Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич

Указанные лица остались в комнате, к ним присоединился ротный:

— На макете все выглядит ровно и красиво.

— Не сглазь, Филин, ну его нахуй. Так, Парфей и Сеня, вот крупный снимок местности, где стоит танк. Вам необходимо осмотреть его со всех сторон и заглянуть внутрь. Любая из этих черных точек на снимке может быть тем, что мы ищем. Парфей, ты ползешь с этой стороны, Сеня, ты ползешь с дальней, ближе к противнику. Осмотреть надо все. Если есть тело, то работаем по плану, который я озвучил ранее, если нет, то спокойно уползаем в лесополосу и отходим обратно.

— Старый, ты остаешься возле машины, с тобой радист. Он мне там с радиостанцией не нужен. Вот тут, смотри, с другой стороны лесополосы, не теневой, вроде как должна быть полевая дорога. Если я говорю тебе голосом или запускаю ракету, значит мчишь на машине прямо до прогала, а там уже по ситуации, я сам не знаю, что там может произойти. А так, ждешь нас, предварительно развернув машину в сторону отхода. Понял? Только давай, не как вчера, хорошо? — сказал я и хлопнул его по плечу.

Я пошел к ротному, выпить чая и перекусить, так как не жрал уже почти сутки.

— Командир, мы старый шланг гидранта разрежем, там метров сто будет. Его и возьмем, — предложил Сеня.

— Отлично, пойдет, — ответил я своему снайперу.

— Да все нормально будет, ночью будет небольшой туман, поэтому все пройдет заебись, — поддержал старшина.

— Очень хотелось бы, чтобы так и было, и все прошло по плану.

Время прошло быстро, и у меня на часах запикал будильник. Это означало, что уже без десяти час, а, значит, пора одеваться. Хотя одевать было толком нечего. Я набросил на грудь автомат, убрал по магазину в боковые карманы, засунул туда РСП [45], за пазуху положил гранату и вышел на улицу. Ночь была звездная, морозная, стояла полночная тишина. Это был редкий момент, когда ничего не взрывалось и не бабахало, было подозрительно тихо.

Группа построилась, я стал проверять людей. Вся моя шестерка, за исключением Бриза, вышла, как и я, без разгрузок. Бриз не вытащил ни единой вещи из своей здоровенной РПСки [46], только сказал, что помолился за нас, и что все будет хорошо. Не хватало только радиста:

— А где радюга? — спросил я в толпу.

— Он гнездо антенны вырвал, со старшиной там сейчас колдуют.

— Началось, блядь. Но я, почему-то, не удивлен. В любом случае, радист остается с замком у машины, у него будет время починить радиостанцию.

В этот момент вышел мой радист, и со словами: «Вроде работает», — встал в строй.

— Так, группа, сюда внимание. С этого момента тишина полная, никаких сигарет, воды и прочего, никаких, блядь, сникерсов, конфет и шоколадок. Понятно? Грузимся в машину.

Группа неспешно залезала в кузов бронеурала. Тихо прикрыв тяжелую холодную дверью, водитель спросил:

— Едем, командир?

— Едем, — ответил я и повернулся к ротному, — радист с замком остается, мы радиостанции все выключили. Смотри в небо, если взлетит ракета, значит мы встряли. Как выйду обратно с поля — сообщу.

Ротный молча пожал руку, крепче обычного, улыбнулся и отошел немного в сторону. Я залез в кабину Урала, где уже сидел Бриз, оставил ногу на подножке кабины и, держа открытой дверь, произнес:

— Ну, с Богом! Поехали.

Водитель включил первую передачу, Бриз три раза перекрестился, произнес негромко какие-то слова, и наша машина поехала по ночному снежному полю с выключенными фарами. Ночь была довольно яркая, звездная, холодная, и в тоже время присутствовало ощущение какой-то прозрачности, как будто это было не в настоящее время.

Мы медленно двигались вдоль лесополосы, периодически заваливаясь то в одну, то в другую сторону, переезжая многочисленные колеи и воронки от разрывов снарядов.

— Вот тут прогальчик. Главное — не тормози и не газуй, спокойно поворачивай, там полевая дорога должна быть, — пытался я сказать, как можно тише, водителю, периодически осматривая местность через лобовое стекло и свою открытую дверь.

Машина повернула. Во время поворота я увидел небольшой костер в лесополосе, который был чем-то завешан со стороны противника. Приближаясь к этому месту, нам навстречу вышел пожилой мужик и поднял руку, указывая, чтобы мы остановились.

— Это, блядь, еще кто? — возмущенно произнес я и переложил автомат в левую руку, — Притормози, узнаем, что к чему.

