Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
– Ты, Король, стал для неё слишком приторно-сладким, им сейчас эмоции каждый день подавай.
– Возможно… И вот на Украине происходят страшные события. Однажды вечером я сказал ей, что уезжаю добровольцем. Ты понимаешь? Я думал, она кинется мне на шею, будет плакать, умолять остаться. Я был согласен даже на жалость с её стороны, плевать…
– А что она?
– Она сказала: «Езжай!» Ты представить себе не можешь, как я был взбешен. Еле сдержался, чтобы не ударить её. Для неё было бы лучше, если бы я не вернулся, я прочитал это в её глазах. Я никогда не бил женщин, но в тот момент мне хотелось бить её до тех пор, пока она не потеряет сознание.
– Так и не врезал ей?
– Нет, не смог…
– Ну, ты даёшь Король, – это же надо, из-за бабы он на войне оказался. Нашёл, чем девичье сердце покорить. Да им сейчас плевать, – герой ты или маменькин сынок. Для тех девушек, которые считают себя красивыми, у идеального мужчины должна быть возможность дарить своей девушке материальные блага. Ну, а если ты бесперспективный, будешь довольствоваться третьим сортом.
– Ты прав, представляешь, она после того, как мы с ней год прожили, квартиру в ипотеку взяла, как взносы начала выплачивать, так её отношение ко мне резко поменялось. Скандалы начала устраивать, говорила, что не помогаю ей, а чем я ей помогу, на заводе особо не заработаешь. После её слов у меня всё оборвалось, раньше были цели, планы, а теперь ничего не хочу. Уже несколько дней прошло, как я уехал, а она мне ещё не звонила, ты представляешь?
– Забудь её, Король, зачем ей ополченец, ей теперь нужен торговец или мажор. Вот ранят тебя здесь, может в госпитале, с какой-нибудь медсестрой познакомишься. Ты видел? Какие на Донбассе гарные дивчины! Так что подбирай свои сопли и пошли в комендатуру.
* * *
В курилке сидел Митяй и с довольным видом поглаживал стёршийся, весь в трещинах наколенник.
– Где взял Митяй? – присаживаясь рядом, спросил я.
– Бойцы с выезда вернулись, проходили мимо, вот и подарили.
– А ты не думал, что вероятно хозяина этой вещи уже нет в живых, посмотри какая трещина с краю.
– А мне то что, ну нет и нет. Я хозяина этой вещи не знал, а от подарка, как гласит народная мудрость, отказываться не вежливо.
– Ну вот, а ты всё злился, что тебя при комендатуре оставили, глядишь через неделю полностью все части соберёшь.
Митяй откинул наколенник в сторону и стал искать что-то по карманам, затем, достав пачку сигарет, он закурил и после нескольких глубоких затяжек выдохнул.
– Я в ополчение записался, не для того чтобы барахло это собирать, а для того чтобы пользу приносить. Не могу я здесь просто так сидеть или «БТР» охранять, тошно мне, аж выть хочется.
– Слушай, Митяй, здесь на постое отряд Моторолы, если у тебя есть опыт, сходи к их старшему, он сегодня ночью приехал, вроде здравый парень. Поговори с ним, так мол и так, служил в разведке, а направили «БТР» охранять. Я думаю, тебя возьмут. Тем более, что у них потери.
– А ты почему не подойдёшь?
– Я на технику хочу, буду здесь ждать, когда танкисты появятся.
– Пойду, поищу их главного, а ты дело говоришь! Я бы не догадался, – сказал Митяй и поспешив внутрь, оставив лежать наколенник на лавочке.
Возле «БТРа» появился молодой парень, его чёрные курчавые волосы топорщились в разные стороны. На затылке виднелся совсем свежий шрам от ожога, который спускался вниз под футболку. Забравшись на башню и открыв люк, он спустился внутрь.
Из комендатуры вышел его напарник, пожилой мужчина, подойдя к «БТРу», он закинул снаряжённую ленту для «КПВТ21» в боевое отделение. После того, как они зарядили ленту, пожилой ополченец несколько раз выскакивал и протирал тряпкой стёкла, которые защищали оптику прицела снаружи.
Возле «БТРа» остановился «Урал», который мы видели, выходя из столовой. Кабина и кузов грузовика были очень пыльными, а из щелей между бортами торчали обломанные ветки деревьев. Из кузова стали выгружаться пыльные ополченцы. Почти все они зашли в комендатуру, и только двое из них присели в курилке.
– На боевую ездили? – обратился я к одному из них.
– Штурмовики видели? Сегодня над городом работали…
– Конечно, мы как раз в столовой были.
– Один самолёт сбили, так что сегодня в новостях покажут. Два лётчика катапультировались, одного поймали, а второго в зелёнку стало относить… когда поняли, что может уйти, решили на поражение. Со всех стволов по нему е…
– Будет знать, как по жилым домам работать, – затягиваясь примой без фильтра, добавил пожилой боец сидевший рядом.
