Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви
— Поговорите с его родителями. Поставьте их в известность.
— Они в школе не появляются. Один раз мать Черных я пригласила на родительское собрание, это было в восьмом классе. Она пришла чуть раньше и, высокомерно глядя на меня, сказала: «Я очень занята и у меня лишних часов для посещения ваших собраний нет». И ушла.
— А вы домой к Черных сами сходите.
— Галина Анатольевна, дома у них тоже была и больше не пойду. Его мать со мной на пороге сквозь зубы разговаривала. Даже в дом не пригласила. А когда узнает про двойку, скандал учинит. Лучше не связываться с ними… Может, поговорите с Олегом Ивановичем?
— Таисия Петровна, я уже вам достаточно четкий дала ответ, повторяться не намерена.
* * *Олег ждал вызова к завучу, но, к его удивлению, на перемене та прошла мимо и даже не посмотрела в его сторону. Через две недели на урок физкультуры явился Черных. Олег надеялся увидеть в его глазах раскаяние, но, кроме наглой вызывающей улыбки, ничего не увидел. На этот раз Олег поставил ему двойку за бег на 800 метров. Черных, пробежав круг по стадиону, сошел с дистанции, сел на бревно. Олег подошел к нему.
— Женя, надо дистанцию пробежать до конца.
— Я устал.
— Когда в армию пойдешь, там придется не так бегать.
— Я не быдло, чтобы в армию идти.
Олег усмехнулся.
— По-твоему, кто служит в армии — быдло?
По лицу Черных проскользнула ехидная улыбка.
— Если ты сейчас не побежишь, получишь еще одну двойку, и четвертная оценка будет двойка.
— Попробуйте поставить!
— Я вот смотрю на тебя и поражаюсь твоей наглости. Ты на что надеешься? На папу и маму? Или на то, что я испугаюсь твоих угроз?
— Как хотите, так и понимайте.
— Вот я и хочу понять. Ты же прекрасно знаешь, что задаром я тебе пятерку не поставлю.
— Если вы нуждаетесь в деньгах, я их дам, только скажите, сколько?
Такой наглости Олег не ожидал даже от Черных.
— Взятки, дорогой ты мой ученик, я не беру, и чтобы между нами было все честно, я поступлю по совести: ставлю тебе двойку.
Он раскрыл журнал и на его глазах поставил двойку. Черных улыбнулся, с ехидцей посмотрел учителю в глаза, поднялся и, посвистывая, медленно пошел.
После урока Олег пошел к Таисии Петровне, рассказал, как Черных вел себя на уроке и за что поставил ему двойку. Та безразличным тоном произнесла:
— Вы на неприятности нарываетесь. Делайте, что хотите, а меня оставьте в покое,
На следующий день утром, когда Олег шел в школу, его остановила милицейская «Волга». Из нее вышел крупного телосложения подполковник милиции.
— Олег Иванович, можно тебя на минутку?
Олег сразу догадался, что это отец Черных. Тот так и представился.
— До меня дошло, что у тебя разногласия с моим сыном. Может, объяснишь, в чем дело?
Олегу не понравилось начало разговора. Он посмотрел на часы.
— Я сейчас не могу ответить на ваш вопрос, опоздаю на урок. Приходите в школу, там и поговорим.
— Я могу подвезти.
— Спасибо, школа рядом.
— А, может, все-таки скажешь?
— Что вас конкретно интересует?
— Твое отношение к моему сыну.
— Отношение у меня к нему вполне нормальное.
— Я так не думаю.
Подполковник разговаривал с ним так, словно перед ним стоял не учитель, а подследственный. С трудом сдерживая себя, Олег произнес:
— У вашего сына четвертная оценка по физкультуре будет двойка. Завтра у него как раз мой урок, приходите и сами убедитесь, что другой оценки ваш сын не заслуживает.
— Ты так думаешь?
— Точно такие же слова я слышал от вашего сына. Впредь попрошу мне не тыкать и не разговаривать со мной таким тоном.
— Я с тобой могу поговорить в другом месте. Например, у меня в кабинете, а что касается моего тона…
Олег, больше не слушая его, повернулся и зашагал к школе. У входа стоял Вадим Егорович. Увидев побледневшего Олега, спросил:
— Что такой кислый?
— С отцом Черных разговаривал. Хотел меня напугать своими милицейскими погонами.
Вадим Егорович взял его под руку, отвел в сторону, чтобы ученики не услышали.
— Олег, не ввязывайся ты в это дело. Наживешь врагов и только.
— Нет. Этому наглецу четвертную двойку поставлю!
— Директор с тобою разговаривала?
— Нет.
— Сходи к ней, расскажи…
— Не пойду. Я классного руководителя уже в известность поставил.
Они замолчали. К ним подходила директор. Галина Анатольевна, улыбаясь, поздоровалась:
— Доброе утро!
Вадим Егорович взял ее руку и поднес к губам.
— С таким очаровательным директором даже хмурое утро станет добрым.
