Николай Гомолко - Лесная крепость
А конь мотнул головой и побежал в лес.
Ян вернулся в хату, сел у окна, от горя черный как туча. Тоскует, проклинает пана и свою сиротскую долю.
День сидит думает, два думает. Легче ему разобрать-разбросать дворец руками, чем перескочить на коне.
На третий день вышел он во двор, посмотрел на небо, какое оно чистое да высокое. Через окно оно ему виделось перед этим в тучах, носились по нему молнии.
И теперь в чистом небе внезапно вспыхнула молния. Не успел парень удивиться такому чуду, как задрожала земля, зазвенела струной. Видит: стоит перед ним его конь. Со звездочкой на лбу, такой ладный, такой красивый, с пышной золотой гривой. Повеселел Ян.
А около панского дворца тем временем собралось людей видимо-невидимо. Всем хотелось посмотреть, как решится участь красавицы Настеньки.
Ян Буян сел на коня, прискакал к панскому дворцу, остановился и, сняв с головы шапку, низко поклонился людям. А конь так и танцует под хлопцем.
«Люди добрые, смотрите, свидетелями будьте. Мне пан задачку задал. Трудная она, но я попробую ее осилить».
Разогнал парень своего коня, дал шпоры. Тот как взовьется стрелой, как взлетит над землей, только воздух загудел. Но около самой стены дворца — стоп! — остановился. Неудача! Маловат взят разгон.
Вернул Ян коня на прежнее место, потрепал его рукой по шее, заглянул в глаза. Ну еще раз! Стукнул конь копытами так, что дворец закачался. И снова осечка. Пан стоит на крыльце, усмехается.
Ян развернул коня, провел рукой по его бокам, нагнулся, поцеловал золотую гриву. И слово шепнул заветное: «Не подведи меня, слышишь?» Стукнул копытами конь — искры посыпались. Видят люди: как птица летит. Все выше и выше. Грива развевается, лучами солнца оплетена. Раз — и конь уже над крышей дворца, даже копытами не зацепил. Вот он уже на земле.
Люди радуются. А пан чуть не разрывается от злости. Но виду не показывает, думает: впереди еще две задачки. Не может такого быть, чтобы Ян их выполнил.
— Слушайте, люди, — сказал пан, — второе мое условие. Выполнит его — молодец, не выполнит — пускай забудет навек о Настеньке… А второе условие такое. Земля божья на все богата. Найди мне такой родник, из которого не вода бьет, а огонь в небо.
Ян дал коню шпоры и помчался по широкой дороге. Подъехал к родной хате, слез с коня, а в хату не пошел. Нигде никогда он не слышал, чтобы родник огонь рождал. Сел на придорожный камень, думает невеселую думу.
А в народе разговор пошел: плохи у Яна дела. Каждому хочется помочь бедному парню. Услышала про Янову беду одна женщина-колдунья, пришла к нему и говорит: дай, хлопче, погадаю, может, помогу, сниму с твоего сердца печаль-камень. Протянул Ян колдунье руку. Она всмотрелась в ладонь, потом положила на нее зеркальце. «Туман вижу, туман. Вот он расплывается, как дым. Лес, огромный старый лес… И речка между деревьями. И скала огромная, как стена. И хатка на курьих ножках… Ах, все не то… — говорит колдунья. — Разойдись, земля, в стороны, покажи мне тот огонь-диво, какой сам горит, бьет в небо пламенем». И только она это сказала, как запрыгает зеркальце на ладони Яна, замерцает огнями. «Ага, что-то есть, — обрадовалась колдунья. — Опади, пелена, открой мне тайну-загадку… Ага, я так и знала: вот провал в земле, вот дорожка в пекло. И огонь… Бунтует огонь-родник. Ты не видишь, сынку?» — «Нет, не вижу», — говорит Ян. «И не увидишь. Тебе это не дано. Но ты найдешь его. Идти нужно к нему трое суток, по три версты в день, по трем дорогам. Первая ведет на юг, к реке, вторая — на восток, к Черному болоту, а третья — на запад, к владениям трехглавого змея. Он охраняет тот огонь-родник. Всюду тебе, сынок, будет сопутствовать удача. А вот со змеем доведется бороться. Если осилишь его, перед тобой появится мостик. Беги к нему, перейди реку, и там будет тот диво-огонь, диво-родник. Вот и все, сынок! Не горюй!»
Как только сказала она это, взвилась около камня пыль, закрутилась столбом, пропала колдунья.
Вскочил Ян, огляделся: в селе тихо, как на кладбище. А конь стоит около хлопца, нетерпеливо перебирает копытами, трясет серебряной уздечкой. «Ну, коник, нам пора, — сказал Ян. — Поехали к кузнице, откую саблю острую, замашистую, чтобы сияла как молния». Не успел Ян к кузнице подъехать, как выходит из нее дюжий дед, в руках сабля. «Бери, — говорит, — три дня ковал, в трех водах закаливал, не сломится, не согнется. Ну, с богом».