– К вам в отряд смотрю техника пришла? – указал я рукой на стоявший «БТР».
– Эти, так они ж погорельцы…
– Как это, – спросил я.
– Ну, вон тот парнишка, кучерявый, вместе с экипажем горел в «БМП», у него вся спина обожжена, пока он в госпитале лежал, его экипаж снял с пьедестала «БТР» – памятник участникам боевых действий в Афганистане, привели его в рабочее состояние и теперь на нём воюют.
– Кошмар, – удивился я.
– Это нормально. Вот в Луганской области, с пьедестала сняли ИС-3, так ты представляешь, он завёлся, его использовали как «ДОТ», в местном музее удалось отыскать только пять боевых снарядов, и когда «укры» пошли в наступление, ополченцы после трёх выстрелов попали по вражескому танку, так у того от 122 мм снаряда просто сорвало башню.
Зайдя в комнату, я прилёг на тумбочки, Король сидел, облокотившись на стуле, и набирал текст в телефоне.
– Ей пишешь?
– Да, сам решил написать.
– Возвращался бы ты, Король, домой, пока она ещё другого хахаля себе не нашла.
– А ты слышал, что если здесь меньше двух недель пробыть и попроситься вернуться домой обратно в Россию, то могут на три дня отправить рыть окопы.
– Правильно делают, я бы на месяц отправлял…
* * *
После ночной смены, когда мы, собираясь уснуть, уже лежали на своих тумбочках, в комнату забежал Уралец, и достав свою сумку из-под лежака, стал собирать её.
– Собирайтесь парни, нас в отряд берут к Мотороле…
Спустя несколько минут в комнату вбежали ещё несколько человек, во главе с Митяем, смеясь и толкаясь, ребята стали спешно собирать свои вещи. В дверь заглянул парень, приезжавший ночью с двумя девушками.
– Так, парни, мой позывной – Шарнир, все вещи сложите в сумки и оставите их здесь. Телефоны с собой не берите, здесь их никто не тронет. Берите с собой только воду.
Подойдя к Уральцу, я спросил:
– Что вообще происходит? Почему они нас к себе берут?
– Митяй вчера ходил к Шарниру по поводу себя просить, а договорился за всех, у них трое раненых и один убитый, вот они нас и берут.
«Ну и ну, вот и не верь пословице, "что каждый кузнец своего счастья", – и кто меня за язык дёргал – Митяю давать советы. Эх, прощай, техника!»
Когда мы вышли на улицу, перед курилкой уже стояли два «Урала», в них уже загружались бойцы; к нам подошёл Шарнир и приказал построиться в шеренгу. Затем он, достав небольшие коробочки, стал раздавать их через одного. Получив серый свёрток, я спросил:
– Это что, пластит что ли?
Шарнир, уже отошедший от меня к концу строя, остановился и раздражённо спросил:
– Так, ребята, вы куда приехали? Кто не знает, как этим пользоваться, лучше верните, иначе потом поздно будет.
Стоявший рядом со мной Митяй, толкнув меня в бок локтем, тихо проговорил:
– Молчи, тебе гранату дали, если не знаешь, как пользоваться, обменяешь её потом.
Развернув бумагу, и открыв коробочку, я увидел гранату с цилиндрическим корпусом и отдельно лежавшим запалом. Вкрутив запал в корпус гранаты, я засунул её в верхний карман кителя, так, чтобы рукоять запала торчала из клапана кармана.
Первый «Урал» был нового образца, борта кузова и лавочки были изготовлены из метала. На лавочках сидели бойцы в бронежилетах и касках, в середине кузова стоял «утёс22», а возле заднего борта лежали «мухи», «шмели», и «РПГ-7» – с зарядами.
Шарнир подошёл к Уральцу и сказал:
– Нужны трое в первый «Урал» помощниками на «утёс».
– Митяй, Помор и я садимся в первый «Урал», остальные – во вторую машину, Шершень, ты старший. Ну всё, парни, я слышал, что мы едем высоту брать, так что возможно больше не увидимся, удачи всем нам…
Второй «Урал» – старого образца с покосившимися деревянными бортами, без лавочек. Бойцы в нём либо сидели на полу, либо стояли, держась руками за борта. Запрыгнув в кузов, и отойдя к правому борту, я встал возле высокого парня, который опираясь на «СВД» смотрел перед собой. Так как было жарко, китель мой был расстегнут, не скрывая поясной ремень, бляшка которого была с украинским трезубцем. Сидевший на полу боец, посмотрев на меня, а затем, прищурив один глаз, сказал:
– Ты зачем эту гадость нацепил?
– Ремень для подсумка нужен был, я только такой нашёл, не могу же я в бой без подсумка идти.
– Раньше нужно было о ремне думать, прежде чем в бой идти.
