Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)
Он отпустил офицеров, оставшись наедине с Шейдтом и Курцем.
— Прошу простить меня, господа, — сказал он, пожав им руки и проведя обоих в свой кабинет. — Я разговаривал с рейхскомиссаром и заверил его, что помогу вам всем, чем смогу. Итак, где, по-вашему, находится этот неуловимый господин?
— Вчера наш человек выходил на связь западнее Винстра, затем мы получили сообщение о том, что они направляются в Шоа, — сказал Курц.
— В таком случае, как это ни прискорбно, они, скорее всего, добрались до британцев.
Курц покачал головой:
— Не думаю, генерал. Вчера вечером мы перехватили сообщение, посланное из Утта, где расположен штаб британской бригады, в их штаб-квартиру в Домбосе. Им, как и нам, ничего о нем толком не известно.
— Пусть даже так, — сказал Энгельбрехт, — и все же вам следует учитывать возможность того, что этот человек уже добрался до них.
— Что же, это возможно, — согласился Курц.
— Главное для нас, генерал, — сказал Шейдт, — быть готовыми нанести удар, как только мы получим свежие сведения. Предположим, Один все еще бродит где-то, тогда, захватив его, мы выиграем очень многое.
— Да, — ответил Энгельбрехт, — да, я уже слышал это от Тербовена. Разумеется, мы сделаем все возможное. Однако мои силы сражаются под Утта. Сегодня после полудня или, может быть, к вечеру город перейдет в наши руки. После этого у меня будет больше возможностей для того, чтобы помочь вам.
На самом деле Один находился не более чем в двадцати пяти милях от штаба Энгельбрехта. Он лежал в темноте, мучимый высокой температурой и страшной мигренью. Его то и дело рвало.
В амбаре солдаты уплетали еду — сваренные вкрутую яйца, курятину, хлеб и тушеные яблоки. Старик и его невестка оказались гостеприимными хозяевами. К тому же здесь можно было и поваляться на соломе, которая помогала высушить одежду.
Таннер, привалившись спиной к тюку соломы, орудовал штыком и складным ножом, вырезая из старой деревяшки самолетик — под наблюдением двух девочек, сидевших, скрестив ноги, перед ним.
К нему подошел Ларсен:
— У вас здорово получается, сержант.
— Надо же чем-то себя занять. Вот видели бы вы капрала Сайкса. Он тут недавно показывал девочкам фокусы с монеткой и совершенно их очаровал.
Ларсен переговорил о чем-то с детьми, улыбнулся:
— Они интересуются, кому из них вы подарите самолет. Возможно, вам придется вырезать еще один.
Таннер улыбнулся в ответ:
— Ну, значит, без дела не останусь.
— У меня тоже две дочери, — вздохнул Ларсен. — Я страшно по ним скучаю. Ужасная вещь — война.
— Вы же солдат, сэр. Один из немногих в Норвегии профессиональных военных.
— Это верно, но честно говоря, я никогда не предполагал, что мне придется сражаться. Думал, что так и буду служить в Осло, в гвардии Его Величества, что Норвегия ни в каких войнах участвовать не станет. Мы же нейтральная страна, сержант.
— Да, — сказал Таннер, — нам, британцам, воевать привычнее.
Закончив первую модель, Таннер отдал ее старшей из девочек. И как раз взялся за вторую, когда в амбар вошла и заговорила о чем-то с Ларсеном их мать. Страх, читавшийся в ее глазах, когда они спустились к ферме, исчез, однако тревога в них еще сохранилась. И винить ее за это Таннер не мог. Для того чтобы принимать у себя солдат союзников, когда немцы находятся так близко, нужна была настоящая отвага.
— Что нового? — спросил Таннер у Ларсена, когда женщина ушла.
— Профессор заснул. Анна не зря училась на врача.
Едва оказавшись на ферме, Таннер расставил часовых. Один занял пост на чердаке, с которого хорошо просматривалась долина, другой стоял у двери комнаты Сандвольда. Каждый проводил на своем посту по два часа, а следующие четыре отдыхал. Спустя некоторое время, когда Таннер и Макаллистер сменили Кершоу и Эрвуда, у него появилась возможность поговорить с Анной.
Выглядит она усталой, подумал Таннер, когда оба они присели на дощатый пол лестничной площадки второго этажа.
— Знаете, вам бы тоже отдохнуть не мешало, — сказал он.
— Отдохну. — Она положила голову ему на плечо.
Несколько секунд они молчали.
— Профессор Сандвольд поправится, — наконец сказала Анна. — Просто он очень устал. Он же на двадцать пять лет старше большинства из нас и провел четверо суток на ногах, без нормальной еды и нормального сна. А у него еще и мигрень. Если на человека наваливается сильная мигрень, ему остается только одно — лежать в темноте и ждать, когда она пройдет.
