Дмитрий Бабкин - Афганистон
Потом, уже на вершине, он сквозь мутную, кровавую, затмевавшую глаза, как ее зовут? Хренотень эту. Разглядел рядом Мазыкина и Левина, понял, что не один тут из своих, а — вот и Давыдов лежит.
Поначалу не было понятно ничего: гора. Мы на этой горе. АГС собрали. Рядом снайпер рысчет. Но не Дима. Дима уже старшой сержант…
Через какое-то время Дубин оклемался и стал наблюдать вниз.
Позади — осталась броня, впереди — бесконечные Бараки. То, что мы проехали было только пригородом, хотя и дальше лежали лишь дувалы, город представлял собой огромное скопище дувалов, не более. Дувалы с садами и больше ничего. Возможно там, дальше, были другие строения, обозначавшие город, но холмистая, и даже гористая местность всё скрывала.
В небе сгущались тучи. Слабо посыпал снег. Стало мокро. Снег проплешинами ложился в углубления, по которым рассредоточились и мы.
В ближайший для обзора дом, не дом — а крепость, километрах в трех, если не считать высоты, вошёл человек. С оглядкой вошёл. Потом ещё. Потом вошёл белый человек — похожий издалека на тот портрет. Потом ещё и ещё. Они заходили опасливо, оглядываясь — сходняк, явно, подумал Дубин. Местных главных мужчин — все, похоже, были не молоды.
Когда в небе вновь появилось солнце, поступил приказ сворачиваться. Царандой прочесал оцепленный участок, и — ничего. Двигаемся дальше.
Уже близится вечер.
Спустились мы быстро. И легко, несмотря на крутость спуска. Но этот же крутой подъем был ужасен.
Дубин залез в башню как в дом родной. Повесив автомат на люк, он достал затаренный сухпай, и жадно стал есть галеты. Потом открыл и тушёнку.
Облизав остатки со стенок банки, расслабился.
Понос. Застарелый. Не прошло и…
Бумаги, кроме обертки от галет и промасленной, из цинков от патронов не было. Взял что есть. Бегом вниз.
Скрывшись от своих, он сел прямо напротив большого дувала. В десяти метрах. Полегчало. Там, в дувале, никого быть не должно. Царандой же всё прочесал.
Медленно поднимаясь вверх, Дубин релаксировал (слово из будущего). Было хорошо — по-русски говоря. Понос отпустил. Весь вышел.
Он медленно залез в башню и снял автомат с люка, что-то показалось… В дувале этом. Как будто — глаза.
Дима спал на месте водителя. Мазыкин и Левин в десанте. Давыдов отсутствовал, как впрочем, и несколько бойцов. Дубин посмотрел на остатки сухпая. В коробке. И проверил электропривод подачи гранат. Поводил пушкой вверх-вниз. Посмотрел в прицел. Всё работало. Давешний инцидент внушал тревогу, но, видимо, напрасно.
Первая пуля, как и положено, убила. Смертью храбрых, убитый прямо в лоб пал солдат взвода АГС. Не прошло и трех минут с того момента, как Дубин, избавившись от поноса, надел штаны. Пожалели что ль… Духи. Его…
Огонь, и очень плотный, вёлся именно из этого дувала. Да он был и ближе всех к нашим позициям.
Дубин как ждал, немедленно вставил гранату, и, почти не целясь, стрельнул в стену. Следующая полетела уже на крышу, где мелькнула чья-то тень. Следующая, следующая, следующая, следующая, Дубин развернул башню — сзади стоял ЗИЛ связистов, на всякий случай полил из пулемета по окрестным домам, но там всё было тихо, и он заметил, как к машине медленно ползет замполит роты Давыдов, и порадовался за него. Туша жирная — работай, давай!
Дима заорал, дергая за ногу: «Вон он, вон он — в подвальном окне!»
Где? Вижу. Граната влетела прямо в окно, в окошко. Такой меткости Дубин от себя совсем не ожидал. Дима заорал как на футбольном матче — гол, ПОПАЛ!!! Давыдов уже сидел, прибитый, на своём командирском месте.
Повернул башню на своих — все вроде на месте, никто не подбит — через прицел, долбим дальше.
А — ВОТ ЕЩЕ ОДНОГО.
Азарт боя убил страх напрочь.
ОТХОДИМ — в шлеме. Комбат со своей шарагой наконец свернулся. Кто тащил эту рацию взад?! Бедолага.
Прошло минут 20 полного кайфа, ой, боя. Отделение целиком лежало в десанте, гранаты в системе подачи были на исходе — штук восемь осталось.
Первой двинулась БТРД минометного взвода нашей роты, которая вползла на позицию последней при входе. Дух, весь в чёрном, выскочил прямо на дорогу побежал за ней, и ху…ул им в мотор из гранатомета, и упал, убитый.
Граната разорвала поднятый десантный люк, но пролетела сквозняком, никого особо не покалечив осколками.
Дальше двинулись все — назад, на въезд.
Хороший день — весёлый. Что-то верещал Давыдов, а Дубин водил пушкой по окрестностям. За рычагами остался Дима, что и к лучшему, сзади солдаты палили одиночными, механик скрылся в ногах.
