Андрей Загорцев - Водки летчикам не давать!
Минут через пятнадцать солидные дядьки, количеством около пяти, одетые в генеральские камуфляжи, с огромными звёздами на погонах, обутые в лаковые туфельки вышли на взлётку, сопровождаемые кучей "Эй полковников".
Мои "слонята" пооткрывали рты, увидев такое впечатляющее зрелище.
Генералы завертели огромными фуражками вкупе с аккуратно подстрижеными головами. Сопровождающие полковники засуетились, забегали по взлётке. Я подбежал к высокопоставленным особам:
— Товарищи генералы, пойдём те за мной!
Вот я наивный юноша, генералы на меня даже не взглянули, зато полковники весело оскалились и принялись меня рвать на куски.
— Ты кто такой юноша? – вопрошали они хором.
— Командир, облётной группы старший лейтенант такой-то.
— Во, что вы одеты где ваши погоны, почему вы небриты, – атаковали меня со всех сторон.
Я пожал, плечами и подумал, что погоны на "горку" лепить нет абсолютно никакого смысла, а объяснять, что мне и позавтракать обычно некогда, а не то, что бриться, думаю не стоит. Под конец меня свалил с ног самый убийственный вопрос:
— А, где машина под генералов? Они, что пешком должны идти к вертолёту?
— Так, вон он вертолёт, – махнул я в сторону вертушки рукой ту идти сто метров.
Полковники на перебой стали объяснять генералам где вертолёт, хватать их под локотки.
— Давай веди, – заорали они мне.
Я перехватил свой АКМ положил как обычно на сгибы локтей и не торопясь побрёл к вертолёту. Разведчики мои уже находились внутри на местах согласно боевого расчёта. Сзади сопели "звёздные мальчики" сжимая под мышками красивые кожаные папки и придерживая парусившие фуражки.
В блистере я увидел, махающего мне командира экипажа.
Я ускорил шаг и снова оглянулся назад, пассажиры абсолютно не торопились. Подойдя ближе к вертушке, я резко присел и гусиным шагом чуть подпрыгивая стал приближаться к двери. Командир экипажа округлил глаза, потом дико заржал и начал биться в истерике показывая мне большой палец. Товарищи генералы, в полуприсяде неуклюже, подпрыгивая повторяли мои маневры, при этом, пытаясь придержать одной рукой фуражки, другой зажимая свои папки с документами. Некотрые под напором воздуха из под винтов лишились фуражек и резвые полковники гонялись за ними по взлётке, норовя попасть под взлетающие вертушки. Я резко подпрыгнул вверх, сделал вид, что разминаюсь и приготовился с улыбкой "иванушки-дурачка", помочь пассажирам забраться на борт воздушного судна.
БЛИЗНЕЦ
По весне все сходят с ума, а курсанты, они с ума сошли еще тогда когда поступили в училище, поэтому сходили вдвойне. В доску охреневший от весны курсант Степной заводил романы направо и налево, нарывался на неприятности и чуть ли не каждый день ходил в самовольные отлучки, постоянно его ловили и грозили отчислить из училища.
Наконец он дождался последнего "китайского" предупреждения, ротному он надоел хуже горькой редьки. Где-то с неделю Степной вёл себя примерно, со своими пассиями, встречался на КПП, причём в разное время, иногда просил кого-нибудь из нас сходить к его подружке, томящейся в ожидании и запугать, дескать, Вова убыл для выполнения какого-то важного секретного задания. Причём он имел столько двойных фамилий, что в назначенный день оставлял на тумбочке дневального записку следующего содержания.
" Если позвонят с КПП и спросят Калашникова, Птурса, Коленвалова, Бандераса, Грачёва то позвать Степного". Иногда дневальные ошибались и вместо Степного, шло какое-нибудь тело потом долго удивлялось, кто же его вызывал. Однажды я стоял в наряде дежурным по КПП и вызвал Степного на КПП следующей фразой:
— Там к вашему Степному теща и жена с ребенком пришли пусть на КПП выдвигается.
