Ганс Кирст - Покушение
Гитлер и его окружение также рассчитывали с помощью силы изменить «мировой порядок», стать вершителями судеб народов. Но их «крестовый» поход против мира, демократии и прогресса потерпел сокрушительный провал. Нынешние «крестоносцы» еще более опасны, ведь в их руках имеется мощное оружие, не имеющее аналогов в прошлом. Тем решительнее должна вестись политическая, идеологическая борьба против милитаристского Молоха, пожирающего фантастические средства и людские резервы. Кроме того, нельзя забывать, что именно милитаризм является питательной средой для неофашизма, реваншизма и всех тех империалистических сил, которые не теряют надежды «переиграть» проигранные ими классовые битвы XX века. История напоминает, что если агрессор не может рассчитывать на победу в войне, то развязать ее он в состоянии.
Предлагаемая читателю книга представит определенный интерес и потому, что она позволяет понять истоки и сущность того явления, которое мы называем страшным словом «фашизм». На Западе массовыми тиражами издается литература, обеляющая национал-социалистов, фашистский режим и самого Гитлера. Бесноватому фюреру посвящаются десятки пухлых научных исследований, исторических романов и хроник. Публикуя свои мемуары и дневники, бывшие нацисты в который раз пытаются найти в немецком фашизме «особое самовыражение немецкого духа», «стремление к исторической справедливости», «реализацию ницшеанских идей о сверхчеловеке-арийце». Подобные идеологические бредни не просто плод больного воображения, тоска о несбывшемся «тысячелетием рейхе», а точно рассчитанные инъекции духовных наркотиков в общественное сознание. Роман Кирста, хотя и с буржуазно-объективистских позиций, развенчивает омерзительную сущность идеологии и политики фашизма.
Вместе с тем внимательный читатель непременно заметит, что автор идеализирует заговорщиков, превращает их в романтических борцов с тиранией, поборников демократии и прогресса. Согласно концепции писателя судьба уготовила им ореол мучеников, павших в справедливой борьбе. Кирст изображает участников путча как неких бесстрашных героев немецкого Сопротивления, «лучших выразителей немецкого духа». И вообще, день 20 июля 1944 года подается в книге как не имеющий аналогий в германской истории. Выше мы сказали уже, что это не так.
Путч явился не чем иным, как специфической формой кризиса фашистского режима. Нацисты, именно нацисты сделали попытку восстать против своего главаря, и двигали ими не высокие стремления, а страх перед будущим, желание сохранить сильную империалистическую Германию и выжить самим вопреки надвигающейся катастрофе. Путч генералов не ускорил крушение гитлеровского рейха, как утверждают некоторые буржуазные историки. Ночь фашистского кошмара была развеяна мощью Советской Армии, и заговорщики здесь ни при чем. Но об этом в романе говорится очень приглушенно.
Главный герой повествования граф фон Бракведе, прообразом которого послужил Фриц Шуленбург, в своем последнем слове перед гестаповским «народным трибуналом» заявил: «Мы должны пожертвовать собою. Позднее нас поймут». По прошествии нескольких десятилетий со дня описываемых событий мы имеем возможность и понять, и объективно оценить действия капитана фон Бракведе и его друзей. Отдавая должное их личному мужеству, мы ясно видим, что их замыслы были заранее обречены, ибо путь, который они избрали, по указанным выше причинам не мог стать выходом из надвигающейся катастрофы. Только благодаря героическим усилиям Советской Армии менее чем через год после событий 20 июля 1944 года «тысячелетний рейх» Гитлера был сокрушен.
Генерал-лейтенант доктор философских наук, профессор Дм. ВОЛКОГОНОВ
Часть первая
НЕЗАДОЛГО ДО ДНЯ «ИКС»
Я ничего не предпринимаю, но не буду препятствовать, если это сделает кто-либо другой.
Генерал-фельдмаршал Вальтер фон БраухичТОТ, КТО РЕШИЛ УБИТЬ ФЮРЕРА
Я сделаю это сам, — промолвил полковник, и слова его означали: «Я убью верховного главнокомандующего».
Полковника звали графом Клаусом фон Штауффенбергом. Он был начальником штаба армии резерва. Его служебный кабинет находился на Бендлерштрассе.
Собеседник полковника, капитан, отреагировал незамедлительно:
— Хотел бы я увидеть, как это произойдет. — Не считая необходимым добавлять что-либо к сказанному, он сел и стал ждать ответной реплики полковника.
Тот в свою очередь удивленно посмотрел на собеседника:
— Я жду твоих контраргументов, Фриц!
