Алексей Соловьев - Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде
…Прошло несколько месяцев. В Сарай-Берке прибыли посланники Венеции – Николетто Райнерио и Дзанакки Барбафелла. Долгие переговоры ни к чему не привели: республика продолжала настаивать на полном возврате всех понесенных в Тане и Порто-Пизано убытках, но категорически отказывалась выдать великому хану убийцу Ходжи Омара. В ответ им был подтвержден запрет на какое-либо занимание земель венецианцами на берегах Дона и Азовского моря в течение пяти лет. Новый ярлык мог быть выписан и раньше, но при условии оплаты пятипроцентной торговой пошлины.
Второе посольство из Венеции, прибывшее морем в том же году, опять-таки явилось безрезультатным. Никто не хотел менять своих исходных требований. Безусловно, Орда несла убытки, но еще большие несла и гордая средиземноморская республика. Дороговизна хлеба уже порождала глухой ропот на севере Италии. Пока его еще можно было поставлять через Кафу в Геную с последующей перепродажей другим италийским городам. Но вскоре и над этим единственным источником русского и азиатского зерна нависла угроза.
Великому хану Джанибеку сообщили его италийские слухачи, что в Венецию приезжал посол Генуи Коррадо Цигала. Между двумя торговыми республиками была достигнута договоренность о совместных мерах противодействия ордынской политике. При этом оставались прежними требования о компенсации шестисот пятидесяти тысяч дукатов со стороны Орды и твердое желание не выдавать никого из инициаторов беспорядков в Тане.
– Они захотели войну – они ее получат! – заключил великий хан.
Новому беглербеку Могул Буге было приказано собрать войско для похода в Крым и взятия крепостей Кафы, Солдайи и Чембало. Об этом почти сразу соглядаи уведомили дожа Генуи Симонэ Бокканичро…
Глава 6
В верховьях Инда вот уже несколько недель происходило нечто странное. Внешне вполне здоровые крестьяне вдруг начинали мучительно кашлять, хватаясь за грудь. Затем вместе с кашлем изо рта начинала идти кровавая слюна и мокрота. Несколько суток – и человек переходил в мир иной.
Жрецы говорили, что всему виной ветер, непривычно холодным потоком долгое время ниспадающий с высоких гор. Люди кутались в шерстяные одеяла, надеясь спастись от странной болезни. Живые забирали покрывала у умерших. Ветер вскоре стих, но мор продолжился, расползаясь по джунглям подобно пожару. В храмах зазвучали постоянные призывы к Кришне о заступничестве и внимании.
Согласно индийским традициям, умерших провожали в последний путь на погребальных кострах. Теперь десятки их пылали денно и нощно, приняв на себя сотни тел. Трупы не успевали выгорать, не прожаренную плоть стаскивали крючьями в мутные воды, где их уже не в состоянии были поедать собравшиеся со всей округи крокодилы. Обгорелое мясо несло вниз по течению, набивало в затоны и протоки, раздувало, делало пищей для птиц и мелкого зверья…
…Многими сотнями верст ниже монахи монастыря совершали ритуальное омовение. Они заходили в воду, пили ее, промывали гортань и носоглотку, глаза и уши. Мутная вода всегда считалась целебной, ведь она зарождалась в ледниках далекого Тибета, где испокон веков жили праотцы великой нации. Монахи шли на молитву, перебирали четки, сливались с Космосом в великом едином трансе. Но Космос отчего-то вдруг начинал отвечать некоторым тяжелым ударом в грудь или под лопатки, после чего начинался все тот же кровавый кашель и наступала смерть. Новые ритуальные омовения, новые прощальные костры, новые тысячи и тысячи упокоившихся, которых уже вскоре просто некому становилось хоронить…
…Купец из Хорезма Джелал ад-Бильк, заслышав про великую кару Небес, охватившую индийский народ, велел срочно сворачивать всю свою процветающую торговлю и уходить караваном на северо-запад. Он надеялся, что сотни парасангов, отделяющих его родину от Индии, надежно защитят великий Хорезм от непонятной и страшной болезни. Он был прав – лишь караваны бывалых и привычных к пустыне людей могли бы преодолеть этот песчаный ад, где солнце выжигало всех и все. Джелал запретил общаться с индусами, велел наполнять бурдюки лишь кристальной ледяной водою из колодцев.
Он в последний раз проходил по столичному торжищу. В глаза бросилось отсутствие китайских купцов, ранее него почувствовавших опасность. Цены падали, убывавшие готовы были продавать даже по себестоимости, лишь бы не вести назад товар, который наверняка не сбудешь на родине. Купец решил извлечь из этого максимум пользы и распорядился прикупить серы и селитры для изготовления порохового зелья, становившегося модным у италийских и немецких купцов.
