Гела Чкванава - Гладиаторы
Второй этаж здания по-прежнему оставался затемненным. Дато не мог понять, что столько времени делал поднявшийся наверх. Может, его выставили дозорным?..
Ему везло. Это было ясно. Как будто их специально кто-то собрал всех вместе у костра и теперь соблазнял Дато — стреляй! Соблазнял, как женщина соблазняет желанного мужчину бедрами, обтянутыми воблипку; не только собрал вместе, но еще и подсветил пляшущим пламенем костра, выставил как в рекламной витрине под светом неона. Искушая Дато, они стояли под прицелом его пулемета, как бы демонстрируя этим неверие в его решимость.
Дато решил осмотреть одноэтажное строение, где, по его мнению, содержался скот. Осторожно отполз назад. Легкий ветерок внезапно донес до его ушей отдаленный вой танкового мотора. Когда окончательно уверился, что не ошибается и это действительно танк, первое, что ощутил со всей четкостью — свои вспотевшие ладони. Звук шел снизу, из предгорья. Лязга гусениц не было слышно — их перекрывал рев мотора. Это означало, что танк еще далеко. Дато наконец понял и то, почему обитатели санатория чувствовали себя так спокойно: очевидно, вместе с танком они ожидали пополнения.
Он сам удивился, как спокойно и легко взбежал по лестнице на третий этаж. Там встал у окна, замер и стал ждать. С этого места грохот танка доносился четче, но света фар еще не было видно. Иногда рев мотора вроде бы чуть затихал, но в следующую минуту опять усливался, разносясь по всему ущелью. Дато перешел на другую сторону здания. Находившиеся в вестибюле с высоты третьего этажа не были видны. Он спустился на этаж ниже.
Женщина накинула шинель на плечи. Она все еще стояла у огня. Человек в кожаной перчатке присоединился к тем, кто ломал на дрова принесенные двери и оконные рамы, и сейчас размеренно и расчетливо бил каблуком по растрескавшейся двери. Дато подумал, что, будь они пьяные, не стали бы столько возиться, а разнесли бы дверь длинными очередями из автомата.
Он спокойно спустился вниз. Остановился у выхода и, чтобы проверить готовность пулемета, слегка подергал оттянутый затвор. Сейчас он был предельно сконцентрирован и даже не пытался установить, кто отсутствовал в компании у костра, но некое подсознательное чувство отметило, что не хватало боевика в кожанке. Выходя из здания, он не предполагал использовать гранаты, но, не пройдя и половины пути, вытащил осколочную гранату и зубами сорвал кольцо. Седобородый в портупее что-то рассказывал. Женщина отошла от костра и направилась к выходу из вестибюля. Она переступила через алюминиевую раму бывшего наружного остекления вестибюля и взглянула на небо. Стояла и, зевая, вслушивалась в отдаленный грохот танка. Она уже собиралась повернуть назад, но в этот момент заметила Дато. По ней было видно, что сперва она хотела что-то сказать, но заколебалась и, приставив ладонь козырьком ко лбу, стала внимательно вглядываться в незнакомую тень. Перед броском гранаты Дато на секунду раньше отпустил рукоять детонатора: он был спецом в этих делах, знал все приемы и сделал это, чтобы граната взорвалась при падении или чуть раньше. По руке пробежала дрожь от переданной в нее вибрации включившегося механизма детонатора. Женщина, прежде чем мимо нее пролетела граната, завизжала истошным, полным смертельного ужаса голосом: «Ложись!!!» и как подрубленная бросилась на пол, но опоздала — Дато выстрелил, прежде чем она успела упасть. На пол она рухнула уже прошитая пулеметной очередью.
Спокойно, как на учениях, Дато опустился на одно колено и продолжал стрельбу.
Холодно, как-то механически отметил, что осколки гранаты его не задели, чему он равнодушно удивился, так как на это не рассчитывал. Повезло. Двое залегли прежде, чем Дато перенес огонь своего пулемета в их сторону, однако молодого и блондина он успел срезать одной очередью. Высокий упал боком, пули пропороли ему живот. Оказавшись на полу, он неловким движением руки провел по тому месту, где его прошила очередь, широко открыл рот, видимо, пытаясь закричать, но не смог этого сделать. Он грохнулся прямо в костер, рассыпав целый сноп искр. Небритому блондину очередь тоже пришлась в живот. По мере того как пули решетили его, он как-то странно размахивал руками, как канатоходец, пытающийся удержать равновесие на канате.