— Разве мои слова могут заставить тебя отказаться от задуманного?
— Нет, конечно, нет, — торопливо откликнулся Штауффенберг. Его голос звучал властно и твердо, и все же в нем, в этом голосе, проскальзывали мягкие нотки, свидетельствующие о симпатии к собеседнику. — Но меня интересует твое мнение. Ты же наверняка знаешь все аргументы, которые наши друзья смогут выдвинуть против моего решения.
Капитан, граф Фриц Вильгельм фон Бракведе, поднял волевое лицо с ястребиным носом и подмигнул полковнику:
— Моя точка зрения на сей счет тебе известна: давно пора убрать его. — Капитан имел в виду Адольфа Гитлера, фюрера, рейхсканцлера и верховного главнокомандующего вермахта. — Но если тебя интересуют мои возражения, — продолжил он, — то вот первое: он подохнет сам, нужно только немного подождать.
Клаус фон Штауффенберг отрицательно покачал головой:
— Каждый день уносит все большее число человеческих жизней. Потери Германии стремительно растут, а круг наших друзей непрерывно сужается.
— Мы пережили уже пять дет войны, и самое большее месяцев через девять этому палачу все равно придет конец. Он сдохнет так или иначе.
— А сколько людей погибнет до тех пор? — Штауффенберг наклонился к собеседнику: — В два раза больше. Печи крематориев в концлагерях дымят день и ночь. Да и Германия может оказаться разрушенной до основания…
— Ты убежден в том, что миру нужно доказать: существует и иная Германия, а не только этот трест убийц.
— Да, мир должен знать об этом, поэтому мы и решились выступить. — Полковник держался естественно, без малейшей рисовки, говорил тихо, но убежденно. Вдруг он рассмеялся: — Извини, пожалуйста, но мы попусту тратим время. Разумеется, у тебя есть другие, более веские аргументы против моего плана. Так не стесняйся, приведи их.
— Ладно, Клаус, — согласился капитан, подняв ястребиный нос. — Протяни правую руку.
— У меня нет правой руки, — ответил спокойно полковник. — Кроме того, у меня только один глаз, а на левой руке осталось лишь три пальца. Калека — вот кто я. И ты, конечно, думаешь, что я не способен совершить акцию?
— Если кто-нибудь сможет это сделать, то только ты, — не раздумывая сказал граф фон Бракведе. — Я попытаюсь прикрыть твой тыл. Это будет не очень просто: ведь нам придется иметь дело не только с гиеной в образе фюрера, но и с нашими многочисленными друзьями, столь не похожими друг на друга.
Лейтенант Константин фон Бракведе в полной офицерской форме валялся под столом. Его лицо, гладкое, как у ребенка, было смертельно бледным. Губы раздвинула неестественная, словно у манекена, улыбка.
Человек, который возвышался над ним, был одет во все черное. Он стоял неподвижно. Жили только его глаза, будто подстерегающие жертву. Это был Майер, штурмбанфюрер СС [1], начальник отдела по наблюдению за вермахтом от главного управления имперской безопасности. Его круглое розовое лицо хозяина харчевни никогда не меняло своего брезгливо-равнодушного выражения, будто было подбито изнутри губчатой резиной.
Таким же оно оставалось и сейчас, когда Майер вдруг бесшумно задвигался, словно хорошо смазанный механизм. Его руки ритмично шевелились, как бы выполняя гимнастическое упражнение: одна из них, правая, рылась в документах, а другая, левая, возвращала их на место, восстанавливала порядок на столе. Бумаги Майер листал с такой быстротой, с какой обычно кассир считает банкноты.
Так же неожиданно, как начали двигаться, руки Майера замерли. И сам штурмбанфюрер застыл на несколько секунд. Он, видимо, нашел то, что его интересовало: серо-зеленый листок накладной на выдачу материалов. Речь шла о трех килограммах уплотняющей прокладки. Ничего нет безобиднее. Было указано и место выдачи: склад СМЗ в берлинском районе Ланквиц.
Аббревиатура СМЗ была хорошо известна Майеру. Она расшифровывалась так: «Специальные материалы абвера»[2]. На этом складе хранилось автоматическое оружие, специальные пистолеты, парашюты, портативные радиопередатчики и взрывчатка.
Голова эсэсовца медленно повернулась, и он испытующе взглянул на лейтенанта. Затем толкнул его носком сапога в зад. Пришлось дать несколько пинков, прежде чем он добился ответной реакции. Но Майер был терпелив.
