Игорь Никулин - Добро Пожаловать В Ад
— Но в Петропавловской полно гражданских, — вставил Васнецов.
— Что-о?! — полковник с маху врезал ладонью по столу. Стол жалобно сотрясся. — Мирного населения здесь нет! Кто воевать не хотел, давно в лагерях беженцев. Пора это уяснить! А вы все сюсюкаете, играетесь в поддавки! Так дело не пойдет. Тем более, в свете складывающейся обстановки.
Понимая, что все сказанное прежде являлось лишь прелюдией, и начальник оперативного штаба группировки наверняка прибыл с куда более значимой миссией, чем дать разгона проштрафившимся подчиненным, комбат весь превратился во внимание.
— Какими бы не были наши потери, операция идет по заранее разработанному плану. Войска повсеместно давят боевиков и вынуждают их отойти в Грозный. Разведка сообщает, что среди бандитов наметился раскол, некоторые предлагают уходить в горы, другие сложить оружие и сдаться властям. Третьи, совсем малочисленные, настаивают на обороне города. По сему командованием принято решение: в ночь с 31 декабря на 1 января ввести в Грозный армейские подразделения… Приготовьте карту города.
Комбат поднялся, не смея взглянуть в глаза Рюмину.
— Нет у нас… товарищ полковник.
Начальник штаба уперся в него бычьим взглядом и, будто недослышал, переспросил:
— То есть как?
— Командир полка не знал задачи, с которой мы убывали сюда. Поэтому нас снабдили только оперативной картой Чечено-Ингушетии.
— Покажите…
Комбат достал из тумбочки, в которой хранилась документация, эдакую бумажную простыню, размером полтора на два метра.
Полковник глянул на нее и возмутился.
— Образца семидесятого года… Как вы по ней ориентироваться будете, майор?
Опустив руки по швам, комбат молчал.
— Вот как мне прикажете на ней показать отведенный вам район?! — Рюмин уставился на квадрат не больше спичечного коробка, пересеченный извилистой линией реки. — Безобразие! Вы еще бы атлас автомобильные дорог мне принесли. Черт знает что!..
Он замолчал, и в палатке нависла напряженнейшая тишина. Журналист, не влезая в разборки военных, деликатно рисовал в блокнотике.
— Разрешите, товарищ полковник? — встал из-за стола старший лейтенант Васнецов. — У меня имеется кое-что и поновее.
Покинув палатку, он довольно быстро вернулся с кожаным планшетом.
— Уберите это! — начштаба брезгливо отодвинул допотопную карту и забрал у артиллериста планшет.
— Смотрите внимательно, — остро отточенным карандашом он показал на центр города. — Цель нашего мероприятия — блокировать город по квадратам. Основная нагрузка ложится на ваших соседей — 131 Майкопскую бригаду. Они берут по свой контроль стратегически важные узлы Грозного: железнодорожный вокзал, площадь Минутка, дворец Дудаева, почтамт. Так как все решающие действия будут происходить там и в прилегающих к центру районах, задача приданных сил — всемерное способствование выполнению операции… Твой батальон, майор, должен полностью перекрыть вот эти кварталы… — Рюмин обвел карандашом местность на окраине. Как сам видишь, это частный сектор. Здесь, по нашим предположениям, больших сил боевиков быть не должно. Поэтому, рассредоточиваешь солдат по дворам, тщательно зачищаешь их, чтобы не ударили исподтишка в спину. Особое внимание на перекрестки и вот на этот отрезок дороги…
Заточенный грифель карандаша коснулся прямой, ведущей от окраины в город.
— Хоть в лепешку разбейся, но чтобы ни одна живая душа без твоего ведома не могла уйти в центр, ни наоборот, выйти из него. Ничего сложного в этом не вижу. Главное, до утра держать плацдарм!.. Сколько у тебя людей?
— Восемьдесят человек, вместе с офицерами.
— Броня есть?
— Четыре бронетранспортера.
— Нормально, — сказал полковник, вставая. — Сегодня в 21.00 из штаба передадут таблицу позывных. Обязательно доведите до каждого бойца. Каждому выдать по четыре боекомплекта, по две гранаты. О начале операции вас известят шифровкой в 15 часов 31 декабря… И еще. Общественность пристально следит за событиями вокруг Грозного, и мы должны показать, что пришли сюда не покорять чеченский народ, а освобождать его от засилья преступников. В этом помощь нам оказывают представители СМИ. По согласованию с командующим группировкой, в вашем батальоне несколько дней поживет журналист из московской газеты… как ее…
Начштаба наморщил лоб, силясь вспомнить название. Скрывая неловкость, кивнул на фотографа.
— Он вам сам расскажет.