Его внимание привлекла гора халатов и одеял, вываленных прямо на горячую землю индусами с севера. Цена приятно поразила: перевезя их в Хорезм, можно было получить десятикратную выгоду даже с учетом расходов на приобретение новых верблюдов. Заключив сделку и распорядившись, чтобы новый товар был упакован во вьюки самими продавцами, Джелал отправился покупать два десятка «кораблей пустыни».
Через два месяца на базарах Самарканда, Бухары и Гургенджа началась распродажа привезенных индийских товаров. Джелал ад-Бильк довольно потирал руки, подсчитывая прибыль и ругая себя, что не договорился с глупцами-индусами о новых выгодных сделках. Поздним вечером, когда спала жара и можно было вынести низкий столик под смоковницу, он повелел принести красного неразбавленного вина из византийских виноградников, призвал акына с домброй и велел ему петь песни о юных девах, своими прелестями заставляющих стариков вновь становиться молодыми. Звучали струны, туманилась голова, и уже думалось, кого из молодых наложниц призвать сегодня на ложе, как вдруг резкий болезненный удар пронзил его грудную клетку. Купец закашлялся, алое вино обильно смочило дорогой халат из индийской добычи. Но только ли вино?
…Так черная смерть, или чума, изрядно уже опустошившая междуречье Инда и Ганга, незаметным ручейком проникла в Среднюю Азию, чтобы разлиться по ней страшным уничтожающим потоком…
Глава 7
Генуэзский порт-крепость Кафа представлял из себя прекрасно укрепленный город, расположенный на сбегающей к морю подошве горы. Мощные стены из серого камня пяти сажен в высоту опоясывали его по всему периметру. Прямоугольные и округлые башни защищали ворота и позволяли вести эффективный фланговый обстрел любого войска, штурмующего стены. Изогнутые колодцы на воротных башнях, идущие от самого верха до надвратной арки, были предназначены для сброса тяжелых каменных ядер на атакующих ворота воинов. Защитники крепости лишь подкатывали их к верхнему отверстию и толкали вниз. Набравший большую скорость камень, словно из гигантской пращи, вылетал из нижнего отверстия, уничтожая всё и всех на своем пути.
Свежей водою город был обеспечен, запасы продовольствия позволяли выдержать долгую осаду. Главным же союзником оборонявшихся было море, по которому бывалые мореходы всегда могли подбрасывать продовольствие и живую силу. Надежно осадить Кафу могло лишь государство, обладавшее сильным флотом и армией и способное осуществить долговременную полную блокаду как с суши, так и с воды. Татары же с водою на «ты» не были…
Население города не было постоянным и колебалось от 30 до 70 тысяч в зависимости от времени года и состояния мира или войны на прилегающих территориях. Сами генуэзцы являли собою лишь правящую верхушку города-полиса, количеством в 1 – 2 тысячи. В основном там жили греки, армяне, русские, татары, евреи. Но большинство было бесправным, во всем и всегда исполняя волю меньшинства. При известии о приближающемся татарском войске выбор был прост: либо немедленно уходи, либо будь готов идти на стены и защищать тот участок стены, что тебе укажет начальствующий генуэзец.
О факторе внезапности со стороны нукеров Джанибека не могло быть и речи. О грядущей войне было сказано венецианским и генуэзским послам, об этом кричали муэдзины, моля Аллаха о победе над неверными. Ради участия в этой войне производился широкий набор всех желающих в «русский тумен». Перспектива отбыть в нем пять лет, разжиться добром в войне против богатых генуэзцев и вернуться на исконную родину обеспечила неплохой набор. Жаль вот только, что добровольцы порою забывали простую вещь: наемник должен уметь не только грабить, но и хорошо владеть оружием…
Андрей прекрасно понимал, что за воинство встает под его знамена. Он, как мог, пытался обучить бывших ратаев и строителей, пастухов и погонщиков скота владеть саблей, метать стрелы и держать строй. Иван смог сделать из племянника неплохого сметливого воина, и Андрей на рати стоил иного десятка воев. Но здесь, в этой толчее, хаосе и неустройстве…
Он пытался было призвать на помощь брата. Попросить у него хоть на месяц-другой пару сотен опытных нукеров в качестве наставников, но у Кадана была своя служба и свои проблемы. Молодой темник лишь недоуменно пожал плечами:
