Юрий Корольков - СНОВА В КИТАЕ
Рихард Зорге сразу же оказался посвященным в тайну. Конечно, это была победа, успех Рихарда, но какой ценой все давалось! Стремление постоянно быть в курсе событий, раскрывать намерения противника, требовало от Зорге неимоверного напряжения воли, мысли, физических усилий. Тяжелая усталость, слабость после перенесенной болезни проявлялись в изнуряющей бессоннице, головных болях, общем упадке сил. И все же он и его товарищи продолжали стоять на боевом посту.
«Мы стоим на своем боевом посту, – радировал Зорге в Центр накануне годовщины Красной Армии, – и вместе с вами встречаем праздник в боевом настроении...»
Шел 1939 год. В японских газетах все чаще упоминался географический пункт Номонган, до сего времени никому не известный район в глухих и пустынных монгольских степях, отстоящий без малого на тысячу километров от границ Советского Союза, от Забайкалья. За последние два месяца здесь произошли десятки столкновений между конными баргутами и монгольскими пограничниками. Баргуты, под командой японских офицеров, обстреливали заставы, переходили границу, устраивали налеты, и по каждому случаю стороны обменивались протестами, нотами. Обстановка непрестанно накалялась, и токийские газеты перекладывали вину на монгольские пограничные части, которые будто бы захватили исконно маньчжурские земли.
В Москве ждали новой и новой информации от Рамзая. Центру было очень важно знать ближайшие намерения вероятных противников, но донесения Зорге вызывали порой безосновательные сомнения. Однако прогнозы, предостережения доктора Зорге всегда подтверждались, и от него ждали новых сведений, анализа событий, подтверждения фактов. Зорге и его люди продолжали самоотверженно работать. Именно в этом – тридцать девятом году, когда германский фашизм вверг человечество во вторую мировую войну, тайный передатчик Рамзая работал наиболее интенсивно. Клаузен послал в эфир свыше двадцати тысяч цифровых групп, шифровавших секретные донесения Зорге, – больше чем вдвое по сравнению с предыдущим годом...
Примерно в это же время в Токио, Вашингтоне, Лондоне начались тайные переговоры между японскими, английскими и американскими дипломатами, не имевшие, казалось бы, никакого отношения к назревавшему конфликту под Номонганом. К министру иностранных дел генералу Арита приезжал посол Соединенных Штатов мистер Грю, дипломат старой американской школы, появлялся английский посланник Крейги, и Арита всячески убеждал их, что японская политика направлена только против Советского Союза. Убеждал и приглядывался – как реагируют на его слова представители Запада. Но дипломатов из Лондона и Вашингтона не нужно было убеждать в том, в чем они были уверены. Карделл Хелл, государственный секретарь Соединенных Штатов, недвусмысленно намекнул японскому послу в Вашингтоне, что Америка не станет вмешиваться в конфликт между Японией и Советской Россией. Шла большая дипломатическая игра.
Об этом Рихарду рассказал Эйген Отт и показал донесение, которое собирался отправить в Берлин.
Империалистический Запад подзуживал японских, германских агрессоров, нарастала враждебность капиталистических стран, окружавших социалистическое государство.
На очередную встречу Ходзуми Одзаки принес небольшую книжку профессора Танака, чтобы показать ее Рихарду. Они встретились в парке Хибия, близ императорского дворца, где обычно толпится много людей, кормящих прирученных голубей. Как всегда, встретились «случайно», бросали из пакетиков рисовые зерна и разговаривали. Птицы были совсем ручные, садились на плечи, тянулись к пакетикам с кормом и даже не вырывались, когда их брали в руки. Потом разведчики отошли в сторону, сели у пруда в углу парка, и Ходзуми протянул Рихарду книжку.
«Создание великого нравственного объединения Азии будет происходить в три этапа, – писал автор. – Сначала объединятся Япония, Китай и Маньчжурия, затем сюда присоединятся Филиппины, Бирма, Индокитай, а в заключение Австралия, Индия и Сибирь...»
На цветной обложке книги была изображена географическая карта Азии, расчерченная концентрическими кругами. Здесь же текст, написанный большими иероглифами: «За самой южной окраиной нашего государства есть группа небольших островов. Если принять их за центр и описать радиусом до Байкала большой круг, то он захватит Приморье, Камчатку, Австралию, Индию... Это и будет экономическое, географическое, расовое объединение во главе с великой Японией».
