взяли в плен, но допросить не смогли, поскольку он совершенно не знал португальского языка и изъяснялся только на куаньямс — местном наречии. Пришлось убрать и его.
Вперед, к группе Леона, разведчик повел с собой двух кубинцев, а Евгений отправил с ними еще и Леню Шишова. Остальной отряд остановился и стал дожидаться темноты и самого Леона. Пришло время разрабатывать план нападения на колонну.
Прикинули, что к чему, и решили, что с таким количеством унитовцев имеющимися силами справиться можно. Главное — не поднимать шума, действовать скрытно и в основном ножами. Неизвестно, как поведут себя пленные, если поднимется стрельба. Начнут от страха метаться — обязательно кто-то из них попадет под шальную пулю. Да и реакция бандитов непредсказуема. Что, если у них есть приказ живыми пленников не отдавать? Ведь запросто перестреляют ни в чем не повинных людей! Так что только тихо, только без выстрелов.
К ночи все были готовы действовать. Колонна с пленными еще двигалась, но вот-вот должна была остановиться на ночной отдых. Евгений распределил своих бойцов среди кубинцев, и цепочка людей в камуфляже исчезла в лесу, стараясь охватить бандитов со всех сторон. Тибурон связался со штабом и доложил о том, что все готово и операция начнется примерно через час.
И тут произошло то, чего они никак не могли ожидать. Из штаба передали: «В боевые действия не вступать, продолжать сопровождение». Капитан недоуменно затряс головой и потребовал подтверждение такого абсурдного приказа. Оно было дано немедленно. Тибурону оставалось только выругаться и отправить связного, чтобы отозвать изготовившихся к нападению бойцов. Сам же он подошел к курившему в кулак неподалеку Миронову и сообщил ему неприятную новость.
— Вот же сволочи! — отводил он душу. — Опять что-то придумали, гады!
У Евгения был больший опыт тайных операций, чем у Тибурона, поэтому он отнесся к приказу штаба спокойнее, хотя в глубине души помянул кубинское начальство матерно. Как оказалось, поспешил.
— Значит, тебе и твоим людям запретили убивать унитовцев? — спросил Миронов. — Но мне-то такого приказа не было? Вот и прикроешь нам спину, а мы поработаем. Ничего, справимся, не бойся!
— Да я и не боюсь, — хмыкнул кубинец. — У тебя ведь позывной — Турист?
— Точно, — сознался Миронов. У него появилось нехорошее предчувствие. Уж если раскрыли псевдоним, то жди неприятностей, Москва вмешалась. — А в чем дело?
— В приказе для тебя приписка есть, — протянул ему листок бумаги Тибурон. — Похоже, от твоих начальников.
Так оно и было. При гаснущем свете дня Евгений разобрал слова, записанные неровным почерком радиста: «Туристу. Действий не предпринимать, следовать указаниям кубинского руководства». Это не могло быть дезинформацией или саботажем. О том, что Миронов — Турист, знали только в Управлении СОБ.
— Ничего не понимаю! — сказал он, вертя в руках окаянную бумажку. — Мы же можем это сделать! И все знают, что можем! Так почему нас тормозят? Причем не только тебя, но и меня! А ведь меня могут останавливать только из самого Центра! Что случилось?
Капитан уселся на землю, достал сигареты.
— Может быть, — предположил он, — пока мы тут по лесам бегаем, УНИТА и МПЛА заключили наконец перемирие? Или Савимби шлепнули?
— Ну да, — в тон ему ответил Евгений, присаживаясь рядом и угощаясь из кубинской пачки. — А то и Душ Сантуша уконтропупили. Тут у них все что угодно может случиться. Так что самыми большими дураками оказываемся мы. Да еще те бедолаги, — он кивнул в глубь леса, где пробиралась колонна с пленными.
— И что будем делать? — задал риторический вопрос кубинец.
Миронов промолчал. Что им остается делать, как не сопровождать колонну, наблюдать за мучениями невинных людей и не иметь возможности помочь им?
— Коньо де су мадре! — выругался Тибурон. — Ну не хотят лишних жертв, боятся перестрелки, понятно. Нам не доверяют — ладно! Ну, так дайте этим бандитам грузовики, чтобы они побыстрее пленных к своим доставили! Там им хоть медицинскую помощь окажут!
Идея, конечно, была неплохая. Но на войне так не бывает. Если уж попал в жернова этой чудовищной машины, то должен вынести все уготованные тебе муки до конца. Предположим, сопровождение колонны для кубино-советского отряда особенных трудностей не представляло. Они могли бы, в случае необходимости, совершить и гораздо более сложный переход, да еще и с боями. Но каково несчастным чехословакам, вся вина которых заключалась в искреннем желании помочь людям, живущим в стране, многие годы раздираемой гражданской войной, страдающим от голода и болезней. Н-да, интернациональный долг…
Хоть бы кто-нибудь объяснил,что же это такое? Кому и за что задолжали эти чехословаки, кубинские солдаты, советские бойцы, сам Евгений Миронов, наконец? Какой долг они должны отдавать? Та же Ангола сама по уши в долгах у Советского Союза! И наверняка не только у него одного! Военная техника, оружие — все здесь советское. Продовольствие со всего мира шлют. И что, Ангола исправно платит за все? Черта лысого! Нечем ей платить! Нефть в Кабинде из-под шельфа американцы качают, алмазы тоже они добывают, отдавая за это ангольцам сущие крохи. Советскому Союзу не достается ничего, кроме чувства удовлетворения за исправно исполняемый этот самый мифический «интернациональный долг»!
Конечно, военные советники и специалисты зарабатывают тут больше, чем у себя на родине. Но зарплату получают забавными бумажками под названием чеки «Внешпосылторга». На них впрочем в Союзе, в специализированных магазинах «Березка», расположенных в крупных городах, можно набрать дефицитных товаров, в основном импортных, приобрести машину без очереди и даже вступить в жилищный кооператив. Так ведь за эти бумажки они и жизнью рискуют больше, чем в Союзе, и малярией с желтухой болеют!
Могут сказать: «Знали, куда едут! Вот пусть теперь не скулят». Они и не скулят, тянут свою лямку, не жалуясь на судьбу и экономя каждую внешпосылторговскую копейку. Вот только не надо пудрить им мозги трескучими и пустыми словами. Кому-то там, наверху, кажется, что разнообразные страны спят и видят, как построить у себя социалистическое общество. Плевать им на социализм! Пожрать, выпить, поплясать, девок потрахать — вот и все их устремления! А если кто-то и работает (спустя рукава, разумеется), то только потому, что за работу хоть немного платят. С халявной выпивкой и жратвой иногда трудности случаются, кое-что покупать нужно. Но, если мировое сообщество еще чуток поднапружится в своем стремлении помочь этим «развивающимся» странам, да подбросит жратвы и выпивки, тогда и те немногие, что еще работают, сложат ручки и лягут, раскрыв рты под пальмами: давайте, насыпайте вашу гуманитарную помощь! А пожевать и проглотить, мы, так уж и быть, сумеем.
