Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг.
— Плохо, — уныло ответил Ямамото. — Жаль, но не в моей власти что-то сделать. Решили строить и «Ямато», и «Мусаси». Это старики, и они считают, что есть только один способ работы — по-старому. Молодому ничего с ними не поделать.
Разговор этот, вполне возможно, произошел в июле 1936 года, когда вынесли официальное решение строить эти два судна. Говорят, Ямамото был готов рисковать своей работой, оппонируя этой программе, но в конце концов его возражения отклонили.
Как и предсказывал Ямамото, и «Ямато», и «Мусаси» потопила американская авиация (соответственно восемь и десять лет спустя) и их девять 18,1-дюймовых пушек почти не получили сколько-нибудь эффективного применения. Вскоре после того разговора оба злополучных судна в обстановке строжайшей секретности на военно-морской базе нашли последнее пристанище в Куре и на верфи Мицубиси в Нагасаки
Глава 5
Ранним утром 26 февраля 1936 года, примерно за пять месяцев до официального решения строить «Ямато» и «Мусаси» и через три месяца после назначения Ямамото Исороку руководителем департамента аэронавтики, произошел знаменитый «инцидент 26 февраля».
Мятежные армейские офицеры ворвались в резиденции лорда — хранителя печати Сайто Макото, министра финансов Такахаси Корекийо и генерального инспектора военного обучения Ватанабе Джотаро и убили троих на месте; лорд — правитель королевского двора Судзуки Кантаро был тяжело ранен.
Когда пришли мятежники, премьер-министр Окада Кейсуке находился в своей официальной резиденции, он спал; его шурина по ошибке приняли за него и тоже убили. Бывшего лорда — хранителя печати, отдыхавшего «а горячих источниках в Югавара, спасла внучка: появились налетчики, но ей удалось увести его в покрытые лесом холмы.
Мятеж подавили через четыре дня, но стало очевидно, что политическое доминирование армии с тех пор невероятно возросло. Основные инициаторы заговора 26 февраля — горстка молодых офицеров, мечтавших о реформировании нации в духе национализма и «второй Реставрации». Силы, их поддерживающие, следует искать в основном среди некоторых правых элементов и высших эшелонов в армии.
Не совсем правильно утверждать, что флот не имел никакого отношения к заговору и не приложил к нему руку. Даже не принимая во внимание факт, что лорд — правитель королевского двора Судзуки, премьер-министр Окада и лорд — хранитель печати Сайто — все они ветераны японского морского флота, в ходе инцидента на флоте образовалось, видимо, как минимум два лагеря.
Один, естественно, составляли молодые морские офицеры — сторонники решительных действий в поддержку своих коллег в армии. Сразу после инцидента эти офицеры в большом числе собрались в офисе Ямамото в департаменте аэронавтики и объявили, что не намерены молчать, в то время как армия осуществляет столь решительные действия. Ямамото, как говорят, накричал на них, что ему несвойственно, и выгнал.
С другой стороны выступили те, кто, напротив, считал, что, если потребуется, флот должен использовать собственные ресурсы, чтобы подавить армию. В течение одного-двух дней после начала «инцидента 26 февраля» поведение армейских лидеров позволяло предположить, что мечты молодых офицеров о перестройке нации близки к осуществлению; военный министр Кавасима получил документ, в котором излагались взгляды мятежников, распространенные ими в армейской среде, а в это время Верховный военный совет, встречавшийся с главарями восставших армейских частей, отзывался с высокой похвалой об их действиях.
Двое — Фурукава Тосико и Моримура Исаму (учившийся с Ямамото в Гарварде) — позднее слышали от него, что, если бы армия зашла слишком далеко, флоту пришлось бы приготовиться к борьбе с ней. Однако это почти наверняка не означало, что Ямамото соглашался лично проводить такие акции. В результате обе противоборствующие тенденции на флоте ни к чему не привели, а сам Ямамото не предпринял никаких открытых действий. Понятно, что ранг главы департамента аэронавтики не позволял ему этого, как и отдавать те или иные приказы.
Так случилось, что в ночь на 25 февраля Ямамото оставался в морском министерстве, поэтому он узнал о заговоре из официальных источников. Как утверждает Соримачи Эйичи, первый его практический шаг — отправка флотского врача на машине в резиденцию Суд- зуки, чтобы убедиться, серьезно ли тот ранен; потом он позвонил хирургу в Токийский императорский университет и попросил его прибыть в дом Судзуки как можно быстрее. Этими двумя чисто личными действиями фактически ограничилась вся его реакция. По счастливой случайности ни одна из четырех пуль в теле Судзуки не оказалась смертельной; впоследствии он стал премьер-министром и в этом качестве девять лет спустя завершил войну от имени Японии.