— Идти он сможет?
— Он немного ослаб, но, скорее всего, сможет.
— Что же, мы всегда сумеем соорудить носилки. — Таннер вздохнул. — Как только он снова сможет передвигаться, нам нужно будет уйти отсюда.
— В таком случае помолимся, чтобы он хорошо спал сегодня.
— И вы тоже, Анна.
Какое милое у нее лицо, думал он, глаза, плавные дуги бровей, изгиб губ. Она повернулась к нему, взглянула в глаза. И Таннер, наклонившись, поцеловал ее.
Долгая ночь и еще более долгое утро. Дождь прошел, температура у профессора спала, однако мигрень оказалась упорной. В полдень Таннер занял пост у его двери. На горе у фермы Уксум он чувствовал себя увереннее, там он по крайней мере видел раскинувшуюся внизу долину и мог наблюдать за перемещениями противника. А здесь они оставались скрытыми от него.
В час дня Анна в очередной раз зашла к профессору, чтобы проверить его состояние. Выйдя через несколько минут, она сказала:
— Мигрень стихла. Мы можем уходить.
Таннер облегченно вздохнул. Наконец-то.
Старый фермер помог им соорудить из двух жердин и куска брезента носилки. Профессор запротестовал, уверяя, что вполне способен идти, однако, едва не свалившись с крыльца фермерского дома, согласился улечься на носилки.
— Вы уверены, что в дороге ему не станет хуже? — спросил Таннер у Анны.
— Он слаб, однако, если его понесут, все обойдется.
Что же, подумал Таннер, по крайней мере солдаты смогли отдохнуть. Никто уже не сутулился и не волочил ноги, как вчера.
Они обогнули озеро и повернули на северо-запад, под защиту леса. Над ними возвышался Брингсфьеллет. И к вечеру их уже отделяло от Вогомо всего несколько миль.
Им удалось отыскать хижину, стоявшую среди деревьев на берегу горного ручья и заслоненную сзади поросшими лесом скалами. Место для того, чтобы подготовиться к переходу через реку, было самое подходящее. Укрытая от наблюдения с воздуха кронами берез, ольхи и сосен, хижина также не просматривалась и из долины. Вдобавок в полумиле за ней возвышалась скала, с которой можно было наблюдать и за городом, и за озером.
С Шеванне Таннер со вчерашнего дня почти не разговаривал и потому обратился к Ларсену:
— Нам нужно будет оглядеться вон с того холмика.
Как он и рассчитывал, Ларсен сказал об этом Шеванне и тот молча согласился. Они втроем прошли по лесу, взобрались по голым участкам взгорья на его вершину. Отсюда ясно и отчетливо видны были и долина, и горы по другую ее сторону. Таннер и невооруженным глазом различал мост через реку и дорогу, по которой, как он надеялся, им удастся уйти к своим. Но все же поднес к глазам бинокль. Ширина моста составляет, прикинул он, от семидесяти до ста футов. Город стоит в стороне от реки — на берегу другой, как теперь увидел Таннер, речушки, текущей из расположенной за ним долины. На карте Анны он ее не заметил. Вдоль главной улицы выстроились темные деревянные дома, на ней же стояла деревянная церковь, а рядом с церковью — строение, смахивавшее на колокольню. Все открытое пространство у церкви было заставлено немецкими грузовиками и другими военными машинами.
— Там неприятель, — сказал Шеванне. — Мимо него нам не проскочить.
— Во всяком случае, днем, — добавил Таннер.
— Так что будем делать? — спросил Ларсен.
Шеванне промолчал, поэтому Таннер продолжил:
— С вашего разрешения, сэр, я хотел бы ночью сходить в разведку.
— А что вы задумали? Перейти реку восточнее, ниже по течению? — поинтересовался Ларсен.
— Нет. Я думаю попробовать переплыть озеро.
— Это потребует еще одной долгой задержки, — сказал Ларсен.
— Нам нужна дорога, которая проходит за городом, — ответил Таннер. — Это единственный беспрепятственный путь, ведущий в Ондалснес. Я согласен, затея рискованная, но разве нам есть из чего выбирать?
Шеванне кивнул:
— Очень хорошо. Проведите этой ночью разведку, сержант, а потом мы примем окончательное решение.
Таннер мысленно улыбнулся. У него уже созрел план.
— Что нового, сержант? — спросил Сайкс, когда они некоторое время спустя вернулись в хижину.
— Ночью мы с тобой отправимся в разведку.
Он отошел от хижины, присел на камень у ручья.
— А как же насчет того, чтобы не упускать из виду норвежцев?
