Виталий Африка - Записки террориста (в хорошем смысле слова)
Как-то раз к нам на базу заехал Бородай. Честно сказать, впечатления человека, достаточно масштабного для занимаемой должности, не произвёл. Пообщался с бойцами в стиле «Фюрер и мальчики из фольксштурма». На оригинал не тянул, правда. Всех обнимал и хлопал по спине. У меня тогда ещё ожог не зажил, поэтому попросил меня не хлопать.
— А что случилось?
— Ранение, не зажило ещё.
— Где получил?
— В Ямполе.
— Да, слышал. Молодцы вы там! Нам надёжные люди тут нужны, такие, как вы!
И смотрит на меня выжидающие, типа я расплакаться от умиления должен. Пришлось сделать понимающую физиономию и задумчиво кивнуть. Не, поймите меня правильно, я вовсе не считаю Бородая плохим человеком. Хороший парень. Вот только нет такой должности «хороший парень».
Нам на очередном построении довели, что новое военное командование не собирается оставлять Донецк, т. к. с его потерей Новороссия фактически прекратит своё существование, поэтому столицу будут оборонять до последнего. В связи с чем начинается подготовка к боям в городе. При словах «бои в городе» лица опытных людей, вроде Угрюмого, Варана, Печенега и Сталкера, как-то нехорошо помрачнели. Ну, специалистам виднее, конечно. Я же предпочту с «трубой» танк в городе караулить, а не в поле. Варан провёл несколько теоретических и практических занятий, приводя примеры из чеченской и иракской практики. Где занимать позиции, как двигаться по улицам, как проходить окна и углы, как маскироваться. Весьма познавательно. Ещё бы всё это вспомнить, когда штурм города начнётся. И, совсем уж хорошо, применить на практике. Как сказал своим в своей обычной ироничной манере тот же Варан — «Если в город войдут штурмовые группы, бои будут продолжаться до полного краха одной из сторон. Нужно будет просто продержаться дольше, чем укры».
Да уж, продержишься тут… Ни броников, ни касок, ни наколенников/налокотников, ни разгрузок. РПК я пока сдал Угрюмому в его подпольную оружейку, т. к. перемещались в основном на легковушках, а в них особо не развернёшься с этой длинной бандуриной. Взамен получил у Амида АКС в толстом слое окаменевшего солидола (или ещё какой-то схожей пакости типа консервационной смазки). Отмочил в солярке, почистил — ржавчина такая, что реально страшно из него стрелять — вдруг ствол разорвёт. И у всех такие же, кто с собой не привёз. Плюс выдали аж целых два рожка и четыре пачки патронов к ним. Воюй не хочу, мля. Городские бои впереди, ага… Ладно, ребята ещё семь магазинов подкинули, патроны вытряс-таки у Амида, надел два подсумка по бокам — не разгрузка, конечно, но пойдёт для сельской местности. Тут ещё Васильич с Голодным по гранате дали — можно воевать, короче.
Да, кстати, о Голодном. Ещё один весьма колоритный персонаж. Военный пенсионер из Питера. Был прапорщиком в спецназе, прошёл обе Чечни, уволился с полной выслугой лет и устроился дальнобойщиком. Честно говорит: «Я приехал сюда заработать денег!» На вопрос: «Так тебе ж их не платят!» — грустно вздыхает: «Ну, …, да. Да и чёрт с ним, там в Питере делать один хрен нечего, тут веселее». В общем, какие-то там ребята, вроде как имевшие отношение к каким-то там структурам, с началом Восстания вошли в контакт с отставниками типа Голодного, пообещав им «Десять килобаксов в месяц, но и работать надо будет серьёзно», купили им амуницию и отправили в Ростов. Там им сообщили, что про десять килобаксов — это весёлая задорная шутка, и платить будут четыре-пять, в зависимости от сложности заданий. Ну, четыре килобакса — тоже совсем неплохой доход для военного пенсионера, плюс моральное удовлетворение от того, что ты на правильной стороне, так что народ побурчал и успокоился. Посидели пару недель в Ростове, перешли границу, и уже на земле Новороссии выяснилось, что ничего тут никому платить не будут, и вообще постановка вопроса вызывает недоумение. На этом половина группы развернулась и уехала обратно, а остальные решили, что, раз уж приехали, нужно немного повоевать, кому сколько позволяет финансовое и семейное положение. Ибо, как говорит Голодный, «воевать — это интересно, и я это умею!». Не врёт, между прочим. Ещё один человек войны. Мы с ним как-то сразу хорошо сошлись. Надо сказать, для человека с персональным кладбищем Голодный на удивление идеалистичен. Искренне критиковал как российские войска в Чечне за использование артиллерии и авиации по населённым пунктам, так и ополченцев, устраивающих позиции в городах. Мои попытки воззвать к разуму, мол, а где их ещё размещать, при таком превосходстве противника в силах, особенно технике, результатов не имели. Нельзя вот мирняк опасности подвергать, и всё тут. Надо искать другие методы. Ну, ладно, у всех свои заморочки. По той же причине Голодный крайне не любил украинских артиллеристов (кои, такое впечатление, считали стрельбу по жилым кварталам не редкой досадной необходимостью, а забавным и желанным развлечением) и даже успел, пока остальные из пришедших с ним не разъехались по домам, вырезать несколько расчётов. Голодным же его окрестили вовсе не за постоянную готовность пожрать (наоборот, ел он немного), а за непреодолимое пристрастие к прекрасному полу, в любых его совершеннолетних разновидностях. Что любопытно — хотя внешность у него, скажем так, не дикаприевская от слова совсем, прекрасный пол регулярно отвечал ему взаимностью.
