Александр Черницкий - Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений
Сборным пунктом выбрали огромный пустой ангар на военной базе. Командующий операцией Дан Шомрон осмотрел 280 человек. Здесь были снайперы Нетаньяху, группа охраны самолетов, отряд для борьбы с угандийским оцеплением, подразделение саперов, отряд связистов, небольшая команда офицеров Моссада и Шабака. Обособленной кучкой стояли 23 врача и 10 санитаров, умеющих метко стрелять и владеющих техникой рукопашного боя. Нескольким фотографам и кинооператорам предстояло заснять операцию на пленку — как для истории, так и для «разбора полетов».
Командующий спецназом сказал с подножки джипа:
— То, что вам предстоит сделать, важно для государства Израиль. Я знаю, что каждый из вас выполнит свой долг. Желаю удачи. Благодарю.
Шомрон валился с ног от усталости. Началась посадка в «гиппо». Летчики были изумлены видом десантников. Никакой воинской формы. Многие в затрапезной штатской одежде и даже в комбинезонах, в каких работают дояры в израильских киббуцах. Кое на ком была униформа арафатовского ФАТХа.
— Видели бы вы, как они стали появляться на военной базе! — рассказывал позже один из летчиков. — С виду обыкновенная шпана.
Первым в Африку унесся военный «Боинг-707», перекрашенный в цвета гражданской компании «Эль-Аль». Самолет был напичкан электроникой. На борту находились главком ВВС Бени Пелед и замначальника генштаба Иекутиель Адам. Они следовали обычным международным коридором и должны были совершить посадку в кенийской столице Найроби. В кармане Пеледа лежал паспорт на имя Сиднея Коэна, южноафриканского торговца мехами. Следом стартовал такой же с виду «боинг». Он был оборудован как воздушный госпиталь, и нес часть санитарной команды операции «Молния».
В 14 часов 3 июля 1976 года Рабин открыл заседание правительства. Моргая красными от усталости глазами, сказал:
— Если операция провалится и в стране поднимется волна протестов, я готов буду уйти в отставку. После доклада начальника генштаба о ночной тренировке и с согласия всех членов специальной комиссии я одобрил план «Молния». Прошу высказываться безо всякого регламента. Наше совместное решение должно быть всесторонне взвешенным.
Рабин сам был начальником генштаба в Шестидневную войну. Ему было свойственно просчитывать и отрабатывать до последних мелочей любые планы действий в ответ на все мыслимые и даже немыслимые ходы противника.
— Операция «Молния» — длиннейшая по расстоянию, кратчайшая по времени и отважнейшая по замыслу, — сообщил министр обороны Перес. — Это относительный риск, неизбежный при опасностях, которым мы подвергаемся. Идеального решения не существует.
— С терроризмом невозможно бороться без расчетливого риска, — добавил начштаба Гур.
— Если «гиппо» подведут в Энтеббе, то к заложникам добавятся еще почти триста израильтян, — напомнил министр транспорта Яакоби.
Министр иностранных дел Игаэль Аллон покачал головой:
— Тогда нам придется выполнить все требования террористов. Причем к прежним требованиям они, вероятно, прибавят новые. Это будет полное наше поражение и полная победа воздушных пиратов!
…Аэродром Эмбакази отделен от кенийской столицы Найроби пятью километрами парка аттракционов. С интервалом в два часа штаб израильских ВВС и воздушный госпиталь приземлились в 4-м квадрате: Начальник полиции аэропорта Лайонел Дэвис приказал взять «боинги» под очень плотную охрану. В этом не было ничего необычного: через весь мир действительно проходил фронт борьбы с израильтянами, как и задумали окулисты Хадад и Хабаш в далеком 1967 году.
Кенийские диспетчеры были убеждены, что прибыли гражданские рейсы № 169 и № 167 компании «Эль-Аль» — вот только почему-то вне расписания. Немного смутило диспетчеров и то, что капитан второго «боинга» сразу же сообщил о неполадках в моторе, но в ответ на предложение помощи поспешил заверить:
— Экипаж устранит все неисправности собственными силами!
Лишь теперь генерал Шомрон разрешил взлет остальным участникам «Молнии» — четырем «гиппо», а также «фантомам» сопровождения. Сразу после взлета одни переодетые десантники заползли под вездеходы, другие втиснулись между джипами и контейнерами. И тут же все как один уснули, поскольку всю предыдущую ночь усиленно тренировались.
