Владимир Жарко - Воздушные разведчики
В разгар подготовки операции «Багратион» в полку произошла смена руководства: подполковника Н. И. Лаухина назначили заместителем командира бомбардировочной авиационной дивизии, а на его место – майора Г. А. Мартьянова. Воины-авиаторы с сожалением прощались с Николаем Ивановичем. Немало затратил он сил и энергии для того, чтобы сплотить разведполк, а затем организовать боевую учебу, сделать экипажи мастерами своего дела. Его искренне уважали и воздушные разведчики, и наземные специалисты. Однако служба есть служба. Тем более что Георгия Алексеевича Мартьянова тоже хорошо знали, он пользовался у авиаторов заслуженным авторитетом.
На следующий день майора Г. А. Мартьянова вызвал начальник разведки фронта полковник А. А. Хлебов, высокий, чуть сутуловатый, с копной светлых шелковистых волос на голове. Разведку он знал превосходно, умело организовывал на 1-м Прибалтийском фронте взаимодействие всех ее видов. Особенно ценил он воздушную разведку, которая в короткий срок добывала ценные сведения о войсках врага. Полковник Хлебов представил майору Мартьянову начальника отделения войсковой разведки майора В. И. Макарова, его подчиненных капитанов Володченко и Ибрагимова, с которыми командиру полка предстояло вести многие дела. А. А. Хлебов поставил задачу: сфотографировать тактическую зону обороны противника на глубину 15 километров. Предстояло многократно сфотографировать наиболее важный участок северо-западнее Витебска, Сиротино, Шумилино, а также опорные пункты Витебск и Полоцк. Договорившись с майором Макаровым о дальнейшем взаимодействии, майор Мартьянов вернулся на свой аэродром, поставил задачу офицерам штаба полка, командирам эскадрилий.
Интенсивность боевых вылетов заметно возрастала. В погожие дни экипажам С. Володина, Т. Саевича, М. Глебова, С. Мосиенко, В. Паяльникова, Я. Орлова и другим приходилось вылетать на разведку по два, а то и по три раза. Это было совсем не просто, если учесть, что гитлеровцы усилили свои войска в Белоруссии истребительной авиацией. Практически у воздушных разведчиков не было вылета, в котором не приходилось бы вести бой с истребителями врага. Правда, здесь, в тактической зоне, они выполняли задания чаще всего под прикрытием «яков». Так, экипаж Т. А. Саевича (штурман капитан И. Е. Русанов, стрелок-радист сержант Д. М. Лапсин) под прикрытием четырех истребителей фотографировал опорный пункт Полоцк. «Петлякова» пытались атаковать четыре «фокке-вульфа». Но два наших истребителя связали их боем, а оставшиеся продолжали прикрытие разведчика. В воздушной схватке два фашиста были сбиты, а уцелевшие укрылись в облаках. Важное боевое задание удалось выполнить успешно, без потерь.
В конце апреля экипажу старшего лейтенанта Михаила Глебова (штурман старший лейтенант Петр Шаповалов, стрелок-радист сержант Василий Погорелов) майор Г. А. Мартьянов поставил задачу визуальным наблюдением и воздушным фотографированием определить количество и тип самолетов противника на аэродроме Улла. В районе аэродрома Паньково стояла солнечная погода с хорошей видимостью. Учитывая это, Глебов сразу же после взлета повел машину в набор максимальной высоты с таким расчетом, чтобы в районе разведки зенитные средства противника не достали «петлякова».
Однако почти сразу за линией фронта летчик и штурман увидели впереди и ниже сплошную облачность.
– Что делать, командир? – спросил Шаповалов. Глебов сначала не отозвался – думал. Потом сказал:
– Вспомнился случай, когда меня атаковал наш же Ла-пятый. Потом летчик объяснял, что принял «петлякова» за вражеского Ме-сто десятого, – очень уж похожа конфигурация самолетов. Может, и мы покажемся фашистам своими. Сделаем вид, что мы – свои, заходим на посадку.
– Рискованно. Если распознают, то на малой высоте и небольшой скорости собьют «пешку» наверняка. Однако и другого выхода у нас нет.
– Договорились, идем, – решил Глебов. – Только учти: больше одного захода на эту цель не будет, так что необходимо сфотографировать все с первого. Погорелов, будь настороже, но и не спеши. Если увидишь, что фашист идет сзади с выпущенными шасси – не торопись открывать огонь. Пусть пока поживет, нам задачу важно выполнить. А если в атаку будет заходить – бей наверняка, иначе не выберемся из заварухи.
– Понял, командир, – четко ответил стрелок-радист. – Все сделаю, как нужно!
