KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Шамиль Ракипов - О чём грустят кипарисы

Шамиль Ракипов - О чём грустят кипарисы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Шамиль Ракипов, "О чём грустят кипарисы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— С передовыми частями, штурмовыми отрядами морской пехоты идут «лесные матросы», — сообщила мне Валя. — Про них в газете писали. Это моряки-черноморцы, участники обороны Севастополя, которые в июле 1942 года прорвались в горные леса. Их немного, но они в тельняшках. У каждого трофейный автомат, гранаты, нож…

Причастность к исторической битве наполняла наши сердца гордостью, мы словно забыли, что такое усталость, рады были бы не слезать с неба до конца штурма.

Ночь семьсот четвёртая

— Что это за крестик? — спросила Валя, указывая на мою отметинку на карте.

Я рассказала ей о подвиге своего земляка-артиллериста Абдулхака Умеркина.

— Он жив?

— В том бою он был ранен.

— Значит, жив. А среди лётчиков есть татары — Герои Советского Союза?

— Анвар Фатхуллин, лётчик-штурмовик. Может быть, есть и другие, не знаю. Он родом, как и я, из Башкирии, мне о нём написали земляки из Белебея. Воюет на Первом Украинском фронте.

— А за что ему присвоили звание Героя?

— В октябре 1943 года его самолёт был подбит. Пробоины в крыле и фюзеляже. Второй член экипажа, стрелок-радист, погиб. С трудом управляя машиной, Фатхуллин летел к линии фронта. На уме одно — дотянуть до аэродрома. Увидел вражеский эшелон, идущий к фронту. А на «Иле» ещё три бомбы. Не раздумывая, развернулся и повёл самолёт со снижением навстречу эшелону. Его заметили, открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов. На платформах — танки, пушки. Все бомбы попали в цель, паровоз покатился под откос, за ним посыпались платформы. На счету Фатхуллина, точнее на счету экипажа, командиром которого он был, помимо поражённых наземных целей, — шесть сбитых «Юнкерсов», два истребителя.

— Молодец! Передай ему через своих земляков мой пламенный гвардейский привет.

— Передам.

— Сколько ему лет, не знаешь?

— Двадцать три года.

— Наверное, не женат. Учтём…

Я интернационалистка, меня, как и других девушек, радовало, что в полку есть представительницы многих национальностей. Но не забывала, что я татарка, что по моему поведению, по моим делам окружающие в какой-то мере будут судить о татарах вообще. И естественно, гордилась боевыми успехами земляков. У каждого народа есть своя национальная гордость. Было бы чем гордиться. Главное — не унижать других, не задирать носа, за счёт этого выше не станешь. Если человек, или народ, поддаётся чувству неоправданного превосходства над другими, значит, налицо заболевание ужасной болезнью — манией величия.

Более 160 татар — Герои Советского Союза. Первым по времени в этом ряду стоит Гильфан Батыршин, пограничник, участник боёв у озера Хасан в 1938 году. Отделение, которым он командовал, отбило несколько атак превосходящих сил японцев. Он сам уничтожил вражеский танк. Но звание Героя ему присвоили не за это. Он переправил на своей спине через озеро Хасан восемь раненых бойцов. Переплыл озеро, почти не отдыхая шестнадцать раз! Затем вынес с поля боя тяжело раненного начальника заставы и с ним ещё раз переплыл озеро. А замыкает этот ряд поэт и воин Муса Джалиль. Я счастлива, что мне и моей подруге Ольге Сапфировой нашлось место среди этих богатырей. С женщинами как-то веселее, правда?

Высокую оценку мужеству моих земляков дал Маршал Советского Союза Малиновский. «Я старый солдат, — пишет он в своих воспоминаниях, — много видел на фронте бойцов и командиров-татар и всегда восхищался их непреклонным упорством, железной волей в бою».

Я отвлеклась, вернёмся в семьсот четвёртую ночь.

Прожекторы поймали нас ещё на подходе к цели. Высота две тысячи метров. Воздушные волны грубо толкают самолёт то влево, то вправо, то вверх, то вниз. Дышать нечем. Злое, штормовое небо! Струя трассирующих маленьких снарядов пронеслась чуть ли не перед глазами.

— С Малахова кургана бьют, сволочи, — осуждающе сказала Валя. — Вниз!

Задевая крыльями клубы разрывов, «По-2» по спирали пошёл к земле. Высота быстро падает. 1500 метров. 1200. 1000… За какую-то минуту мы провалились на целый километр. Пожалуй, довольно. Плавно выравниваю самолёт. Перед глазами вращаются шаровые молнии, ноют плечи, спина.

— Десять градусов вправо! — командует Валя сдавленным голосом. — Держи так. Сейчас…

Взрываются наши «сотки». Мы крушим укрепления на внутренней стороне обвода, где немцы чувствуют себя в относительной безопасности. Но там, где пролетают наши самолёты, взрывается всё, что может взорваться, горит всё, что может, гореть.

