Натаниэль Фик - Морпехи
Я подал сигнал по рации, и команда Ло покинула свои позиции по заданному периметру. Медленно отходил и взвод Патрика. Мы направлялись к одной точек взлетно-посадочной полосе. Вертолеты «Кобра» летели на малой высоте, напоминая, что на этой территории мы находимся не одни.
Убедившись в том, что все наши солдаты успешно сели в вертолеты, мы с Патриком сели в них последними — закинули свои рюкзаки в вертолет, когда трап уже поднимался, а потом и сами запрыгнули на борт. Я посмотрел на часы. Было тать часов утра. Мы провели на земле Пакистана ровно сорок две минуты.
Через девяносто минут мы были на взлетной палубе «Пелелиу» — как раз вовремя, чтобы съесть омлет в офицерской кают-компании.
Я проспал практически до вечера, устав больше от выброса адреналина в кровь, чем от бессонной ночи. Около четырех часов пополудни я ощутил на своем плече руку Патрика. «Военный комендант прилетает на корабль, будет с нами ужинать. Может, ты хочешь отмокнуть и привести себя в порядок?»
Я сел, за секунду в моей голове пронесся вихрь воспоминаний о событиях последних двадцати четырех часов. Военный комендант генерал Джеймс Л. Джонс был «четырехзвездным генералом», первым в морской пехоте. Я не думал, что он приехал из Вашингтона специально для поздравления нас с удачно проведенной операцией. Скорее всего, он приехал для напутственной речи. Новая миссия, но какая? Единственная форма, имеющаяся у мета в наличии, это та, в которой я был на задании. Я встал с койки и пошел в ванную — надо было хоть как-то стряхнуть пыль.
До шести часов оставалось несколько минут, когда мы с Патриком вошли в офицерскую кают-компанию.
— Джакобабад — сущее дерьмо, — сказал В и Джей, вернувшийся оттуда после десятидневной высадки. — Жарко, пыльно, туман, жратвы нет, душа тоже. Везде эти гадские пауки. Состояние безопасности — злая шутка, наша рота выполняла работу, по объему равную работе целого батальона. Если кто-то захочет нас там прихлопнуть, он влегкую справится с поставленной задачей.
Патрик и я придвинулись поближе. Становилось все интересней и интересней. По графику нам следующим нужно было обеспечивать безопасность базы.
«Внимание! Все на палубу!» Все вскочили со своих мест.
— Вольно, джентльмены. Садитесь, — сказал генерал Джонс. Они с полковником Уолдхаузером сидели во главе стола.
Вместо длинного политкорректного монолога он после ужина просто поднялся со своего стула и рассказал свою историю о войне.
— 226-й день рождения нашего рода войск вы отметите, находясь здесь. Мой самый запоминающийся день рождения я встретил на поле сражения, это было 10 ноября 1967 года во Вьетнаме, в качестве лейтенанта пехотного взвода. Мы раздавили кучу круглых фунтовых кексов из пайка, чтобы сделать торт, сверху покрошили шоколад и пели гимн морской пехоты. К сожалению, тогда был сезон дождей и свечи никак не хотели зажигаться, поэтому мы вернулись в свои окопы и продолжили то, на чем закончили: убивали вьетгонковцев.
Морские пехотинцы одобрительно хмыкали. Прежде чем сесть, генерал Джонс посмотрел на наш стол.
— Помяните мое слово, джентльмены, — сказал он. — Скоро придет ваше время.
В Джакобабаде, сойдя с корабля «С-130», я вспомнил описание предыдущего поколения морских пехотинцев, вступающих на землю Вьетнама. После речи генерала Джонса прошло тать дней. Настал черед роты «Браво» обеспечивать безопасность авиабазы Шаба в центре Пакистана, где даже в ноябре солнце не переставало палить.
Я обнаружил за одной из построек черный вертолет «Чинук», подпертый шлакоблоком — одного шасси не было. Я показал его штаб-сержанту.
— Это та «птичка» оперативно-тактической группы «Свод», о которой мы слышали. Потеряли управление при взлете с полевого лагеря Муллы Омара. Выглядит так, как будто припаркована к палисаднику в западной Виргинии.
— Или Мэриленда, сэр.
Одна из разведывательных групп Экспедиционного отряда МП заняла позицию на крыше ангара, а мы поднялись наверх, чтобы осмотреться. Пахло дымом, было такое ощущение, что вокруг жгли одновременно тысячи мусорных куч да плюс к этому разводили костры для приготовления пищи. Вокруг взлетно-посадочной полосы росли низкорослые деревья, но, кроме этих деревьев, ничего не росло — земля вокруг была голой, потрескавшейся от безжалостного солнца. Не было никакого движения. На футболке Руди Рэйса и других морских пехотинцев были отчетливо видны запекшиеся белые пятна пота. Если бы на этих парнях были солнцезащитные очки, они вполне могли бы сойти за телохранителей. Сегодня разведывательная группа упражнялась в наблюдении.