– Мне стыдно за этого автора, – сказал Одзаки, когда Рихард возвратил ему книжку. – Что б ни случилось, я никогда не пожалею о том пути, который избрал для себя. Я ненавижу людей, думающих, как профессор Танака. И я благодарен вам, доктор Зорге, что вы нашли меня в Токио...
– К сожалению, – ответил Зорге, – дело не только в Танака, это интеллигент-стервятник, который забегает вперед и возводит преступления в доблесть, в «нравственное объединение наций». Кстати, не слишком ли много мрачных однофамильцев: Танака – министр, Танака – артиллерист, Танака – профессор... Одни готовят преступления, другой – оправдывает их. Танака-профессор может оправдать любое зло, свершаемое на нашей планете. Но дело не в них – исчезнут преступники, не станет и теоретиков преступлений... Однако мы отвлеклись... Как вы думаете, Одзаки-сан, что, если нам изменить свою тактику?
– В каком отношении?
Зорге пристально смотрел на другой берег пруда, где играли дети. На его покрывшемся весенним загаром лице, от подбородка вверх по скуле, шли синеватые шрамы – следы аварии.
– Вот что я думаю, – сказал Зорге, – нам нужно переходить на более активные формы работы...
– Но разве...
– Нет, нет, – Рихард движением руки остановил Одзаки, – конечно, нас нельзя упрекнуть в пассивности. Я говорю о другом. Все эти годы мы готовились к большим, главным событиям. Эти события приближаются, и теперь нам нужно не только фиксировать или предугадывать их, но пытаться на них воздействовать. Вот в каком смысле я понимаю повышение нашей активности. Нужно сохранить во что бы то ни стало мирные отношения между Японией и Советским Союзом. Смотрите, что сейчас получается...
Рихард рассказал о том, что узнал на днях от Эйгена Отта, – о совещании пяти министров, о том, что японский кабинет согласился начать переговоры с Берлином о военном союзе против Советской России. Посол Отт получил инструкцию от Риббентропа, тот предписывал ему начать подготовку военного договора.
Несомненно, Гитлер намерен вовлечь Японию в войну с Россией, как только Германия начнет военные действия против русских.
– Нужно во что бы то ни стало сорвать или хотя бы оттянуть заключение такого договора, – говорил Зорге.
Оказалось, что Ходзуми Одзаки тоже кое-что знал о последних событиях. Принц Коноэ ушел недавно с поста премьер-министра, и в связи с этим Одзаки – его советник – лишился возможности знакомиться с документами правительственного кабинета. Но продолжались среды «любителей завтраков». А кроме того, Ходзуми получил новое назначение – стал советником в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги. Это давало ему возможность пользоваться обширной информацией.
– Среди членов кабинета, – сказал Одзаки, – нет единодушного мнения по поводу нового военного договора. Они не могут договориться по некоторым вопросам.
– По каким именно? – спросил Зорге.
– Как и ожидалось, генеральный штаб поддержал предложение Берлина, но командование военно-морского флота сомневается – не посчитают ли англичане, что военный договор направлен и против них. На сторону Лондона, несомненно, встанут Соединенные Штаты. Японские адмиралы не решаются сейчас идти на конфликт с англо-американцами, хотя бы потому, что запасы нефти на военно-морских базах пока недостаточны для морской войны. Нужно время, чтобы накопить стратегические запасы. В то же самое время Германия рассчитывает, что военный договор укрепит антианглийские позиции вермахта.
– Мне кажется, это и есть наиболее уязвимее место в переговорах, – раздумывая, сказал Рихард. – Если бы только удалось взорвать переговоры! Надо поговорить с Вукеличем.
Условились, что следующую встречу проведут втроем – Зорге, Одзаки и Бранко Вукелич. Для этого, может быть, стоит поехать в Атами, там начинается курортный сезон, и встреча знакомых не вызовет подозрений. Тем более что Рихарду действительно нужно немного отдохнуть.
Одзаки начал осторожно действовать. В кругу людей, близких к правительственному кабинету, он высказывал мнение, что слишком категоричный, ко многому обязывающий Японию договор может раздражить Англию и Соединенные Штаты. Лучше поторговаться, полавировать... Что же касается России, то Одзаки сдержанно, но вполне логично говорил: к сожалению, события под Чан Ку-фыном показали, что Россия не так-то слаба, как предполагали. Не нужно торопиться! Следует накопить силы.
