Евгений Анников - Гильзы на скалах
Насмеявшись, женщины немного успокоились.
— Людка, хочешь посмотреть видео с Сергеем, Лешкой и остальными ребятами?
— Давай — ответила Людмила.
— Тут Алексей кассету оставил, вот только видак найду, давно пора на диск переписать. Руки ни доходят — начав рыться в шкафу, говорила Татьяна; — все нашла.
Татьяна извлекла из шкафа видавший виды кассетный видеомагнитофон, сдула пыль.
— Вот ретро, какое, сейчас такие уже редко встретишь.
Кое-как подключили к телевизору, этот процесс вызвал еще один повод обсудить проблему того, что мужик в доме необходим.
Татьяна вставила кассету, нажала кнопку на магнитофоне. На кассете были сняты боевые будни отряда. На документальной съемке война была совсем не похожа на ту, что показывают в кинотеатрах. Никакого пафоса и динамики. Даже увиденный бой, за какое то село, не произвел на Людмилу впечатление. Лежат парни на дороге, прямо в грязи, снимающий находится за углом дома, один из бойцов присевший рядом со стеной, спокойно пьет пиво из бутылки. Слышны хлопки выстрелов. Бойцы дают очередь из пулемета. Совсем не страшно, и только приглядевшись можно увидеть, что рядом с пулеметчиком плюхаются пули, поднимая фонтанчики.
И вот уже видно результат, кого-то, громко матерясь, несут на носилках. Еще подносят одного, человек с красным крестом на сумке, осматривает его, потом машет рукой, слышно слово — «двухсотый» Мертвому закрывают глаза и связывают бинтом руки. Уносят. Вот такая скучная война. Но вот грязи, крови и трупов было много. Развалины Грозного, сгоревшая техника на улицах, и трупы, трупы, трупы. Разорванные на куски, объеденные собаками и крысами, исклеванные птицами. Сгоревшие тела были обуглены до такой степени, что вряд ли их можно было опознать. Дети, играющие в развалинах. Понуро бредущие куда-то женщины, похожие не на людей, а на тени. Вот это, уже было страшно. И если бы ни цветная пленка, то можно было подумать, что это кинохроника времен Великой Отечественной.
В кадрах часто мелькали Сережка и Алексей. То стреляют, то бегают. Играют на гитаре, поют песни, пьют водку и снова стреляют.
Сильно запомнился момент, когда Сергей тащит за шкирку пленного боевика. Крупным планом видно лицо Сергея — он страшен. Глаза похожи на глаза ротвейлера перед броском. Потом камера, съезжает на пленного, видно, что он в ужасе, его колени мелко трясутся, в глазах виден животный страх.
Мужики в бане. На полке, сидят, прикрываясь вениками, Сергей и Вдова и смеясь матерят снимающего. Много пара, камера запотевает и съемка прекращается.
Заканчивалась кассета вручением Сергею и Алексею боевых наград. Парни в парадной форме, на груди — иконостасы.
Кассета кончилась. Девчонки вздохнули.
— Ну что спать? Поздно уже, — сказала Людмила. Попрощавшись, ушла домой.
И вот оставались считанные дни до его приезда.
— Что то ты веселая Людмила, — сказал отец накалывая на вилку жареную картошку.
— Просто хорошее настроение, папа.
— Не иначе новый мужик у тебя появился- предположил Олег Михайлович, и с некоторой досадой продолжил: — я ехал ее утешать. Думал дочь с ума от горя сходит, а она через неделю после развода, заводит себе нового мужика.
— Не нового, папка, не нового, — загадочно проговорила дочь, улыбаясь отцу. Олег Михайлович застыл с поднятой вилкой.
— Не нового?
Людмила, виляя всем телом, держа руки за спиной, с улыбкой подошла к отцу и сзади обняла его за шею.
— Не нового. И не старого. Не первого и не последнего. А единственного и любимого!! — Людмила засмеялась, и села к отцу на колени. Олег Михайлович увидел в ее глазах, пляшущих чертят. Рассмеявшись, он поцеловал ее в нос.
— Ты сейчас похожа на ту маленькую девчонку, которую я, когда то, водил в детский сад.
— А я сейчас и есть девчонка. Папка, сейчас, я кое-что тебе скажу!!. Я…… выхожу……за……муж! — раздельно произнеся каждое слово, сказала Людмила, и встала с колен отца.
— Вот это новость! Не успела от одного уйти, так сразу за второго. У тебя с головой не того? Все в порядке? И кто этот несчастный человек? — со смехом, чуть не подавившись, спросил отец.
— Ты его знаешь, — снова с чертями в глазах ответила дочь. Олег Михайлович, задумался: «Сюрприз — з-з! Кто же это? Не новый, я его знаю. Кто же это может быть?» И тут он вспомнил. Существовал только один мужчина, слыша имя которого, Людмила бледнела и краснела, плакала и радовалась. Один мужчина, которого она любила — всегда.
