Альберт Зарипов - Первомайка
Теперь-то мне стало понятно, почему к шести минам было прислано всего три взрывателя, почему были перебои с сухпайком и боеприпасами.
Когда мы подошли к костру, там уже разогревали ужин. Вокруг огня на углях выстроились вскрытые жестяные баночки, издававшие приятный аромат тушенки, гречневой, рисовой или перловой каши. Ко мне подошел один из бойцов, которые с обеда снаряжали пулеметные ленты, и доложил, что все пустые ленты снаряжены по сто патронов с трассирующими, бронебойно-зажигательными и обычными пулями. Он добавил, что с последней вертушкой привезли целую ленту, видно, от башенного пулемета, аж на четыреста патронов.
Я распорядился не разбивать ее на четыре части, а целиком уложить в пустой патронный ящик и установить его у правого пулемета. У левого пулемета я приказал поставить такой же ящик, но уже с лентами, снаряженными трассирующими и обычными патронами.
В костер бросили целую охапку пустых бумажных пачек, в которых были упакованы пулеметные патроны. На мой вопрос, нет ли там случайно забытых патронов, боец ответил, что пачки все пустые. Когда он бросил вторую охапку, огонь вспыхнул с большей силой, и я отвернулся от жара костра.
Внезапно в огне что-то начало разрываться, и Стас, собравшийся лечь спать и уже сидевший в спальнике, вдруг ойкнул и схватился за горло. Коротко выругавшись, он отнял от горла ладонь и показал в ней зазубренный кусок металла. Это была донная часть гильзы. Когда в огне взрывается патрон, то газы сгоревшего пороха разрывают гильзу пополам, отчего донная часть гильзы летит в одну сторону, а верхняя часть вместе с пулей-в другую. Сейчас в горло Стаса попала донная часть, а могло быть и наоборот.
Выругался и я: случайные ранения из-за чьей-то бестолковости мне были не нужны. Через минуту оба солдата, снаряжавших пулеметные ленты, пыхтя и краснея, отжимались на тропинке в упоре лежа. Отжавшись по тридцать три раза, они встали и доложили, что приказание выполнено. Потом, чтобы окончательно понять свою ошибку, они отжались еще по десять раз и после этого пошли относить ленты к пулеметам.
Я быстро поел остывавшую кашу, оставленную мне лейтенантом. Потом вытер ложку и стал искать взглядом жестянку для чая. Свободные от дежурства солдаты уже улеглись спать, и мне тоже хотелось побыстрее завалиться на боковую. Мест под навесом уже не было, но лежавших пока еще можно было растолкать.
Тут мне на глаза попались двое новеньких бойцов, которые разложили на крышках термосов с водой содержимое коробки сухпая, выданной им Бычковым.
Глядя на их неумелые попытки вскрыть банки резаком, я не удержался:
- Дрогалев, Максимка, вы чего так далеко от костра? Почему банки не разогреваете и чай себе не кипятите? Может, это я для вас должен сделать?
Один из новеньких вздрогнул и оглянулся на дневку:
- Да мы и так поедим.
- Ага, и холодной водичкой запьем, - передразнил я бойца. - Ну-ка быстро ставьте банки на огонь и чай себе кипятите! Вон, пустые жестянки для воды стоят. И мне заодно воды наберите.
Дежуривший у костра солдат-калмык подвинулся, освобождая место для новичков, и на правах опытного и старого воина назидательно проворчал:
- Вот сюда ставьте воду, а банки на угли положите. Только кашу сначала продырявьте, а то взорвутся.
На огне я вскипятил большую жестянку с чаем и, когда Винокуров вернулся с обхода дозоров, разлил чай по кружкам. Грызя черный сухарь и запивая его сладким чаем, Сашка спросил:
- Слушай, Алик. Вот стрелять из ПК я могу. Но менять ленты и устранять задержки при стрельбе я умею плохо. Что делать?
- Ты, в случае чего, пока расстреливай ленту, которая в пулеметной коробке. А там и я подоспею и заменю тебя. Ты из своего автомата будешь стрелять и меня прикрывать.
- А со Стасом кто будет?
- Стас лежать будет как раз напротив дневки комбата. А там народу хватает.
- А что будет, если они все на нас попрут? - спросил опять лейтенант.
- Ну, на нас они вряд ли пойдут. Наши костры хорошо видны ночью, и духи, скорее всего, нас обойдут и попробуют прорваться между нами и пехотой или между нами и десантниками. Там как раз расстояние приличное, больше километра.
- А если они близко к нам подойдут? - не унимался Сашка.
- Ну, тогда мы расстреляем все патроны и быстро убежим куда-нибудь, - пошутил я. - Награды, конечно, дело хорошее, но получать их посмертно как-то не хочется. Все. Я пошел спать.