Перед тем как сменить магазин, Дато сорвал кольцо со второй гранаты и швырнул ее. Граната упала как раз туда, куда он рассчитывал, — у стола и немного левее, перед «Виллисом». Одетый во френч щеголь перед самым взрывом гранаты вскочил, видимо, пытаясь укрыться от осколков, и Дато тут же срезал его длинной очередью. Второй, у которого был пулемет, одновременно со взрывом открыл ответный огонь трассирующими пулями. Дато и на этот раз повезло, он успел залечь и, перекатываясь, сменить позицию. В следующее мгновение, руководствуясь скорее инстинктом, чем разумом, как будто кто-то приказал ему, он быстро пополз к зданию. Полз, ни на секунду не останавливаясь, пока не уперся носом в низкий бетонный цоколь. Дато увидел, как неприятельский пулеметчик слегка приподнялся, очевидно, чтобы лучше осмотреться, и сразу же вслед за этим пули, выпущенные из его пулемета, выбили осколки бетона из того места, где секунду назад лежал Дато. Не выпуская пулеметчика из поля зрения, Дато интуитивно понял, что магазин у него пуст и сейчас он будет его менять. Проверить, есть ли у самого патроны, не оставалось времени и, не раздумывая, он нажал на спуск…
Очередь отбросила пулеметчика. Сделав два неверных шага, он выронил пулемет и мягко лег ничком на труп блондина. В мгновенной тишине Дато ясно расслышал шипение воздуха, выходившего из пробитых шин «Виллиса». Лихорадочно рыская глазами, заметил еще одного боевика, чье заросшее бородой лицо было искажено от неожиданности и ужаса. Магазин у Дато пустел, но ствол пулемета был направлен на бородатого, и тот мигом заполз под «Виллис», но тут же вскочил и бросился к «Ниве». Не меняя магазин (Дато понимал, что на это у него нет времени), он сорвал кольцо с третьей гранаты, однако, прежде чем бросить ее, как-то механически подивился, что боевик, находившийся на втором этаже, ни разу за все время не появился, хотя Дато и осознавал, правда, несколько отстраненно, что с начала стрельбы прошло не так много времени, как могло показаться. Швырнув гранату, Дато тут же вставил новый магазин и передернул затвор пулемета, досылая патрон. За это время бородатый проскочил мимо «Нивы». Он тоже видел Дато, видел, что тот вставляет новый магазин, но не успел выстрелить — взрыв гранаты бросил его на пол. Сознания он не потерял, но встать не мог — ноги не слушались. «Нива» осела на задние пробитые шины. На этот раз осколки задели Дато, и удар в голову на какое-то мгновение отключил его. Когда буквально через секунду он пришел в себя, почувствовав над правым ухом что-то теплое, то первое, во что вонзился его застывший от страха взгляд, была фигура лежавшего на полу бородача — тот был ранен, но твердой рукой держал его на мушке автомата. Опередить Дато уже не успевал.
Время остановилось, но не смерть была для Дато самым страшным и невыносимым в это нескончаемое мгновение, а ее бесконечное ожидание в остановившемся времени. Бородатый целился в грудь. Дато овладел такой страх, что пулемет в его руках мгновенно потяжелел — он едва удерживал его и даже не смог направить в сторону противника. Он ясно видел его глаза, расширенные болью и торжеством. Мгновения летели, и вдруг Дато увидел, как торжество в глазах боевика сменилось удивлением, и сразу же все понял: сменив пустой магазин, тот попросту забыл передернуть затвор, чтобы дослать патрон, а на это уже не оставалось времени.
— Ты мой! — завопил Дато и выпустил в него весь рожок. Секунду или две перед смертью бородатое лицо, обращенное к Дато, кривилось каким-то подобием усмешки; боевик уронил голову, и из его руки выкатилась граната.
Дато молниеносно развернулся и, не поднимась, на четвереньках бросился прочь. Он успел забежать за стену здания, когда граната бородатого разорвалась. Секунды две-три лежал, пытаясь отдышаться, затем с трудом встал на ноги. Израненные крошевом коленки страшно болели.
Насторожившись, попытался различить в ночной тиши рев танкового мотора, но ничего не услышал, кроме шума крови в ушах. Оперся рукой о стену и побрел к вестибюлю. Странно, но у него было предчувствие, что сейчас он увидит того, кто все это время скрывался на втором этаже. И он действительно его увидел, когда тот, одолев последнюю ступеньку, исчез за лестницей.
Дато провел рукой по ране. Коснулся кончиками пальцев, сперва осторожно, затем смелее. Боли не чувствовал. Рана была поверхностная, и кость скорее всего цела.
«Поживем еще. Похоже, что и коленные чашечки не разбиты, как показалось. Если сейчас уйду, то спасусь», — подумал он. «Все, ухожу!» — приказал себе. Пока пополнение, прибывшее вместе с танком, разобралось бы в произошедшем и они начали бы утюжить склоны окрестных холмов, он был бы в безопасности. Он и маршрут наметил заранее — в горы за старым танком. Это было наиболее удобное направление отхода: там пологий склон — в самый раз для его налитых неимоверной усталостью, израненных ног. Но тут он с удивлением понял, что уйти не может, что-то его удерживало, возможно, он хотел еще раз посмотреть на них. Вернее, посмотреть не на них, а на то, как он справился со своим делом. Это желание было настолько всепоглощающим, что перед ним меркла даже радость от того, что он остался жив.