Обнаружили что-нибудь интересное? — спросил штаб-сержант, как будто знал заранее, что ответ может быть положительным.
— За нами следят с машины «Скорой помощи», — сказал Руди. Он встал, и я заметил бумагу в его руке. Он сделал набросок аэродрома, помечая азимуты и расстояния между ориентирами — так он мог дать точную информацию бомбометчикам и пилотам, атакующим с воздуха. — У них на двери Красный Полумесяц, альтернатива Красного Креста в исламских странах. Они приезжают каждый день, и каждый день парень с фотоаппаратом делает снимки. Может, это какое-нибудь дополнительное подразделение.
Пакистанское разведывательное управление помогало нам прибрать к рукам Талибан. Мы знали, что они нам не друзья, но все же я не предполагал столь рьяного за нами наблюдения. Официально американских войск на земле Пакистана не было. Мы знали: между поисково-спасательной операцией и обнаружением для уничтожения разница небольшая.
— Они заметили, что вы за ними наблюдаете? — спросил штаб-сержант.
Руди покачал головой:
— За ними надо последить. Днем здесь хватит двух человек. Действовать будем ночью. Надо попатрулировать город по периметру, понатыкать датчики движения и все такое.
Загадочность разведки складывается как раз из таких секретных акций.
Прошла неделя. Этот дремотный полдень не отличался от других. В дверь управления роты постучался пакистанец.
— Я должен поговорить со старшим по званию американцем.
Капитан Уитмер был на совещании, так что отозвался я.
— Сэр, в наш офис поступил звонок. Пожалуйста, пройдемте со мной. — Речь пакистанца была очень правильной, с легким акцентом. Его слова сопровождались легкими кивками головы.
Я последовал за ним в здание, порог которого до этого не переступал.
Вошел — понял: помещение для дежурных летчиков. Свет был тусклым, я на секунду остановился, чтобы глаз, а смогли привыкнуть. На улице-то солнце пекло вовсю. Дюжина пилотов в зеленых летных костюмах, развалившись, сидели на стульях. Курили все. Когда я вошел, все замолчали и дружно уставились на меня. На стенах висели фотографии самолетов «F-16»: в полете, идущих на посадку, взлетающих. Это очень смахивало на спальню восьмилетнего мальчика. Пустовавшие сейчас ангары в Джакобабаде были построены именно для этих птичек. Пилотов специально обучили и привезли сюда для их пилотирования. Но самолетов не было, й, соответственно, пилотам делать было нечего.
Приведший меня пакистанец показал на телефон и деликатно отошел в сторону.
Я поднял трубку. Тишина. Когда я сказал об этом человеку, приведшему меня сюда, он только пожал плечами.
Из какого вы рода войск? — спросил он, и это не прозвучало как праздное любопытство.
— Морская пехота США.
— Какая именно воинская часть? Сколько у вас пулеметов?
Я быстро повернулся и вышел на улицу.
Прошло почти две недели в Джакобабаде, мы не знали ни отдыху ни продыху. Рота получила предварительное распоряжение на три различные операции, но они не стартовали. У каждого были свои эвфемизмы, касающиеся Афганистана, — чаще всего говорили «на севере» или «за горами». Мы были зациклены на боевых действиях. Находясь на корабле, мы хотели поскорее сойти на землю. Но в Джакобабаде мы сидели и ничего не предпринимали. Близко, но пусто. Мы чувствовали себя вторым составом и представляли себе, как другие выполняли в Афганистане одну миссию за другой. Наше поколение было взращено на сточасовой войне, и мы боялись, что эта пройдет без нас.
Ранним вечером мы с Джимом сидели на крыльце здания, используемого нами в качестве штаб-квартиры.
Из индивидуального пайка я вытащил большую пачку «L&M», разорвал ее упаковку, чтобы можно было прочитать рекламу внутри пачки.
— Я могу зарегистрироваться и выиграть билеты на Олимпийские игры, — прочел я.
— Которые? — Джим решил обойтись без ужина и вместо него пил кофе.
— Летние. Барселона. 1992. Этим хреновым индивидуальным пайкам уже десять лет.
— Лучше наслаждайся омлетом, брат.
Подошел капитан Уитмер. Он возвращался с ежедневного вечернего сбора командиров, и с его лица не сходила улыбка. Поступил приказ: мы должны были покинуть Джакобабад. Приказ неожиданный, впрочем, как и приказ о высадке на этой территории. Завтра утром 101-я воздушно-десантная дивизия доставит нас на корабль — для подготовки к следующей операции в Афганистане.
