Герман Вук - Бунт на «Кайне»
— Вы считаете, он хороший офицер? — Вилли знал, что нарушает этикет, но любопытство пересиливало. Старший лейтенант приставил к глазам бинокль.
— Толковый. Как и все остальные.
— Похоже, он не слишком высокого мнения о флоте.
Марик усмехнулся:
— Том о многом не слишком высокого мнения. Иногда он издевается над нашим Западным побережьем.
— А вы оттуда родом?
Марик кивнул.
— Том уверяет, что это последнее обиталище приматов, еще не исследованных антропологами. Он говорит, что мы — белые бушмены, научившиеся играть в теннис.
— А вы чем занимались до войны?
Марик неуверенно глянул на спящего капитана.
— Ловил рыбу.
— То есть, служили в рыболовецком флоте?
— Послушайте, Кейт, мы не должны вести праздные разговоры на вахте. Если у вас есть вопросы по кораблю или вахте, тогда другое дело, конечно.
— Извините.
— Командир особенно к этому не придирается. Но думать во время вахты о вахте — вот что надо.
— Конечно, сэр, но вроде ничего особенного не происходит, поэтому…
— Если что-то происходит, это обычно происходит очень быстро.
— Есть, сэр.
Через некоторое время Марик сказал:
— Вот и они.
— Где, сэр?
— Справа по носу один румб.
Вилли повернул бинокль в этом направлении. Позади слабо светящихся верхушек волн ничего не было, кроме… Кроме, может, двух, нет, трех маленьких серых черточек, похожих на волосинки на небритом подбородке.
Марик разбудил капитана.
— Три жестянки, сэр, около трех миль к западу от места встречи.
Капитан пробурчал:
— О’кей, ход двадцать узлов, идите на сближение.
Три волоска стали мачтами, затем появились корпуса, и вскоре корабли стали ясно видны. Вилли хорошо знал эти силуэты: три трубы с неровным промежутком между второй и третьей; маломощные трехдюймовые орудия; наклонная верхняя палуба; два крана, скрючившихся над кормой. Это были братцы-уродцы «Кайна», эсминцы-тральщики. Капитан потянулся и вышел из рубки.
— Ну, и кто это?
Сигнальщик Энгстрэнд схватил длинную подзорную трубу и направил на бортовые номера:
— «Фробишер»… — сказал он, — «Джонс»… «Моултон».
— «Моултон»! — воскликнул капитан. — Посмотрите-ка повнимательней, он должен быть в южной части океана.
— Стоит номер ЭМТ-21, сэр, — сказал Энгстрэнд.
— Представляете? С нами снова Дьюк Сэммис! Ну-ка, просигнальте ему: «Де Врисс приветствует Железного Герцога!»
Сигнальщик начал хлопать створками большого прожектора, установленного на сигнальной площадке. Вилли взял подзорную трубу и направил ее на «Моултон». Все три тральщика с каждой минутой становились ближе. Вилли показалось, что он разглядел длинное печальное лицо Кеггса, свесившееся через поручни мостика.
— Я знаю кое-кого на «Моултоне», — сказал он.
— Отлично, — сказал Де Врисс. — Это придает операции домашний уют… Держи руль, Стив, и пристройся в кильватер в тысяче ярдов от кормы «Моултона».
— Есть, сэр.
Вилли был одним из чемпионов Ферналд-Холла по работе на сигнальном прожекторе. Он гордился тем, что мог передавать азбукой Морзе по восемь слов в минуту. Поэтому ему показалось вполне естественным взяться за створки, когда Энгстрэнд оставил их в покое, и начать телеграфировать на «Моултон». Он хотел поприветствовать Кеггса, но также полагал, что доблесть по части азбуки Морзе придаст ему вес в глазах капитана. Сигнальщики — Энгстрэнд и два его помощника — в смятении уставились на него.
— Не беспокойтесь, ребята, — сказал он. — Я умею.
«Как это похоже на матросов, — подумал он, — цепляться за свои маленькие достижения, и презирать офицеров, которые могут делать то же самое».
«Моултон» ответил на его сигнал. Он начал передавать по буквам: «Привет, Кеггс, как…»
— Мистер Кейт, — раздался у него над ухом голос капитана. — Что это вы делаете?
Вилли остановился, моргая, держа руку на рычаге створок.
— Просто передаю привет моему другу, сэр, — мягко ответил он.
— Я вижу. Пожалуйста, оставьте прожектор в покое.
— Да, сэр, — он подчинился, резко дернув за рычаг.