Репортер чуть заметно улыбнулся, привстал, театрально поклонившись смотревшим на него офицерам.
— Моя фамилия Малышев. Зовут Олегом Петровичем. Представляю еженедельник «Ведомости».
— Проводи меня, майор, — позвал начальник штаба, выходя из палатки на свет.
За какой-то час погода изменилась. Ветер разорвал обложившие небо снеговые тучи и унес их далеко на восток. Выглянувшее солнце засверкало больно, выжимая слезу. Воздух потеплел, подтаивая ноздреватый снег.
«Опять грязь развезет», — подумалось комбату.
— Ты меня понял, майор, насчет журналиста. Содействие содействием, но если что с ним случится, отвечать в первую очередь тебе. Погонами!.. Держи его хоть на привязи, но дальше кухни ни на шаг не отпускай. И никаких авантюр! Усек?
— Так точно. Только ведь и он не дите малое, чтобы за ним глаз да глаз…
— Считай, что получил приказ! И все, хватит разговоров.
Он проводил полковника до машины. Телохранители, мыкавшиеся около нее, разом закончили перекур, распахнули перед начальством дверцу. Погрузившись в теплый салон, Рюмин дождался, пока охрана займет места сзади и отдал комбату под козырек.
«Уазик» фыркнул, крутанулся на месте и, мотаясь на скользкой дороге, скрылся за лесным поворотом.
Глава шестнадцатая
Мир для Руслана перевернулся за два дня до Нового года, обычным зимним утром, ясным и морозным…
Он валялся в своей комнате на тахте, без всякого интереса листал книгу, слушая за стеной оханье приболевшего отца. Старика хватанула поясница, да так, что вторые сутки он не поднимался с постели. Мать хлопотала по хозяйству, успевала накормить птицу, прибраться в доме и втирать в отведенные часы в отцовскую спину желтую, отдающую камфорным спиртом, мазь. В доме от нее держался стойкий больничный запах.
Последние дни почти не появлялся дома старший брат. Где Умар пропадал, догадаться не трудно — канонада, ранее грохотавшая за окраиной, теперь вплотную приблизилась к городу.
— Руслан, сынок, — мать вошла в его комнату, устало опираясь морщинистой рукой о косяк. — Сходил бы на рынок, за продуктами.
А рынок тот — скопище коммерческих киосков и лотков под открытым небом, был в каких-то пятнадцати минут ходьбы.
… Он закупился по полному списку, плечо оттягивала сумка с пластиковой бутылкой подсолнечного масла, пакетами с крупой, макаронами и тушенкой. Но возвращаться домой, выслушивать стоны мающегося радикулитом отца, Руслан не торопился.
Покрутившись по рынку, он набрел на кучку зевак, окруживших пожилого ополченца. Как революционный матрос он крест на крест опоясался пулеметной лентой, из-под ремня, перехватившего в поясе брезентовую ветровку, торчала противотанковая граната. Щеки его куржавились седой щетиной, тяжелая рука, словно о трость, облокачивалась на пулемет.
— Даем мы им жизни! — охотно рассказывал ополченец, польщенный вниманием к собственной персоне. — Подбираемся поближе к позициям, наш снайпер — хлоп! — солдата в ногу. Тот верещит, по земле катается. Глядишь, двое или трое к нему на выручку лезут. Тут уж гранатометчик вступает…
Распаляясь красноречием, ополченец положил пулемет и поднял руки к правому плечу, изображая шайтан-трубу. Он даже прищурил левый глаз, так, будто на деле целился в невидимого противника.
— Р-раз!.. Двоих, а то и троих отправил на небеса!
Зеваки одобрительно зашумели.
— Они только танками и пушками умеют воевать! А сойдись сам на сам, — он сплюнул под ноги, демонстрируя полное пренебрежение, угодив при этом на пулемет.
— Они не воины. Я сам пленил троих…
Ополченец на полуслове оборвал хвастливую речь и задрал глаза на небо.
Над головой послышался пронзительный рев, и стрелой, непонятно откуда взявшись, пронесся самолет, разбрасывая тепловые ракеты. Он мгновенно ушел в точку, но звуковая волна, как ветер палую листву, сметала любопытных. Бросая товар на прилавках, врассыпную разбегались торговцы. Кто-то уже сидел в припаркованной рядом машине, спешно запуская мотор…
Земля содрогнулась, с грохотом раскололось небо. Падали, закрываясь руками, истерично визжали женщины. Над крышами домов — там, откуда недавно явился Руслан — вспучились клубы дыма, разрастаясь, словно ядерные грибы.
Под ложечкой противно екнуло. Выронив сумку с продуктами, он опрометью бросился к дому.