Глебов снизил «петлякова», пробил облачность вниз. Высота ее нижней кромки оказалась в пределах 500–600 метров. Летчик прижался к земле еще больше, по колебаниям верхушек деревьев определил направление ветра, чтобы точно знать курс захода на посадку. Вышел в район четвертого разворота, выпустил шасси, развернулся на посадочный курс. Гитлеровцы и в самом деле приняли Пе-2 за свой Ме-110, потому что никакого противодействия не оказывали. На высоте 100 метров Глебов перевел «пешку» в горизонтальный полет. Шаповалов начал перспективное фотографирование. Летчик пилотировал машину и вел визуальный подсчет фашистских самолетов. Гитлеровцы спохватились лишь тогда, когда экипаж «петлякова» уже закончил разведку, открыли интенсивный, но слишком неорганизованный огонь из своих зенитных средств. Эта стрельба не причинила никакого вреда. Глебов убрал шасси и, дав моторам максимальные обороты, с разворотом ушел в облака. Экипаж благополучно возвратился на аэродром Паньково, успешно выполнив сложную боевую задачу. На аэродроме Улла было обнаружено более 100 вражеских самолетов различных типов, в том числе и «Мессершмиттов-110». В тот же день наши бомбардировщики нанесли по этой цели мощный удар, уничтожили на земле более 20 самолетов, многие повредили.
За первые 3 дня мая экипажи полка произвели 2 вылета и сфотографировали тактическую оборону противника на глубину 10–12 километров площадью в 2738 квадратных километров. После дешифрирования снимков было обнаружено 287 артиллерийских батарей противника, 24 батареи зенитных орудий, 105 минометных батарей, 16 орудий противотанковой артиллерии, 1454 площадки для пулеметов, 283 дзота, 898 блиндажей и 23 наблюдательных пункта. Участок немецко-фашистской обороны Сиротино – Шумилине сфотографировали семикратно. Засняли также тыловые рубежи гитлеровцев в полосе предстоявшего наступления войск 1-го Прибалтийского фронта.
Всеми видами и средствами фронтовой разведки была вскрыта группировка наземных войск противника, оборонявшегося против 1-го Прибалтийского фронта. Здесь находились немецкие войска 3-й танковой армии, в состав которой входили 9-й и 53-й артиллерийские корпуса. Перед правым крылом фронта оборонялись соединения 1-го армейского корпуса 16-й армии, входившей в состав группы армий «Север». Всего перед фронтом насчитывалось свыше 12 вражеских пехотных дивизий и ни одной танковой, несмотря на то что армия называлась танковой. Такое положение объяснялось тем, что фашистское командование не ожидало наступления Красной Армии в Белоруссии против группы армий «Центр» и сосредоточило свои танковые дивизии на южном направлении. Примечателен в этом отношении вывод Маршала Советского Союза А. М. Василевского:
«Готовясь к летней кампании 1944 года, фашистское командование считало наиболее вероятным, что Красная Армия нанесет главный удар на юге. В Белоруссии же они предполагали местные операции сковывающего характера, надеясь отразить их силами группы армий «Центр». Гитлеровская клика не допускала мысли, что советские войска смогут наступать по всему фронту. Поэтому свои основные силы враг держал не в Белоруссии, а на юге. Чтобы укрепить фашистов в этом мнении, мы демонстративно «оставляли на юге» большинство своих танковых армий. Все светлое время суток в войсках центрального участка советско-германского фронта велись лихорадочные «оборонительные» работы (на южном участке оборонительные работы велись ночью) и т. д.».[2]
Подготовка к наступлению но освобождению Белоруссии и советских республик Прибалтики подходила к концу. Воздушным разведчикам особенно хорошо было известно, какая огромная сила сосредоточивалась (в основном в лесах) для удара по фашистской группе армий «Центр». Возвращаясь с боевых заданий и пролетая над своей территорией от линии фронта до аэродрома на малой высоте, экипажи видели большое сосредоточение наших войск и различной военной техники. Видя такую силищу, авиаторы проникались чувством гордости за свою Родину и советский народ, который под руководством Коммунистической партии в труднейших условиях сумел не только выстоять, но и перейти в решительное наступление. Это чувство придавало им дополнительные силы.
Все летчики, штурманы и воздушные стрелки-радисты с большим желанием летали на выполнение сложных заданий. Каждый из них понимал, насколько это опасно. Ведь любой вылет мог стать последним.
Для того чтобы потери были как можно меньше, а эффективность вылетов на разведку войск противника высокой, экипажи тщательно готовились к ним на земле. При этом они учитывали все имевшиеся данные о противовоздушной обороне врага, метеоусловия, рельеф местности и многие другие факторы, которые могли каким-то образом повлиять на результаты выполнения задания.