Кондиционеры не успевали охлаждать воздух, и в чреве огромных самолетов стояла ужасная духота. Труднее всех приходилось бойцам в форме угандийской армии — их выкрашенные черной краской лица лоснились от пота. Один здоровенный, очень рослый парень должен был сыграть самого Большого Папу. Его загримировала, глядя на фотографии диктатора, резервистка ВВС по кличке Реума. В своей «обычной» гражданской жизни она работала гримером на ТВ.
Тем временем заседание правительства продолжалось, и никакого окончательного решения принято не было. Игаэль Аллон высказал очень серьезные опасения, причем его мнение было весьма авторитетным. Подлетая к Красному морю, штурман ведущего транспортника хмыкнул:
— У нас кончится горючее, пока эти идиоты там спорят.
— Они болтают, мы потеем, а Большой Папа уже поедает первого заложника, — пробормотал сержант в комбинезоне механика Восточно-Африканских авиалиний.
Не отрываясь от радарного монитора, один из операторов добавил:
— Если правительство еще немного потянет время, русские выпустят свои МиГи.
— А это совсем не то, что МиГи в руках угандийцев! — отозвался другой оператор. — Наших министров хлебом не корми, дай бормотать в свои бороды…
Упоминание бород было намеком на религиозных членов кабинета, которые не входили в спецкомиссию по освобождению заложников и сегодня были особенно многословны. «Гиппо» провели в воздухе четверть часа и уже пролетали над самой южной точкой тогдашнего Израиля, Шарм-аш-Шейхом на красноморском берегу Синая, когда в наушники пилотов поступил долгожданный условный сигнал:
— Зинук!
Заседание кабинета завершилось. Стрелки на бортовых часах показывали 15.30. Строжайший запрет иудаизма на выполнение какой бы то ни было работы в священную субботу был беспощадно нарушен.
Всякая связь на военных частотах прекратилась. Штурманы ведомых самолетов ориентировались на ведущего «гиппо», командир экипажа которого носил оперативную кличку Давид. Подобно «боингам», «гиппо» были перекрашены в гражданские суда и летели по обычному гражданскому маршруту. Путь до Энтеббе должен был занять семь часов. Друг за другом все участники рейда следили по радарам. Одновременно «фантомы» с большой высоты создавали помехи радарам противника и готовы были изменить траектории управляемых ракет, если бы кто-либо выпустил их по «гиппо».
Покинув воздушное пространство Израиля, пилоты заметили на глади Красного моря корабли советского производства. Они принадлежали, видимо, одной из арабских стран. Все как один, самолеты резко снизили высоту и ушли на запад — вглубь африканского материка. Внизу простиралась ровная, как стол, саванна. Когда показались горы, самолеты облетели их на минимально возможной высоте и продолжили «стелиться» над землей. Ради экономии горючего не огибали встречавшиеся грозы: «гиппо» нещадно трясло и швыряло в воздушные ямы.
На Африку опустилась ранняя тропическая ночь. Самолеты летели над Эфиопией.
— Нам негде было бы приземлиться, если бы что-то случилось с турбинами, — поведал потом Ури Дану один из штурманов. — Аддис-Абеба после наступления темноты всегда закрыта, да и вообще это опасное место. Никогда не знаешь, кто там у них сейчас у власти и что за войска, готовые стрелять без разбора, охраняют аэропорт.
Штурманы и бортинженеры ведущего «гиппо» прокладывали путь. Два радиолуча непрерывно уходили с вращающегося сферического диска локационной антенны. Один луч, отражаясь от местности внизу, выстраивал на экране светящимися пятнышками ее рельеф и предупреждал о грозовых тучах. Другой луч шарил в поисках чужих самолетов и средств ПВО. В кромешной тьме строй «гиппо» распался, и теперь они летели каждый сам по себе со скоростью 600 км/ч на расстоянии до километра друг от друга.
Над Кенией пришла пора покинуть международный коридор. Самолеты начали снижение, направляясь на радиомаяк аэропорта Энтеббе. Вспышки молний выхватили из тьмы громадные свежевыкрашенные фюзеляжи. Впереди заблестело огромное озеро Виктория. Врач, выходец из ЮАР, процедил:
— Черт возьми, меня уже тошнит от этой болтанки.
— Смотрите, доктор, отсюда очень близко до вашего дома в Южной Африке, — отозвался один из десантников. — Вам удобно вернуться.
По плану 10 врачей должны были участвовать в штурме, чтобы оказывать экстренную помощь раненым. Остальные 13 ожидали раненых в воздушном госпитале в Кении. Высоко в небе над озером уже кружил «боинг» главкома ВВС. 50-летний Бени Пелед смотрел на часы — время прибытия транспортных судов было рассчитано абсолютно верно.
