Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-1
Приходилось ли Вам читать книгу Н.Н. Баранова о Ставропольском юнкерском казачьем училище, коего он был первом начальником и основателем? При нем из стен училища вышли десятки офицеров, впоследствии прославившихся кубанцев, терцев и горцев. Если найдете, то непременно напишите об этой редкой книге!
Попросите Охонько дать Вам мою работу «Лермонтовский Ставрополь». Она осветит многие вопросы ставропольского лермонтоведения, над которыми я начал свои труды в 1939 году, живя в Ленинграде и пользуясь книжным богатством ГИБ. Составил для музея целую подборку хрестоматийных материалов. Жаль, что тогда Вас не знал и общался лишь с одним В.Г. Гниловским. А музейные девки направо и налево раздавали мои материалы Христинину, Муравьёву, Шацкому, не называя автора.
Что сейчас печатаете в «45-й параллели?» Пожалуйста, присылайте все Ваши новые публикации. Сам не успеваю даже следить за ними!
P.S. Сообщили, что вышла Ваша книга[27] Поздравляю, очень рад!
Кланяйтесь жене. Евгения Борисовна сердечно приветствует. Жду Вашего появления у нас. Поклон казачьему полковнику[28].
* * *31.03.1990 г.
Дорогой Герман!
Рад был Вашему письму и свой первый привет послал Вам с Юрием Алексеевичем. IIpocил его заверить, что у меня нет и не может быть к Вам ни малейшего неприязненного чувства! Наоборот, я восхищаюсь Вашей завидной активностью на нашем многотрудном краеведческом поприще. Больше того, очень прошу посылать все Ваши публикации, появляющиеся во мне недоступном «Вечернем Ставрополе», до Пятигорска недостигающим…
Давно пора уже и Краевому издательству издать Ваши ставропольские очерки. Будьте посмелее, поэнергичнее и поназойливее! Они уже навыпускали много ужасной мути, особенно Христинина невежественную «Римму Иванову». Мой друг-москвич, видный военный историк А.Кавторадзе, которому я давал её поглядеть, отозвался о ней крайне непотребно, что такой «бред сивого мерина» он не позволит себе использовать даже на сортирную подтирку… Еще хуже изданная в Ставрополе его книга о Кисловодске. А в книжке о Ставрополе он спутал титулярных советников с «титулованными советниками»… Такие вещи я не прощаю! Никогда не прощу, с позволения сказать, доктору исторических наук Чекменёву, что у него в книжке князь А.И.Баратынский пять раз назван «Баратянским»!
К Вам же у меня есть лишь одна «претензия» — гостиница Найтаки. Как Вы не разглядели всех ее признаков по «Проделкам на Кавказе» — гостиничной галереи на 2-м этаже, зала-ресторана, выходящего на балкон, конюшен и фуражных складов почтовой станции во втором дворе, выходящей на бывшую Михайловскую улицу?! А я еще в 1939 году шагами отсчитал, сделав замер по плану города, расстояние от Троицкого собора до почтовой станции, то есть до гостиницы Найтаки с бассейном для лошадей для неё напротив по бульвару. По этим совокупным признакам и определил её местонахождение, которое потом А.В. Попов самолично перенес к зданию напротив Дома Командующего…[29]
Тогда же я установил местонахождение военного депо, последнего здания на Лермонтовской улице, во дворе которого рос 800-летний дуб. Не думая, что мне предстоит долгая жизнь, я и поспешил опубликовать в «Утре Кавказа» в 1942 году заметку о «Лермонтовском Ставрополе». Не мог также пройти мимо другой темы — о первой в Ставрополе газовой электростанции на 800 киловатт, построенной на ставропольском газе в оккупацию. Это была поистине выдающаяся для России сенсация и я как бывший ленинградский корреспондент «ЗИ» (так журналисты звали газету «За индустриализацию») не мог не оставить об этом следа.
Вот и все, к чему я приложил перо. А остальное мне уже приписали на следствии в 1945 году в СМЕРШе ЗапСибВО в Новосибирске, когда я находился в ПФЛ (проверочно-фильтрационном лагере). Среди них статьи М. Хоперского (Земцова) о казачестве, очерк Л. Градова «Быть Ленинграду пусту» (О блокаде), статьи Коли Лучника о кафедральном соборе и др. Для Коли Лучника, ныне выдающегося учёного в области космонавтики, отсидевшего 10 лет в «Архипелаге ГУЛАГ» за одну эту статью, я, каюсь, придумал и его ухищрённый псевдоним. Каюсь, что на конкурсе названий для газеты, устроенным зондерфюрером Э. Шюле, бывшим пресс-атташе немецкого посольства в СССР, первое место взяло придуманное мною «Утро Кавказа».