Уже потемнело слегка. И вот погода — как стая бесов, взбунтовалась. Метель. Пурга. Ураган. Темень, наконец, полная — от жуткого снегопада. В прицеле — только белая пелена. Вдруг — вспышка, гранатомёт, Дубин сразу поймал источник вспышки, и накрыл — вторая вспышка в прицеле.
— Ещё один, — доложил весело.
— Молодец! — вякнул Давыдов.
— А пошёл ты, — подумал Дубин, — козел.
Выползли на исходные. Сохраняя оставшиеся гранаты — стрелял только из пулемета. Тем более что преследовать нас особо и не старались.
Все окна крепости на въезде Дубин из своего пулемета тщательно искрошил, потом надоело. Тут Дима:
— О, гляди: вон они.
Развернув башню на 180 градусов, в наступившей почти полной темноте, Дубин смутно разглядел сопку, там наша НОНА — Самоходная Артиллерийская Установка, и метрах в ста пятидесяти от неё огонь из пулемета — да, видимо это был противник. Но, определить расстояние не было никакой возможности.
— Дима, я в них не попаду. Далеко и высоко. Нереально, как бы своих не закосить.
Успокоиться пора.
3— Пора, — Тимофей тряс за плечо — пора, ужинать пора!
— Где мы?
— В Караганде. Вставай, уже. Ужин!
— А.
— Ну!
— Иду. Город-то, какой?
— Да, мудак, вставай. Уже. В модуль пора.
— А. Чё там?
— Ужин.
— А. Есть хочу. А где чай?
— Совсем уже крыша поехала. Вставай.
— Аааааа. Не хочу. Пишите: Листья жёлтые над городом кружааааатся, ляляля.
— Ну, ты мудак — Тимофей пошатнулся к выходу.
Ужин.
Жрать хочу.
Манка, опять. Я ж дембель. Ужо — мясо давай! Молчит.
Вот, уроды.
Где, эта — кровать.
У окна.
Ну, таких, не видел — глюки, что ль — тараканы. С ладонь. Бегут. По лицу, гад — отмахиваясь — пробежал. Еще. Еще два.
Затрясло.
О. Шатает.
Землетрясение в Кабуле. Стены пошшшлиии. Во — обкурился до тараканов!
— Косяк есть!? Эй, один, ко мне! Без косяка не возвращайся.
Стало плохо. Я что — я тоже? Я тоже. Я тоже. Я дембель. ЧМО, как Некрасов наш, прям. Я. Я что — такой же? Дибильный дембель???!
Я тоже. Ну, и х… с ним.
— Где косяк?!!
О, косяк. Есть.
— Тимофей — приколись? — Спит. Обиделся.
— Ладно, садись. И ты. А чё было?
— Землетрясение.
— Вот тараканы бежали! Ха!
Боже, какой я мудак.
— Зажигай.
Ночь.
Перекурил. Такой косяк — на пятерых. Аремасн жмоза гас.
Ану. Лэ ма. Гуруш. Ма. Сэту. А. Ла. Ла. Лаю. Лав. Лэ? Голова — подушка.
— Дима! Я не попаду!
НОНА на горе отползала, отстреливаясь. Батальон сгруппировался в поле справа.
Тьма окутала Ершалаим. Только белый снег оттенял пространство вокруг.
Офицеры ушли на свой базар. Давыдов — тоже офицер, тоже ушёл.
Что это было? Нас, как щенков выкинули взад, целую бригаду — у остальных, вроде была та же история — по рации. И мы выкатились. Хотя, за собой Дубин чувствовал силу: я их поубивал!
А сам: тебя не убили, без оружия, пожалели, что ль? Не стреляли в мудака с поносом. Они люди, они человеки. Вот, история, понимаешь.
Чёрт.
ОНИ МЕНЯ НЕ УБИЛИ.
Лежал бы — в поносе. Без штанов. Дубин в красках представил свою несостоявшуюся, нелепую смерть.
Что сказать — спасибо, враги.
Осташко — дембель из взвода АГС. Убит. В лоб. Все его чмошили. Не дождался жизни. Я, почему опять жив?!
Матвеев.
Вот теперь Осташко.
Они что — умерли вместо меня?
Получается. Зачем?
Зачем!!!
Бог?
А Матвеев. И Осташко.
Смуть в мозгу заменила азарт боя окончательно.
Тьма окутала Ершалаим.
Вернулся Давыдов. Ночуем в поле. Ничего начальство не решило. Заняли позиции посреди — в безопасном отдалении и от гор, и от домов, вкруговую.
Снег сыпался реже. Всё реже и реже. И сник. Поставив машину в поле, Дима стал распоряжаться ночлегом: расстелили тент БМДшный, на него положили бронежилеты, каски вместо подушек — пригодились, наконец, железяки ненужные, накрылись плащ — палатками. Дубин полез первым на пост — в башню.
Что такое. Электропривод сдох! Включил тумблеры — и ничего. Ничего не работало. Гранаты, все шесть, оставшиеся, зависли в системе подачи — с той стороны не достать, прицел отсутствовал, всё плохо. И стрелять вручную неудобно, даже тяжело — из пулемета… А пушка осталась без гранат. Ужас! А коль полезут, гады? Высунулся — все спят. Что делать? Кто виноват?
