Олег Смыслов - Житейская правда войны
До 1960 года о боевых заслугах Александра Ивановича не знал никто, пока в газете не выступил военный писатель А. Крон. А потом последовало обращение в ЦК КПСС от двух сотен офицеров (в т. ч. 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок) с просьбой назначить Маринеско персональную пенсию за исключительные заслуги перед Родиной. Только теперь его восстановили в звании капитана 3-го ранга запаса и назначили установленную пенсию по выслуге лет.
Однако осенью 1963 года знаменитого подводника не стало… Ушел тот, про кого будут еще долго передавать из уст в уста: «Все знали привычку Маринеско не покидать на походе центральный пост, дремать на корточках, привалившись к борту.
Возвращение домой всегда опаснее, чем начало похода. Люди смертельно устали, все чувства притупились. Ночью в феврале 1945-го “дремавший” Маринеско внезапно крикнул:
“Право на борт!”
Закрыв глаза и прижавшись ухом к мокрой стали борта, он слушал море. Услышал торпедный залп, пение торпед и среагировал раньше, чем успел доложить акустик.
Чутье Маринеско и эти секунды спасли всем жизнь. Лодка успела отвернуть. Торпеды, с воем винтов, пронеслись рядом. И закрутился, в глубине ночного моря, поединок с немецкой лодкой.
Маринеско возвращался пустой, без единой торпеды. Немецкая лодка гоняла его так и сяк. Четыре раза по нему били торпедами. Четыре раза Маринеско успевал уклониться. Такое командирское умение дорогого стоит. Затем — то ли он оторвался от немца, то ли немец, израсходовав торпеды, ушел…» (Секреты Балтийского подплава).
И только через 27 лет после смерти, в 1990 году, указом Президиума Верховного Совета СССР капитану 3-го ранга Маринеско А.И посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
ПРИМЕЧАНИЯ
Автором использованы отдельные факты и эпизоды из следующих источников:
1. Геманов В. Триумф и трагедия подводника Александра Маринеско. М., 2005.
2. Глезеров С. Подвиг Маринеско и трагедия «Густлоффа». Сайт: Флот-ХХІ век.
3. Гороховский А. Легендарный подводник Маринеско. Факты от 28.01.2000.
4. Крон А.А. Как я стал маринистом. Собр. сочинений в 3-х томах. Том 1. М., 1990.
5. Одноколенко О. Личный враг Гитлера // Итоги, № 24,2007.
6. Санин Л. «Личный враг Гитлера» был не «в чести» у Советской власти // Моряк Украины, № 50–51, 2008 г. и № 1, 2009 г.
7. Стрижак О. Секреты балтийского подплава. СПб., 1996.
8. ЦВМА. Ф. 3. On. 1. Д. 519. Л. 306, 306 об.
9. ЦВМА. Ф. 3. On. 1. Д. 875. Л. 122, 123.
10. ЦВМА. Ф. 3. Оп. 1.Д. 1288. Л. 310, 310 об., 311.
11. ЦВМА. Ф. 88. Оп. 2. Д. 650. Л. 109–110.
ТРИЖДЫ ГЕРОЙ ПОКРЫШКИН И ГЕРОЙ ИСАЕВ
ПО ПАМЯТИ — ДЕВЯНОСТО МАШИН
Александр Иванович Покрышкин (1913–1985), будучи от природы целеустремленным и несгибаемым человеком, обладая редкими качествами летчика от бога, в годы войны сумел стать выдающимся воздушным бойцом, а затем проявил себя и как талантливый командир.
Стоит отметить, что он достаточно долго (по меркам тех лет) шел к своей мечте стать летчиком. Для чего Александру Ивановичу пришлось после семилетки поступить в ФЗУ, а лишившись под держки родителей, поменять отчий дом на одну из шестнадцати коек в комнате общежития. По какой-то неведомой ошибке он прежде поступил в школу авиатехников в Перми, из которой выпустился в 1933-м. И только в 1938-м, во время командирского отпуска, всего за 17 дней он освоил двухгодичную программу аэроклуба и менее чем за год прошел сокращенную летную программу в Каче, окончив эту известную авиашколу в 1939 г. Благодаря систематическому образованию и спортивным пристрастиям Покрышкин стал новатором в летной профессии и буквально сразу же выделился среди сослуживцев.
Тем не менее 22 июня 1941 г. будущего национального героя ждала неудача. Сам Покрышкин об этом вспоминал так: «Увидел вдали группу бомбардировщиков. С первого контакта запустил мотор и вырулил со стоянки. Заработали двигатели на других самолетах. Зная, что взлет производится по команде с СКП с разных направлений, решаю подняться в воздух раньше всех. Но почему нет ракет на вылет по тревоге? Мучительные секунды, и вдруг над КП взвились три красные огонька. Тут же взлетел и ринулся к бомбардировщикам. Вот они уже невдалеке. Самолеты выкрашены в черно-зеленые и желтые пятна. Конструкция совершенно незнакомая. Чуть довернул к бомбардировщикам, и низкое вечернее солнце ослепило меня. Оно не дало мне рассмотреть более внимательно за эти короткие секунды сближения тип машин. Решаю, что противник сейчас будет бомбить аэродром. Бросаю свой самолет в крутой разворот. Захожу в хвост левому крайнему и метров с пятидесяти открываю огонь. Но успел дать лишь короткую очередь, как мой самолет от струи атакованного самопроизвольно делает бочку.
А.И. Покрышкин.