Капитан глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, и произнес терпеливым голосом:
— Я бы хотел кое-что объяснить вам, Кейт. Средства связи корабля не имеют ничего общего с телефоном-автоматом. Лишь один человек на борту данного судна имеет право передавать сообщения, и этот человек — я, так что…
— Но это же было неофициальное сообщение, сэр. Просто привет…
— К черту, Кейт, вам придется подождать, пока кончу говорить я! Когда бы и при каких обстоятельствах данный корабль не прерывал радио- или визуального молчания, каким бы при этом ни был способ передачи сигнала, это есть официальное сообщение, за которое я и только я несу ответственность! Теперь понятно?
— Извините, сэр. Я не знал, но…
Де Врисс повернулся и заорал на сигнальщика:
— Черт побери, Энгстрэнд, вы что, спите на вахте? Вы отвечаете за этот фонарь!
— Я знаю, сэр, — Энгстрэнд виновато повесил голову.
— Тот факт, что какой-то офицер не знаком с правилами, вас не извиняет. Даже если старший помощник дотронется до светового сигнала, вы обязаны дать ему такого пинка, чтобы он, к дьяволу, перелетел через мостик! Если такое повторится, это будет стоить вам десяти увольнений на берег. Пошевеливайтесь!
И он прошествовал в ходовую рубку. Энгстрэнд с упреком взглянул на Вилли и перешел на другую сторону мостика. Вилли уставился на воду, лицо его пылало. «Дубина, тупой эгоист, — думал он. — Ищет любой предлог, лишь бы показать, какой он сильный. Накинулся на сигнальщика, чтобы еще больше меня унизить. Садист, пруссак, идиот!»
10. Пропавшее донесение
В четыре часа дня тральщики образовали строй уступа с интервалом в тысячу ярдов и начали готовить, тралы к постановке. Вилли отправился на корму и стал наблюдать.
Он никак не мог понять смысла этих действий. Тральное оборудование представляло собой мешанину грязных тросов, скоб, буев, канатов и цепей. Полдюжины раздетых по пояс матросов суетились под бдительным присмотром Марика, оглашая воздух дикой бранью, и растаскивали по раскачивающейся палубе весь этот хлам. Когда корабль бросало из стороны в сторону, вода заливала ноги и обдавала такелаж. С точки зрения Вилли сцена эта олицетворяла собой испуг и панику. У него возникло подозрение, что команда «Кайна» не имеет понятия о службе и вполне соответствует старинной, народной мудрости:
Когда опасность иль сомненье,
Бегай кругами, вопи и ори.
После двадцати минут этих воплей и перебранки наблюдавший за этой дикой пляской боцман, коренастый и свирепый старшина по имени Беллисон, заорал квакающим голосом:
— По правому борту все готово, мистер Марик!
Вилли, который в поисках убежища от воды забрался на громадную паровую лебедку, испытывал сильное сомнение, что на этой куче металлолома хоть что-то может быть по-настоящему готово.
— Кейт, — рявкнул Марик. — Убирайтесь с лебедки!
Вилли спрыгнул в накатившую волну, почти по колено промочил брюки и вброд добрался до трапа кормовой надстройки, взобрался на него и стал смотреть, что будет дальше. Матросы подцепили параван к крану. По команде Марика они вывалили весь трал за борт. Послышались лязг, грохот, крики, шипение пара, скрежет лебедок, началась страшная беготня, в воздухе густо висела матерщина. Вдруг все стихло. Параван опустился по правому борту, описав дугу, ушел под воду, и красный буй обозначил его расположение. С лебедки ровно стравливался рассекающий трос. Все было точно и правильно, как на рисунке в инструкции по тралению.
Снова началась дикая свалка, на этот раз с тральным оборудованием на левом борту. Вилли не был уверен, в результате чего так быстро удалось справиться с правым тралом — то ли это было везение, то ли умение. Когда суматоха и ругань достигли апогея, он стал склоняться к мысли, что это просто везение. Но вот всплеск, скрежет, завывания, брань, тишина, и второй параван опустился так же аккуратно, как и первый.
— Будь я проклят, — сказал он вслух.
— Почему?
Вилли чуть подпрыгнул. Позади него капитан Де Врисс, перегнувшись через фальшборт, наблюдал за постановкой трала.
— Видите ли, сэр, мне показалось, что все это проделано очень ловко, вот и все.
— Это была самая паршивая постановка трала, какую я когда-либо видел, — сказал Де Врисс. — Эй, Стив, Христа ради, почему это заняло у вас сорок пять минут?
Марик улыбнулся:
— Хелло, капитан. А в чем дело? Парни, по-моему, неплохо справились, учитывая их четырехмесячное безделье. Взгляните, сэр, ни на одном корабле еще даже и не приступали к постановке тралов.