Взял Ян в руки саблю, а она вся горячая, пышит жаром, потрогал лезвие, а оно как зеркальце: все видно в нем — и дорогу, и небо, и где какая птичка летит.
Поблагодарил парень кузнеца, тронулся в путь. Едет, как наказывала колдунья. На третьи сутки ом уже во владениях трехглавого змея. Увидел его на скале, что высилась над рекой. Завязался змей узлом, лежит сытый и глаза закрыл: спит. «Ну, коник, не подведи меня», — шепнул Ян скакуну и поднял его на дыбы. Конь напрягся как струна, да как поскачет!
Не успел змей опомниться, как одна голова слетела на землю. Проснулся змей, да как заревет, забьет хвостом. Заходил ходуном лес от стона-крика, деревья повалились, как от бури. А Ян глядит на саблю острую, ждет, когда она станет горячей, готовой для боя. Запрыгали голубые огоньки по ее лезвию — поспела сабля, пора! Разогнал Ян коня и на полном скаку бросился на змея! А змей хитрый: поднялся на хвост, голову задрал в небо, чтобы Ян не достал ее. Но конь летит как птица. Уже выше леса. Вот близко скала.
Ян как размахнется — вторая голова змея покатилась в реку. А последнюю голову уже нетрудно было достать. Рухнул змей на скалу бездыханный.
Все получилось, как говорила колдунья. От скалы до скалы перекинулся мостик. Ян пошел по нему, не выпуская из рук сабли. Следом его верный друг — конь. Сразу за мостиком взметнулось вверх пламя. Обошел Ян со всех сторон огненный родник и в этот же день отправился домой. Пришел к панскому дворцу. А у крыльца сидит Настенька, плачет-горюет.
— Ты чего? — спрашивает парень и горячо обнимает ее.
— Как чего? Думала, пропал, ни слуху ни духу. Теперь никуда тебя не пущу, никуда, — бросилась ему на грудь и начала ласкать его и целовать.
— Ах, ласточка моя небесная, — сказал Ян. — Хорошо, чтобы так было, как ты говоришь. Но этот злыдень пан поди еще что загадает. Ты подожди, я пойду скажу пану, где родник.
Поехал пан, нашел огненный родник. Зажег от огня факел, едет назад злой-презлой. Видит, что придется ему остаться с носом. И только так подумал, швырнул факел, пришпорил коня и помчался во дворец.
Собрал людей на площади, вышел из своих палат и спрашивает:
— Здесь Ян Буян?
— Здесь, — отозвался парень.
— Теперь совсем тебе недалеко до Настеньки. Два раза выходила удача. Авось и в третий победишь. Едем все сейчас на остров, на наше озеро.
Погрузились люди в лодки, в челны, на плоты, а пан сел на богатую яхту, поднял парус и поплыл первый. Все за ним. И Настенька плывет на отдельном челне. Пан приказал, чтобы девушка оделась, как на праздник. Плывет Настенька на челне, веслом воду подгребает. Смотрит, а с весла не вода скатывается, а кровь. Заплакала девушка, заголосила: «ЯночКа ты мой, ясный свет, убегай от пана, будет тебе плохо». Но как убежишь? Да перед людьми, перед народом? Скажут: «Трус». Чему быть — того не миновать. «Ничего, Настенька, не плачь. Я тебя люблю. А любовь все на свете переможет», — отвечает ей Ян.
Высадились люди на остров. А там все уже готово. Куда ни глянь, бочки поставлены с пивом и вином. Столы накрыты. А на столах яства разные.
— Тут будет пир, тут будет мир! — говорит злодей пан и в ус свой рыжий усмехается. — Полюбилось Яну загадки мои разгадывать. Пускай ему будет и третья, последняя. Вот на берегу дуб стоит. Вырви-ка этот дубок с корнем и брось в озеро. Ну как, попробуешь? Или, может, отказываешься от Настеньки?
Ничего не ответил Ян, а прямо пошагал к великану-дубу. Чтобы ловчей ему было взяться за работу, гайдуки привязали парня к дубу цепью крепко-накрепко.
Посмотрел Ян из-под косматых бровей на широкое озеро, на милую свою Настеньку, потом для начала, примериваясь, шевельнул дюжими двухсаженными плечами. И тогда же, о матерь божья, весь остров качнулся в одну сторону, потом в другую. Люди не удержались на ногах, покатились бочки, стали плюхаться в озеро.
Вздохнул парень во всю грудь да как качнет дуб. Желуди градом посыпались вниз. Заскрипели в земле узловатые корни дерева. Застонал весь лес. Подбежала Настенька, начала просить-плакать:
— Яночка, милый Яночка! Изведешь ты себя. Разве не видишь, что дуб заколдованный?
Ничего не ответил Ян, еще сильней напряг плечи. Покачнулось дерево, вот-вот, казалось, рухнет на землю.
И увидели люди диво — чем больше напрягался Ян, чем сильнее прижимался к дубу, тем глубже проникал он в ствол дерева. Дуб как бы втягивал его в свое могучее чрево. Закричали люди:
— Яночка! Ян! Куда же ты прячешься от нас, от своей Настеньки?