Снова резко снижаюсь, лечу над немецкими траншеями, блиндажами. Валя опустошает свой ящик, наполненный термитными бомбами весом от пятисот граммов до двух с половиной килограммов, и кричит страшным голосом:

— Хенде хох! Битте-дритте!.. Гитлер капут! Антонеску капут!..

Она выкрикивает ещё какие-то немецкие и румынские слова, у штурманов их целый набор, искренне веря, в что её «глас небесный» вызовет смятение и ужас в стане врага.

Из последнего полёта возвращаемся, как обычно, на рассвете. Летим на небольшой высоте. Внизу мелькают бушлаты, бескозырки.

Многие моряки, пришедшие с боевых кораблей в отряды морской пехоты, переоделись, скрепя сердце, в обычную армейскую форму, чтобы не служить мишенью для фашистских снайперов. Оставили лишь тельняшки. Бескозырки до поры до времени хранились за пазухой.

И вот настал час — перед штурмом Севастополя каски были заменены чистенькими, тщательно выстиранными бескозырками.

Как известно, немцы в начале войны довольно часто прибегали к так называемым психическим атакам: наглотавшись шнапсу для храбрости, шли на наши позиции во весь рост. Но нервы у наших воинов были крепкими, подобные спектакли кончались плачевно для гитлеровцев.

Не выдерживали психических перегрузок и фашистские лётчики: если два самолёта сближались на огромной скорости лоб в лоб, отворачивал всегда немецкий самолёт, подставляя под снаряды и пули своё брюхо.

Советские моряки тоже ходили в психические атаки и неизменно обращали врагов в бегство. «Шварцих тод! Шварцих тод!..» Это означает — чёрная смерть.

Поёрзав в кабине, Валя предложила!

— Надо нашим покричать. Как ты считаешь?

— Конечно, — согласилась я. — Немцам кричали, румынам кричали. Как же нашим не покричать, обидятся. Погромче, ладно?

— Давай вдвоём!

— Нет, лучше по очереди. Сегодня ты, а завтра я.

— Хитришь, Магуба, знаю тебя. Постараюсь за двоих. — Валя перевесилась через борт кабины и задорным голосом исполнила свой коронный номер:

— Полундра! Распахивай бушлаты, вперёд! Даёшь Севастополь! Бей гадов! Пусть тебе помогает, от пуль сберегает моя молодая любовь! Магуба-джан, можно я ракету пущу?

Я не разрешила. Ракеты нам ещё пригодятся.

Рукоятка управления в штурманской кабине — металлическая труба с изогнутым, обрезиненным концом — прикреплена вдоль борта двумя лирообразными зажимами. Привести её в рабочее положение — минутное дело. В зеркало вижу, что Валя уже ухватилась за неё руками.

С удовольствием передаю управление штурману. Пусть набирается опыта. После того, как Глаша Каширина привела на аэродром и посадила самолёт с убитой лётчицей в передней кабине, мы учим штурманов, между делом, своей профессии. Валя способная ученица, научилась летать «под колпаком», может взлететь и — самое трудное — совершить посадку.

Превращусь на время в пассажира, помечтаю…

Кончится война, раскидает нас жизнь по разным городам и сёлам, по разным республикам, распадётся наша фронтовая гвардейская семья — как же мы будем существовать друг без друга? Каждая из нас, наверно, задумывалась над этим. Я в Башкирии или Татарии, Валя в Москве, Хиваз Доспанова в Казахстане, Лейла… Она, пожалуй, будет жить в Крыму, если выйдет замуж за своего Ахмета. Чтобы навестить всех однополчанок, никакого отпуска не хватит. Первое время ещё ничего — встречи с родными, близкими, с подругами детства, с земляками, с родным краем, а потом? Просто необходимо что-то придумать, заранее договориться. Сейчас, конечно, договариваться рано, надо ещё дожить до Победы, но составить какой-то план, продумать варианты можно и нужно.

В полку несколько коренных москвичек, многие после войны будут учиться и доучиваться в Москве — проще всего там и устраивать встречи, скажем, раз в год. Может быть, в день Победы. Буду брать отпуск в одно и то же время, из года в год, — несколько дней в Москве, наговоримся вволю, вспомним минувшие дни, битвы, и с Лейлой, с Верой Белик — в Крым…

— Магуба, ты спишь?

— Нет.

— Значит, думаешь.

— Как ты угадала? Удивительно.

— Очень просто. Это только в книгах пишут: бездумно смотрел в окно, бездумно бродил по лесу. Человек, если не спит, обязательно о чём-нибудь думает. Скажешь, не так?

— Не скажу.

— Я могу угадать даже, о чём ты думала. У тебя хорошее настроение, удачная ночь, восемь вылетов, штурм Севастополя идёт успешно, значит, мечтала о мирной жизни, думала, как же я одна-одинёшенька буду жить в своём Белебее, без своего штурмана, без Лейлы, без полка, мамочка моя, умереть можно…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*