Я растолкал лежавшие под навесом тела, расстелил на освободившемся месте свой спальник и стал разуваться. Я уже выставил вблизи огня свои валенки, чтобы они успели просохнуть, и сидел в спальном мешке, когда в костре что-то опять громко бабахнуло. Я почувствовал, как мне в грудь и в щеку ударило что-то липкое и теплое. Инстинктивно я схватился за лицо и нащупал пальцами влажную и теплую мякоть:
«Бля, и тут ошметки мяса разлетаются». Но на ладони при свете костра я разглядел комочки перловой каши.
На сердце сразу полегчало - это в костре взорвались банки с кашей, когда от жара в них поднялось давление, которое и разорвало металл.
Калмык уже ногой вытолкнул из огня раздувшиеся консервные банки и громко выругал новеньких:
- Такие и разэтакие, я же вам говорил, чтобы кашу продырявили.
Дрогалев пытался голыми руками подобрать с земли горячие консервы, а второй боец держал в варежках спасенный чай, бросая растерянные взгляды то на меня, то на калмыка, то на своего напарника, гонявшегося за обжигающими банками.
- Эй, клоун, возьми перчатки! - не выдержал калмык и бросил ему свои варежки.
Я уже было собрался отругать бойцов, но тут сзади послышался голос проснувшегося Стаса:
- Что там взорвалось?
- Да банка с кашей, - смеясь, сказал ему лейтенант.
- Ну, Маратыч, тебе не повезло. Мне хоть гильза попала в горло, а тебя перловкой шарахнуло. Несолидно.
Я бросил в костер собранные с себя перловые ошметки и только потом ответил сидевшему рядом Стасу:
- Иди ты в баню, умник такой нашелся!
Но он никуда не пошел, а только откинулся назад, продолжая отпускать шуточки. Злость моя куда-то пропала. Ругать новеньких сейчас было бессмысленно, и я раздосадованно вздохнул и сказал бойцам:
- Слушайте сюда! Тут вам не Ханкала, а боевой выход. И если вы сюда попали, то слушайте все, что вам говорят ваши же товарищи, а тем более командиры. Говорят вам, чтобы в банках сделали дырочки, - значит надо сделать дырочки, а то они взорвутся на большом огне. Сегодня вам ничего за это не будет, но завтра, если будете тормозить и не слушать советы опытных солдат, то…
Я не успел подобрать более деликатное для зелени слово, как дежурныйкалмык бодро вставил: -…будете шуршать, как электровеники. Правильно, товарищ старший лейтенант?
Я только устало махнул рукой и стал укладываться спать. Уже засыпая, я слышал голос вошедшего во вкус калмыцкого ветерана, который еще долго учил уму-разуму недавно прибывших на войну бойцов своего же призыва.
В полночь меня разбудил Саша Винокуров-с полуночи до трех утра было время моего дежурства. Я вылез к костру. На мое место сразу улегся спать уставший лейтенант. Я выпил приготовленный им чай и пошел проверять свои посты.
В субботу из прилетевшего вертолета вдруг стали высаживаться знакомые нам солдаты и офицеры из 8-го батальона…
Меня окликнули по имени. Я поднял голову, и в этот миг офицер из восьмого бата щелкнул фотоаппаратом…
Глава 6.
НОЧЬ
Ночь была тихая и темная. За полчаса до моего пробуждения выпал мягкий и пушистый снег, чему я не был особо рад. Днем этот снег растает и грязи будет по колено, а нам ведь нужно опять идти на штурм села.
Батареи в ночных биноклях сели окончательно, и солдатам на фишках приходилось напрягать свое зрение и слух, чтобы различить что-либо подозрительное в темноте. Свежевыпавший снег лежал ровным белым слоем, на котором чернели заросли камыша и слегка качающиеся от редких порывов ветра кусты.
В два часа ночи меня осторожно окликнул находившийся на правом фланге Бычков:
- Товарищ старшлейтенант, там на канаве кто-то есть.
Я захватил свой винторез с ночным прицелом, лег рядом с контрактником и взглянул в прицел. На виадуке, присыпанном снегом и потому резко выделявшимся на фоне черных кустов, копошились две темные фигуры. Я оторвался от прицела, потер правый глаз и снова посмотрел в ночник. Фигуры продолжали возиться, что-то делая на самом гребне виадука. Это могли быть солдаты из группы Златозубова, которые должны были находиться значительно правее, но почему-то сместившиеся до уровня моего правого фланга. Или же это были боевики, устанавливающие мины на пути выдвижения наших штурмовых групп к селу. Мне понравился второй вариант. Я осторожно дослал патрон в патронник, подвел треугольник прицела под одну фигуру, указательный палец лег на курок и… Я поставил винторез на предохранитель, приказал Бычкову наблюдать за ними в прицел и без команды не стрелять и пошел докладывать к дневке комбата.
