Герман Вук - Бунт на «Кайне»
— Ладно. — Кифер допил кофе. — Давайте-ка сюда эту штуку. Я проснулся. А вы идите учите «Устав военно-морского флота». — И он взял шифровальное устройство из рук Кармоди.
— Что вы, я займусь этим сам, сэр. Рад…
— Идите!
— Что ж, спасибо, сэр. — Кармоди поднялся, послал Кейту кислую улыбочку и вышел.
— Се грядет счастливый человек, — сказал Кифер. Он начал быстро щелкать шифровальной машинкой. Да, Кармоди был прав. Кифер работал невероятно быстро.
— Он сказал, что вы работаете над романом.
Кифер кивнул.
— И много уже написали?
— Около сорока тысяч слов из четырехсот тысяч.
— Ого! Длинный.
— Длиннее «Улисса». Но короче, чем «Война и мир».
— Это роман о войне?
Кифер иронически улыбнулся:
— Действие происходит на авианосце.
— А название уже есть?
— Да, рабочее название.
— И какое? — спросил Вилли, изнывая от любопытства.
— Само по себе оно мало что значит.
— Все равно, мне очень интересно.
Кифер поколебался, затем медленно произнес: «Толпы, толпы…»
— Мне нравится.
— Узнали?
— Из Библии, да?
— Из книги Иоиля. «Толпы, толпы в долине суда!»[8].
— Значит, я резервирую за собой миллионный экземпляр, с автографом.
Кифер одарил его широкой улыбкой глубоко польщенного автора:
— Ну, мне еще придется немного поработать.
— Вы своего добьетесь. Можно прочитать хоть отрывок?
— Возможно. Когда я отработаю как следует. — При этом Кифер не прекращал работу. Он закончил третье донесение и принялся за четвертое.
— Просто здорово, как вы это делаете, — восхитился Кейт.
— Наверное, потому я их и накапливаю. Это как в тысячный раз рассказывать ребенку «Красную Шапочку». Поначалу эта работа кажется примитивной и скучной, потом начинает сводить с ума своим однообразием.
— Большинство действий на флоте — это постоянное повторение одного и того же.
— Я не против, когда только пятьдесят процентов действий тратится впустую. А наша работа на девяносто восемь процентов состоит из бессмысленных действий. Мы таскаем с собой сто двенадцать специальных инструкций. А в ходу только шесть. Тем не менее во все остальные необходимо вносить поправки, и каждый месяц поступают поправки, перечеркивающие прежние. А возьмите раскодирование! В месяц только около четырех сообщений хоть каким-то боком касаются нашего корабля. Ну, например, это сообщение о капитане Квиге. Или депеша об учениях по минному тралению. Мы же вынуждены расшифровывать и весь остальной мусор, потому что капитан, Боже, благослови его пытливый ум, лезет во все, что происходит на флоте. И лишь по одной причине. Чтобы как-нибудь в офицерском клубе ненароком обмолвиться кому-нибудь из бывших соучеников: «Ну, надеюсь, ты доволен, что пойдешь в прикрытии южной атакующей группы в следующем ударе?» Это звучит так, будто он лучший друг адмиралов и все узнает от них. Я уже сто раз видел, как он это вытворяет.
Болтая, он продолжал работать с бешеной скоростью. Вилли был потрясен этой быстротой и легкостью. Кифер уже сделал столько, на что Вилли потребовался бы час, а у Вилли была самая высокая скорость среди энсинов.
— Я просто не понимаю, как вам удается с этим так расправляться.
— Вилли, неужели вы еще не поняли, что значит весь этот военно-морской флот? Это же детские игры. Там, на самой верхушке, несколько действительно незаурядных умов разделили все действия на определенные участки, причем в полной уверенности, что за каждый участок отвечает придурок. Это предположение достаточно верно для мирного времени. Полдюжины блистательно способных мальчиков поступают на флот, предполагая, что именно они станут адмиралами, и они ими становятся, потому что конкуренции нет никакой. Ибо весь остальной флот — это третьесортная карьера для третьесортных людей, дарующая некую видимость обеспеченности за двадцать-тридцать лет прикрытой всякими приличиями каторги. Какой уважающий себя американец даже средних способностей, не говоря уже о людях одаренных, пойдет на такую жизнь? Но приходит война, и вот на военную службу валят толпы одаренных гражданских людей. Что удивительного в том, что они за несколько недель овладевают тем, на что придуркам требуются годы. Возьмем шифровальное устройство. Труженики флота могут перемолоть от силы пять-шесть донесений в час. Любой же полуподготовленный связист из резервистов может научиться щелкать в час по двадцать донесений. Неудивительно, что бедные батраки терпеть нас не могут…
— Ересь, ересь, — воскликнул неприятно пораженный Вилли.