— Здорово, хлопцы, а вы куда? — произнес пожилой дядька, поправляя ушанку на голове.

— Приветствую. Да по делам едем. Надо пару дорог проверить и обратно рванем. Тоже, наверное, через вас. А вы костер не боитесь разводить тут на передке?

— А чего бояться, они знают, что мы тут, мы знаем, что они там.

— После вас есть кто-то еще? Никого по пути не встретим?

— Через нас никто не проходил. Может, если, с другой стороны, кто-то прошел, не знаю, — доложил мужик и, поправив автомат на плече, продолжил:

— Вы только смотрите в поле не заверните, там эти проклятые уже сидят, окопались там по самые помидоры. Говорят, у них окопы из бетонных плит, их ничем не возьмешь, и техники там на роту. Поэтому навряд ли к ним кто-то туда пойдет, если только не самоубийцы.

— Понятно. Ладно, поедем мы. Спасибо тебе, через пару часов будем возвращаться, не застрели, — сказал я, широко улыбнувшись.

— Бывайте, хлопцы. Аккуратнее там, — произнес добрый мужик и отошел от машины.

Мы двинули дальше, проехали мимо костра, там сидел еще кто-то к нам спиной. Наше ночное появление его вообще никак не смутило. Урал монотонно рычал, двигаясь по полевой дороге вдоль лесополосы и, примерно через километр, увидев нужное и уже знакомое Т-образное пересечение лесополос, я дал команду:

— Тормози, приехали. Двигатель пока не глуши. Как все выпрыгнут, развернешься и тогда глуши.

— К машине, тихо и быстро, — сказал я как можно тише, и бойцы посыпались из кузова, занимая позиции вдоль лесополосы.

Водитель относительно беззвучно закрыл двери кузова, быстро развернулся в обратном направлении, и заглушил двигатель. Я показал ему палец у рта. Наступила гробовая тишина. Мы просто слушали, минуты две-три. В такие моменты ты настолько сосредоточен и сконцентрирован, что складывается ощущение, что все твои чувства в данный момент работают на двести процентов. Я стоял, облокотившись на машину, и тоже, как все, слушал эту страшную тишину. Настолько страшную и неприятную, что ты не хочешь ей верить, настолько тихо вокруг. Я подошел к Туману, который наблюдал местность в ночник, немного выйдя из лесополосы на ту сторону, показал рядом лежащему, чтоб все подтягивались ко мне. Сигналы как по цепочке стали идти вдоль лесополосы, и народ медленно стал подходить к направляющему.

— Внимание. Работаем по ранее продуманному плану. Каждый знает, что делать и когда делать. Старый, радист, — вы у машины, смотрите в поле и работаете по ситуации. Основной пункт сбора — наше местоположение, запасной — наша станция. Идете на восток, упираетесь в железку, поворачиваете налево и идете до станции, там уже не заблудитесь. Только смотрите, через наших вчерашних соседей не ломитесь, они немного с приветом и будут стрелять. Но там уже по ситуации. Максимальная тишина, максимальная концентрация. С Богом. Туман, вперед.

Туман уже нашел проход в лесополосе, которая шла с востока на запад. Вся группа бесшумно преодолела этот маленький кусочек леса, и мы встали вдоль лесополосы, которая идет на юг, к нашему танку, построившись в необходимый походный порядок, который я доводил ранее. Робко начали движение. Шли ни быстро, ни медленно, но аккуратно, практически без звука, осматривая местность по сторонам. Через какое-то время головняк сел, и я понял, что это позиция двух первых бойцов. Я ткнул в них пальцем и показал, что они должны занять оборону здесь. Они утвердительно кивнули и изготовились в лесополосе. Группа двинулась дальше. Дойдя до середины поля, Туман сел, подняв руку, все бойцы повторили то же самое, изготовившись к бою. Я повернулся назад и рукой указал на Лазера, обозначая, что это его место и ему с Толстым надо оставаться здесь. Лазер поднял большой палец вверх, ушел немного в лесополосу и залег. Рядом припарковался Толстый. Я показал Лазеру, что им нужно будет выйти на самую высокую точку поля, в ответ увидел всем знакомый сигнал «ОК» и я дал сигнал на продолжение движения группы. Мы вышли на перегиб поля, и только там мне открылась картина, которую я только представлял по карте. Наша лесополоса уходила на юг, все поле было в воронках различного диаметра, противоположная параллельная лесополоса уходила немного наискосок вправо, вдали виднелась лесополоса, которая скрывала автомобильную дорогу и расположение противника.