Слева направо: Голодный и Угрюмый
Насчёт необходимости защиты мирного населения от превратностей войны. Понятно, что сознательно стрелять по жилым домам, где нет вооружённого противника, или по автобусам с беженцами могут только конченые мрази. Ну, или украинцы. В ополчении деятеля, отмочившего такое, шлёпнули бы на месте. Что, понятно, не отменяет неизбежных на войне случайностей. Но, не будучи лицемерами, основная задача на войне — победить. Минимизация потерь среди мирного населения — задача важная, но всё-таки вторичная. Если ополчение не будет обустраивать свои позиции в городах — туда просто войдут украинцы. Если выгнать из городов артиллерию в степь — её там быстро и легко уничтожат, у врага по-прежнему перевес в технике, а в авиации он вообще абсолютный. Так что, уважаемые поборники моральной чистоты и искатели рыцарей в белых доспехах, прошу сначала немного повоевать, а затем делиться своими ценными мыслями по данному поводу. Тогда будете, как Голодный, — в своём праве.
Тем временем подошло время собеседования с ДНРовским финансистом, которое организовал Варан. Располагался Леонид, как и положено хранителю казны государевой, поблизости от государя. Т. е., в нашем случае, на последнем этаже Дома Правительства ДНР, которое никто так не называл, а называли все просто ОГА. Слова «начинал ещё с ОГА» являлись синонимом «участвовал в Восстании с первых дней». Прекрасный солнечный день, еду в трамвае по гражданке, птички поют, где-то далеко артиллерия работает. Пассажиры, что вполне объяснимо, обсуждают в основном войну. Будет штурм или нет (почти все считают, что нет), пробивает «Град» стандартную железобетонную панель или нет (мнения разделились), стоит уезжать или нет (пожалуй, не стоит), ну и всё в таком духе. Что любопытно — независимо, ругают ополчение или хвалят, всё равно ополчение — это «наши». Украинцы — это «Киев», «армия», «нацики», «правосеки». Так, вот и ОГА, собственно.
Охрана ОГА фактически исчерпывалась организацией пропускного режима на входе в здание. Даже мне, со всем моим дилетантизмом, было ясно, что уничтожить любого на выбор из руководства ДНР не составило бы для Киева ни малейших затруднений. Да и всех скопом — аналогично. Тем более, что диверсионные группы укров в городе действовали весьма активно (собственно, охота за ними составляла существенную часть нашей работы). Основных тактик у них было две. Первая — одна машина с миномётным расчётом и укрытым в тайнике миномётом. Заезд на заранее присмотренную позицию, мгновенное развёртывание, три-четыре выстрела либо в направлении баз ополченцев, либо просто по жилому сектору, столь же быстрое свёртывание, отход. Действовали очень нагло и эффективно в части создания нервозности у мирняка. По нашей базе тоже лупили регулярно, но ближе пятидесяти метров ни одного попадания не добились, в основном прилетало в частный сектор за базой. Впоследствии, по мере того, как в городе появилась хоть какая-то система борьбы с такими кочующими миномётами, к первой машине стала часто добавляться вторая, группой прикрытия. Обычно в камуфляже, со стволами напоказ и даже фальшивыми документами (благо напечатать удостоверения различных отрядов можно было на обычном цветном принтере). Вторая тактика — очередь из проезжающей машины по другой машине или пешеходам. Тоже весьма эффективно, и трудно их поймать — попав под обстрел, первым делом пытаешься укрыться. Тут не то чтобы номер запомнить, цвет и марку машины чёрта с два разглядишь. Иногда применяли и третью тактику — снайпер на крыше или в частном секторе, но в этом случае у них возникали трудности с отходом. Город насыщен мелкими группами ополченцев. Кто-то патрулирует, кто-то домой идёт, кто-то в магазин, кто-то и просто по бутылочке пивка употребляет подальше от глаз начальства (что мы регулярно практиковали с Голодным). Разумеется, все с оружием, и когда рядом начинается стрельба — реагируют. Несколько снайперов были заблокированы и уничтожены именно таким образом, так что в дальнейшем укры старались действовать на колёсах.