— Вовсе нет. Чистая правда. Возьмите любой участок — кодирование, электромеханическую службу, артиллерийское дело, — все они настолько расписаны и отрегулированы, что завалить такую работу удается только круглому идиоту. Запомните это. Это объясняет и одновременно примиряет вас со всеми «Военно-морскими уставами», рапортами, требованиями запоминать и слушаться, со всеми стандартизованными методами выполнения различных операций. Военно-морской флот — это мастерский план, разработанный гениями для того, чтобы его выполняли идиоты. Если вы не идиот, но попали на флот, вы, чтобы преуспеть в своей работе, должны притвориться идиотом. Все эти сокращения, улучшения, все изменения, которые подсказывают вам здравый смысл и врожденный разум, — все это здесь будет ошибкой. Научитесь гнать от себя подобные мысли. Постоянно спрашивайте себя: «А как бы я поступил в этом случае, будь я дураком?» Приучите ваш ум работать на самых малых оборотах. Тогда вы никогда не ошибетесь… Так, ну, с депешами братца Кармоди покончено, — сказал он, отодвигая в сторону груду донесений. — Хотите, чтобы я и вам помог?
— Нет, спасибо, сэр… Вы не очень высокого мнения о флоте…
— Вовсе нет, Вилли, — серьезно сказал Кифер. — В целом я одобряю эту схему. Флот нам нужен, а в свободном обществе нет иного способа им управлять. Просто для того чтобы понять истинное положение вещей, требуется время, а я передаю вам плоды моих размышлений. Вы человек умный и образованный. Через несколько месяцев и вы придете к таким же выводам. Помните раба Сократа, который начертал pons asinorum[9] палкой на песке? Природа так или иначе берет свое. И вы скоро поймете суть, уверен.
— Значит, это и есть ваш «pons asinorum» корабельной жизни? «Военно-морской флот — это мастерский план, разработанный гениями для того, чтобы его выполняли идиоты».
— Великолепная демонстрация послушной памяти, — кивая улыбнулся Кифер. Из вас, Вилли, получится настоящий морской офицер.
Через несколько часов Вилли опять стоял с Мариком на мостике, их вахта была с полудня до четырех. Капитан Де Врисс дремал в узком кресле на правой стороне ходовой рубки. Под креслом стоял жестяной поднос с остатками его обеда: надломленная сдобная булочка, остатки котлеты и пустой кофейник. Погода была ясной и жаркой, море бурлило барашками. «Кайн» покачивало, он шел, разрезая гребни волн со скоростью пятнадцать узлов. Зазвенел телефон. Вилли ответил.
— Первое котельное просит разрешения продуть трубы, — прохрипело в трубке. Вилли передал просьбу Марику.
— Разрешаю, — сказал вахтенный офицер, взглянув на трепещущий на мачте флаг. Из дымовой трубы послышался гул, затем повалил черный дым и поплыл перпендикулярно курсу.
— Подходящее время продувать трубы, — сказал Марик. — Боковой ветер. Хорошо уносит сажу. Иногда для того чтобы нормально продуть трубы, приходится менять курс. Тогда надо спрашивать разрешения капитана.
Корабль сильно качнуло. Лежавшие на палубе ходовой рубки резиновые маты скатились в кучу к борту. Вилли вцепился в ручку иллюминатора, а старшина-рулевой кинулся спасать маты. — Здорово качает при ветре в борт, — заметил он.
— Эти калоши качает даже в доке, — сказал Марик. — Высокий борт носовой части и слишком тяжелая корма — там все тральное оборудование. Плохая остойчивость. Бортовой ветер может и перевернуть.
Он прошел на правое крыло. Вилли последовал за ним, обрадовавшись возможности глотнуть свежего воздуха. Он начал чувствовать качку в тесной рубке и решил, что большую часть своих вахт станет проводить на открытых частях мостика. В конце концов можно отлично загореть.
Старший лейтенант неотрывно вглядывался вперед, время от времени обводя биноклем линию горизонта. Вилли попытался подражать ему, но море было пусто, и ему это вскоре наскучило.
— Мистер Марик, — сказал он. — Что вы думаете о мистере Кифере?
Марик бросил на него быстрый удивленный взгляд.
— Чертовски умная башка.
— Вы считаете, он хороший офицер? — Вилли знал, что нарушает этикет, но любопытство пересиливало. Старший лейтенант приставил к глазам бинокль.