Судзуки искусно скрывал свое истинное политическое кредо, и потому далеко не ясно, насколько сильна была его оппозиция как лорда — правителя королевского двора сторонникам жесткой политики по отношению к Англии и Америке или тенденции ухода Японии вправо. Как бы то ни было, Ямамото испытывал к нему особое уважение. При всем гневе и тревоге, которые он пережил при «инциденте 26 февраля», его пост не позволял ему никаких конкретных действий. Между тем в то время в Йокосуке еще два офицера разделяли настроения Ямамото.
Это Йонаи Мицумаса, главнокомандующий военно-морской базы в Йокосуке, и Инуэ Сигейоси, начальник штаба в Йокосуке. Вскоре после этого все трое — Йонаи, Ямамото и Инуэ — собрались в морском министерстве, соответственно в рангах министра, заместителя министра и главы бюро по морским делам. Им доведется оказать упорное сопротивление армейской тирании и правым настроениям и стойко противостоять от имени императорского флота заключению трехстороннего пакта с Германией и Италией. Журналисты Кокучокаи называли их «левым крылом» флота, — даже репортерам, поддерживавшим «флотскую» фракцию, пришлось согласиться, что это достойнейшее трио, которое можно найти на флоте.
После войны Инуэ Сигейоси вышел в отставку, устроился возле Йокосуки и опубликовал записки под заголовком «Об этом забывать нельзя» для своих однокашников по Морской академии 1937 года выпуска. Воспользуюсь ими (отступив на некоторое время от своего повествования), чтобы обрисовать деятельность военно-морского «левого крыла» в Йокосуке во временных рамках «инцидента 26 февраля».
2Всем давно известно, что атмосфера постепенно накаляется. В то время циркулировал, казалось, бесконечный поток поджигательских документов и отчетов смутного происхождения. Вот, например, типичный образчик:
«ИСТИННАЯ СУТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА ОКАДЫ»
Решительно сразим антипатриотических либеральных предателей, находящихся у власти!
Солидарность империи основана на великом принципе тождественности суверена и народа. Коварные министры Макино, Сайто и весь блок высоких государственных деятелей и министров оскверняют этот яркий и блистательный принцип...
Макино давно в заговоре с масонами, а сейчас еще и превратился в пешку Лиги Наций, чьи враждебные взоры устремлены на наше Отечество; под прикрытием императорской власти он манипулирует правительством Окады как пожелает, чтобы удовлетворить свои амбиции.
Настоящим мы хотим привлечь внимание к поистине антипатриотической сущности правительства Окады и обращаемся ко всем единомышленникам с призывом вфсстать против предателей империи.
Молодые офицеры армии и флота! Долой предателей Окаду и Токонами! Праведное дело императорского Отечества в опасности!»
Сохранилась копия этого документа с печатью чиновника юридического бюро, которому его вручили; стоит дата — 25 октября 1934 года: это за год и четыре месяца до «инцидента 26 февраля».
Еще один из множества подобных документов, «Воззвание к молодым офицерам всех императорских вооруженных сил», выпущен за год до событий. Туманным, взволнованным языком он призывает к «второй Реставрации» и предполагает, как считали его авторы, что сам император на их стороне. В действительности, как явствует из рассказов людей, близких к императору, он придерживался противоположного мнения; но, как часто бывает, мечты и представления становятся непоколебимым убеждением, а оно приводит к еще более диким амбициям.
Такие документы, созданные под влиянием чего-то вроде идеологических судорог, все имели схожее звучание, но ужасно, что в то время оружие в руках их авторов не подвергалось такому запрету, как у радикалов в наши дни.
До того как стать начальником штаба базы в Иокосуке, Инуэ — командир линкора «Хиеи», а перед этим — начальник 1-го отдела бюро по морским делам морского министерства. Находясь на последнем посту, он уже принял меры предосторожности, установив возле здания министерства танк для круглосуточного дежурства. Делалось это для того, чтобы обеспечить защиту морякам, когда наступят крутые времена, и присутствие его объяснялось так: «Предназначен для того, чтобы широкая публика ближе познакомилась с военной техникой».