Та в ответ засмеялась и повернулась к Олегу.
— Сегодня в два часа приедет мать Черных. После уроков зайдите ко мне. Надо поговорить. Хорошо?
Тот молча кивнул. Галина Анатольевна увидела, как потускнели его глаза. Она подбадривающе произнесла:
— Ничего, Олег Иванович, мы еще повоюем. В обиду вас никому не дам.
Когда она отошла от них, Вадим Егорович покачал головой.
— Не позавидуешь ей. Все шишки сыплются на ее голову.
На уроке начальной военной подготовки в 11 «А» классе Вадим Егорович решил поговорить с Черных. Его беспокоила судьба Олега и он боялся, что тот психологически не выдержит и уйдет из школы. Он подошел к Черных, отвел его в сторону.
— Женя, слышал, что Олег Иванович за четверть тебе ставит двойку?
— Пусть попробует поставить. Пожалеет.
— Кого пожалеет, тебя? — словно не понимая значения его слов, наивно спросил он.
У того по лицу пробежала ехидная улыбка.
— Себя пожалеет.
— Ты в этом уверен?
— Уверен, — нагло заявил Черных.
— Раз уверен — иди. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.
Тот пошел к ребятам и, как ни в чем не бывало, схватил баскетбольный мяч, бросил в корзину. Некоторое время Вадим Егорович задумчиво смотрел в его сторону. Потом поднялся и направился к ребятам.
— Поразмялись?
— Так точно! — дружно ответили они.
— Сейчас на оценку бросаем гранату. Сережа, бегом в кабинет. В углу ящик с гранатами. Принеси.
Через пару минут тот принес гранаты.
— Пять минут разминки. Смена поочередно, согласно алфавитному списку. При метании гранаты соблюдайте меры безопасности.
После разминки Вадим Егорович стал по одному называть фамилии ребят. Очередь дошла и до Черных. Гранату он бросил на хилую тройку. Вадим Егорович ее и поставил. Затем военрук повел ребят к перекладине.
— Подъем переворотом. Каждый сам себе выставляет оценку. Честно и справедливо.
Когда он назвал фамилию Черных, тот нехотя вышел из строя, подошел к снаряду. С большим трудом он подтянул тело к перекладине и, упираясь в нее подбородком и подергивая ногами, попытался их перевалить через перекладину, но ему это не удавалось. Словно в лихорадке тряслось его тело. Ребята засмеялись, Черных, как мешок, свалился с перекладины. Вадим Егорович так оценил его усилия:
— В армии за такой подъем переворотом из нарядов не вылезешь.
— Здесь не армия, — под нос себе буркнул Черных.
— Ты прав. Наряда не могу тебе объявить, а вот двойку поставлю.
— Лучше сами покажите, как надо делать.
Вадим Егорович подошел к нему.
— Повтори, что ты сказал?
— Я сказал, чтобы вы сами сделали то, что заставляете делать нас.
Черных, не мигая, нагло смотрел ему в глаза. Это был прямой вызов. Не принять его означало отступить. Военрук подошел к перекладине. Ребята замерли.
— Мне скоро шестьдесят, но смотри, юноша, как надо это делать.
Он посмотрел вверх. В какое-то мгновение он понял, что годы уже не те и что ему вряд ли под силу сделать переворот… Ребята с сочувствием смотрели на него и лишь один Черных злорадно улыбался. Это его разозлило. Он вновь посмотрел на перекладину. Это был последний его шанс доказать не только Черных и ребятам, но и самому себе, что он еще не старик, что у него есть еще сила. И он, как в далекие лейтенантские годы, пружинисто подпрыгнул вверх, крепко уцепился за перекладину и резко выбросил тело над перекладиной. Сделав переворот, он спрыгнул на землю. Ребята зааплодировали ему. Лишь Черных по-прежнему враждебно смотрел на него.
Вадим Егорович взял классный журнал и против фамилии Черных поставил жирную двойку.
— В твоем распоряжении, юноша, ровно десять дней. Хочешь получить пятерку — тренируйся. В конце месяца приму зачет. Понял?
Тот, не мигая, молча смотрел на него.
— Раз молчишь, значит, понял.
* * *После уроков, когда Олег зашел к директору, Галина Анатольевна попросила его:
— Олег Иванович, расскажи подробно, за что ты поставил двойки Черных. Фигура это у нас особая. Через час приедет его мать и разговор предстоит тяжелый. Вчера по телефону я разговаривала с Людмилой Ивановной, рассказала, что у него выходит двойка по физкультуре. Она, конечно, была поражена и сказала, что поговорит с сыном, а потом перезвонит. В полночь она мне позвонила домой. Я не хочу пересказывать ее речь, она была довольно неприятная, но из ее слов я поняла, что она оправдывает сына. Говорит, что Женя больной, а учитель предвзято относится к нему. Поэтому я должна подробно знать происхождение этих оценок, чтобы в разговоре с ней мне не обороняться.