Лично я не принимал активного участия в ней по одной важной причине: меня ГРУ оставляло в Ставрополе быть «партнёром» моей мнимой «невесты»— радистки, которая должна была прибыть из Армавира, где был штаб Северо-Кавказского Фронта. Много десятилетий (собственно 50 лет, полвека!) я хранил молчание и лишь теперь решил хотя бы в письме к Вам предать всё огласке!
По возвращении в Ставрополь из «Архипелага ГУЛАГ», где я был в «Речном» особом лагере под № 1Л-354, я не раз обращался к зам. начальника КГБ М.К. Попову разобраться в моих оккупационных делах и, благодаря его любезности, узнал, что моя «невеста» попала в Армавире под бомбежку и погибла, а мой «вербовщик» — майор Главного Разведуправа в войну без вести пропал… Спасибо и на том!
Не погибни эта «невеста» и это письмо никто бы никогда не написал! Можно не сомневаться, что немецкие радиопеленгаторные станции тотчас бы засекли радистку на первом же сеансе и ворвались к нам в дом на Подгорной улице через 5-10 минут. Именно так была «усечена» на колокольне Лазаревской церкви в Пятигорске во время первого радиосеанса советская радистка, захвачена с «поличным» на месте. И она, и настоятель церкви священник Геккель моментально были расстреляны. Что-что, а в этих делах немецкий Абвер был решителен и безпощаден!
У меня же о том времени осталось одно свидетельство — снимок нашего дома со столбом, к которому был проложен свет 31 июля 1942 года, за три дня до оккупации! Я сам ходил на электростанцию оформить срочный наряд на проводку света ради того, чтобы… я мог предаваться своим журналистским занятиям (так официально был оформлен наряд). Все это было чистой воды «дуристика», так как в ту пору не только вся Подгорная слободка, но и три четверти города утопали в кромешной тьме… Просто странно, как это Абвер не обратил внимания на такого журналиста-фаворита Ставропольского энергосбыта, каким оказался я…
Вот тогда-то я приложил руку к спасению драгоценной библиотеки Крайархива, находившейся на 2-м этаже колокольни. На все шкафы повесили надежные замки для предотвращения хищения. В ту пору в Архиерейском доме находился штаб румынских войск, приданных к армейской группе «А» фельдмаршала Клейста. Румыны — православные и предложили моему отцу помощь в освобождении Андреевской церкви от заполнявших её архивных дел. Они думали решить дело быстро — послать в церковь батальон, выбросить бумажные связки и, не раздумывая, сжечь. Я решительно запротестовал, считая архив национальным достоянием, пошёл с отцом к бургомистру С.Н. Меркулову, объяснил суть дела и он передал в распоряжение церкви свой конный транспорт. На нем за две недели перевезли архив в первый этаж краеведческого музея. Церковь привели в порядок, освятили, из музея — из его атеистического отдела — забрали иконы, утварь, облачения и вслед затем открыли церковь, С тех пор и действует…
Тем не менее, начальник Архивного отдела Суров не только не пустил меня на порог в архив, но и накатал на меня и жену телегу в Москву. Судя по ставшей мне известной реплике М.А. Суслова: «Не трогайте старика. Пусть работает», я полагаю, что он тоже знал о причине экстренной проводки света в наш дом и запомнил мою фамилию. Вот об этом доверительно и конфиденциально Вам теперь и сообщаю!
Всего Вам доброго! Искренне Ваш п/п.
P.S. Вы продолжатель дела Гниловского, Шацкого и потому с Вас особый спрос! Теперь Вы «фельдмаршал краеведения» и высоко держите этот «жезл»! Желаю во всем успеха!
* * *Дорогой Герман!
Не писал Вам, т. к. Ю.А. Хоменко заверил меня, что привезет Вас на денёк из Ставрополя на своей машине. Так я прождал целых три недели, но вы оба так и не появились.
Хотел сообща разобраться в своем архиве церковных фотографий. Мне кажется, что Юрию Алексеевичу и Вам следовало бы составить альбом всех действующих церквей Ставрополья. Вы, конечно, читали в «Ставрополке» интервью Коротина с Владыкой Гедеоном, где он назвал все наши имена в перечне краеведов. А в воскресном номере в подборке материалов об архиве Вы и Хоменко снова названы в числе тех, кто активно работает в наших архивных фондах. «Исполать Вам», как говорится, успеха в этом деле!
Я тоже, старый маразматик, тоже недавно клюнул на удочку пятигорского телевидения и поехал на днях с ними к себе на родину, на Кубань, в колхоз «Казьминский» и там записали мои впечатления детских лет. Но мою беседу, несмотря на гласность, вопреки закону о печати, партийные редакторы искромсали как хотели, как будто не было решения об отмене п.6 нашей конституции. Конечно же, мои высказывания о дореволюционной жизни Казьминки не пришлись к нынешнему двору. Но в то же время красноречив тот факт, что численность населения сократилась в ней вчетверо: с 20 000 до 5 000.