— Сергей?!!! — еще не веря собственной догадке, спрашивая, или просто констатируя факт сказал он.
— Какой же ты проницательный, папка, — весело проговорила дочь.
— Опять двадцать пять, — тяжело вздохнув, сказал отец. Он знал историю их взаимоотношений. Сложную и запутанную. И задумался. Сергей нравился ему. Своей прямотой, честностью. Человек слова и дела. Одним словом мужик. Он напоминал Олегу его младшего брата Петра, прошедшего Афган, который не смог приспособится к мирной жизни, ходил в атаки во сне. Петр не смог найти себя и в новой России. И как-то спросил у Олега, когда тот ударился в политику: «Олег, зачем ты полез в это дерьмо?». Петр застрелился 1 января 1995 года, после того как посмотрел новости о штурме Грозного. В предсмертной записке он написал; «…Олег, и самое чудовищное то, что, бросив этих пацанов в бойню, вы позволяете всяким скотам, обливать их грязью с экранов телевизора. Вас ничему не научил Афган. Вся ваша политическая шайка, сборище убийц, воров и трусов. Да трусов, солдаты умирают за ваши интересы, а вы даже не можете заткнуть глотки всякой твари, в их защиту. Позор вам!..» Ну, Серега, зацепил ты Людмилу, значит, ты достоин того, чтобы она тебя любила! — завершил он свои размышления.
— Черт с Вами, живите. Совет Вам да любовь! Но смотри Людка, вспомни дядю Петю, вот что тебя ждет, и много будет зависеть от тебя. И еще, этот человек не изменится никогда. Не пытайся его переделать. Люби такого, какой есть. Плакать тебе придется часто, но терпи. Терпи дочь, Как твоя бабка терпела деда, моего отца. Ладно, подавай чай, я пойду, отдохну в гостиной. Мне еще о подарке для Вас подумать нужно. — Людмила подошла и нежно поцеловала отца.
— Спасибо папа.
Прошел час. Олег Михайлович дремал в кресле. Людмила убиралась на кухне. Задребезжал звонок телефона. Очнувшись от дремы, Олег Михайлович снял трубку:
— Ковалев у телефона. Слушаю Вас. — Людмила, это тебя, какой-то Александр Евдокименко — и отец удивленно посмотрел на дочь.
Людмила удивилась, раньше Сашка ей никогда не звонил.
— Да Саша, слушаю, — В трубке раздался тревожный голос Александра. Всегда умевший красиво говорить и правильно строить фразы сейчас он, что-то невнятно и не разделяя фразы на предложения, говорил.
— Люда. я тут на дежурстве телефонограмма из Грозного штаб группировки информирует это ну вообще как сказать блокировали банду прорыв вступили в бой большие потери пацаны подготовь Татьяну Вдова, Марат Саитов, Гусь ну Гусаров….
Людмила насторожилась, а Александр продолжал называть имена и фамилии.
— …..Смирнов Игорь…
Ужасная мысль появилась в ее голове.
— …….Зайцев Славка, Владимир Иванов……
Мелькнула догадка, самое страшное для нее, Сашка оставил на потом. Ее начало трясти. Автоматически начала считать про себя, как слышала новое имя. Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать… И вот оно!.. — ….и Сергей По……- она нажала клавишу сброса, дальше слушать она не хотела.
— …гибли, — произнесла она вслух и уронила трубку. Олег Михайлович смотрел на дочь и видел, как ее лицо посерело и трубка выпала из ее рук, а она продолжала говорить по слогам одно и тоже слово.
— По….гибли, по-гибли, по-гибли.
Олег встал, дочь шла к нему. Подойдя вплотную, она произнесла.
— Погибли. Все!
И упала в обморок. На руки ничего не понявшему отцу.
В палатке стояла духота. День был жаркий. На улице раздавался стук молотков и визжание пилы — строили летний душ. Колкий на язык Громов окрестил его — спа «Три капитана», так как в роли строителей выступали три офицера в звании капитана. С еще не построенным душем уже приключилась забавная история. Начали его строить с большого похмелья, вызванного поминками погибших Германа и Володьки. Капитан Анатолий Иванович Бугинов, или Литр Стаканыч — как звали его в отряде, с пьяных глаз заколачивая в доски гвозди, молотком отбил все пальцы на руке, кроме одного. Похожие на вареные сардельки пальцы, доктор намазал зеленкой и забинтовал.
В один из дней Бугинов, возглавляя стройку, продолжал стучать молотком. Приехавшая следственная комиссия, расследующая дело о теракте приведшем к гибели сотрудников отряда, прохаживалась по расположению. Увидев стройку, и слегка нетрезвого Литра Стаканыча, один из больших чинов обращаясь к «Бате» спросил: «Это что?»