Бомбардировщик, разворачиваясь влево, пошел вниз. “Этому достаточно”, — подумал я. Развернул свой самолет на правый фланг группы. Делаю горку для атаки сверху… И туг оцепенел: на крыльях звезды…» Далее Александр Иванович откровенно писал: «Стыд и позор жгли сердце. Мелькнула шальная мысль сделать переворот и — к земле… стараясь не попадаться на глаза летчикам, направился на командный пункт. Предстал перед Ивановым. Стою, молчу. Командир глядит на меня, и в глазах гнев и боль.
— Ну что, герой, отличился. Как тебя угораздило сбить свой Су-2?
— Не спрашивайте. Самому тошно. Зашел против солнца и на камуфлированной окраске не заметил звезд. Хотел после этого врезаться в землю.
— Ты что? Сдурел? Разве ты один в этом виноват? Не кидайся сломя голову, пока не разобрался, кто перед тобой.
— Группа уже была рядом с аэродромом, думал, немцы, решил быстрее атаковать, не дать сбросить бомбы. В общем, как злой пес сорвался с цепи!
— Ладно, успокойся. В другое время прокурор задал бы тебе другие вопросы… Подбитый самолет сел на вынужденную. Жаль, что штурмана ранил. Технику восстановят…»
Маршал авиации, Герой Советского Союза И. Пстыго в своих воспоминаниях рассказал продолжение этой истории. «У нас до войны самолеты засекретили так, что в одной и той же дивизии истребители не знали бомбардировщиков, особенно Су-2, а мы напрочь не знали новых “мигов” и “яков”. В конце июня 1941-го в Молдавии две девятки наших самолетов пошли бомбить переправу. Я вел свое штатное звено. Мне в воздухе штурман докладывает: “Истребители прикрытия подошли, теперь веселее пойдем!” Тут один “миг” развернулся и врезал по моему командиру эскадрильи — Гудзенко Михаилу Ивановичу. Су-2 задымился и пошел вниз. В “миге” летел Покрышкин, тогда капитан. Мы отбомбились, вернулись. Командир полка приказал мне на По-2 лететь на место падения. Командир был жив, а у штурмана три пули в сердце. Выкопали могилу, дали из пистолета салют.
Этот случай долго оставался тайной. В 1956 г. в нашей группе академии Генштаба, где учился и Покрышкин, я рассказал эту историю. Покрышкин говорит: “Внесу поправку в летную книжку”. Я ему: “Саня, зачем это тебе нужно?” Вся группа была против. Но он настоял на своем».
На следующий день войны, выполняя разведку переправ через Прут и отбивая атаку на ведомого, Александр Иванович на выходе из пикирования короткими очередями зажег одного из пятерки Me-109. Однако сам попал под удар «мессера», наблюдая за падением жертвы. Правда, в этот раз ему удалось посадить поврежденную машину. Собственно, с этой победы и началось восхождение выдающегося советского аса Великой Отечественной войны.
Но 3 июля ему снова не повезло. Подбитый огнем зенитной артиллерии над Прутом, он приземлился на лесной опушке и попал в санчасть. Там он принялся за создание своей «науки побеждать» и написал «Тактику истребителей в бою».
Пятого октября Покрышкина подбили в третий раз, но, приземлившись в поле и оказавшись в окружении, он все же вышел с боями к своим. Вернувшись в полк, Александр Иванович стал переучивать молодое пополнение с «ишачка» на МиГ-3 и знакомил их со своими тактическими находками: разомкнутым боевым порядком, соколиным ударом, с прицельной атакой сверху на большой скорости, с эшелонированием по высоте.
До вывода полка на переформирование в конце декабря 1942 г. А.И. Покрышкин только на «яке» сбил не менее семи самолетов противника (пять «мессеров» и два «юнкерса»), всего к тому времени совершив около 400 боевых вылетов и уничтожив 20 самолетов противника. Но до этого, весной 1943-го, Александру Ивановичу пришлось «повоевать» с командиром полка Н. Исаевым, который, завидуя бегущей впереди его славе капитана, решил отомстить ему. Покрышкина исключили из партии, а дело направили в трибунал… А раньше заслуживал Александр Иванович и нерасположение командира дивизии Осипенко. “Почему ты растерял вчера свою группу?” — задал ему вопрос генерал. “Группа рассыпалась при возвращении с задания ночью. В этих условиях оторвалось звено Фигичева и, не найдя в темноте своего аэродрома, село вынужденно”, — попытался объяснить обстановку. “Какая ночь?.. Иванов! Что он говорит? Сумерки путает с ночью” — “При грозовой облачности темнота наступает почти на полчаса раньше. Об этом хорошо знает каждый летчик и метеоролог. Когда нам приказали вылететь на задание, этого не учли”, — ответил я, стараясь отвести удар от Иванова. “Это ты знаешь!.. А как наш Су-2 сбил, не помнишь?” — “В этом я виноват! Но за этот проступок уже рассчитался шестью сбитыми вражескими самолетами”. Разговор дальше пошел, как говорят, вкрутую. Я не сдержался, заговорил о неразумном использовании истребителей, о распылении сил. Вызвал нарекания командира соединения. “Иванов! Эскадрилью ему доверять нельзя. Подготовь приказ о снятии его с комэска!” — сделал вывод Осипенко. “Он заместитель. До возвращения Соколова исполнял обязанности командира”, — пояснил Иванов. “И с заместителя надо снять. Понизить до командира звена. Пусть сначала научится управлять звеном!”»