Степной услышав это от дневального забился в туалет и попытался жить там, гадая откуда же узнали его настоящее ФИО. Когда я сознался в шутке, Вова даже не обиделся, так он был рад, что мистификация раскрылась.
Однако время шло, наш ротный командир удостоверился в полной лояльности Степного, а после того как Вова за собственный счёт приобрёл в ротную канцелярию новые обои, ротный окончательно расслабился и стал отпускать иногда его в увольнения. Как-то на одной очень удачной свадьбе мы с ним познакомились с весьма аппетитными девушками и одна из них настолько запала ему в душу, что он перестал обращать внимание на других. Однако Вова попал в капкан расставленный собственными руками в самоходы он ходить боялся, помня угрозу ротного об отчислении. Увольнения были не столь часто, во время увольнений он с подругой, просто гулял по улицам, тупо тратя скудную курсантскую стипендию. И вот погожим весенним деньком данная подруга пришла к Вове на КПП и сообщила, что завтра с утра и до вечера родителей её дома не будет и она с нетерпением будет ждать своего сладострастного мачо. Степной заволновался загрустил, такой шанс и мимо!
Вечером после отбоя Вовочка заперся в мою каптерку и начал жаловаться на создавшуюся ситуацию. Немного подумали, попили принесенного одним, ярым "должником" пивка, поели копчёной ставриды.
— Слушай, – говорю я, – А ты завтра во время второй пары и смотайся к своей подруге.
— Как смотайся? – удивился Степной.
— Да всё очень просто, завтра вторая пара тактика, лекция. Препод, ты сам знаешь, личный состав проверяет по журналу, за тебя крикнут "Я"! Он и считать не станет. Лекции он как ведёт, почитает, почитает да и уйдёт куда-нибудь до конца занятий, а потом английский, ты же тоже в моей группе я скажу, что ты в наряде, а в журнал "Н", потом не поставлю и все. Даааааа, тем более наша преподша болеет, мне земеля со старшего курса сказал, она у них тоже преподаёт сегодня их группа всю пару дрыхла.
А потом обед, кому ты нужен??? А после обеда самоподготовка.
Вова задумался и в задумчивости выпил еще и мою банку пива, пришлось отобрать банку и вывести его из задумчивости.
— Ну, что давай решайся!!! Гражданку спрячешь в старой казарме, фиг тебя кто спалит.
Вова мелко задрожал, и махнул рукой:
— Точно!!! Только ты уж попытайся меня качественно отмазать, я тебе еще пивка принесу.
— Ты мне, простынь сдай, которую должен еще с первого курса!
— Да я тебе же её отдал!!!
— Как же отдал, спер у Ворошилова и сдал, а он спер, у Рыжкова и сдал, тем самым ты муфлон крупнорогатый запустил в роте "хлястиковую" реакцию.
— Да, ладно тебе мы же сами с тобой моей простынью Гену пугали…
В тот раз еще на первом курсе мы шутки ради, натянули над укуренным и мирно спящим Рыжковым простынь и начали будить его вереща, что падает потолок.
Гена подорвался увидев, что-то белое у себя над головой заорал на все сонное расположение:
— Да нет это же я лечуууууууу!!!
Совершил прыжок прямо в вертикальном положении схватил натянутую нами простынь и скрылся в неизвестном направлении. Вернулся он к подъему с очумевшими глазами и без простыни и всем рассказывал, что он летал ночью во сне долетел до матов в спортивном уголке и там проснулся. Простыни никакой он не видел и послал Степного на хер…
Мы по вспоминали былое посмеялись отработали кое-какие детали в исчезновении Степного и отправились спать. Курсант Ворошилов еще не спал, а вел разгульную жизнь, уничтожая содержимое, недавно присланной посылки в комнате информирования и досуга. На наши укоры он ответил, что он объявил самому себе "день чмырька" и по этому очень вкусной халвой делится не собирается даже с нами.
За это мы под одеяло наложили ему кучу блинов от штанги и подговорили дневального громко гаркнуть "Смирно". Эдик выскочил с куском халвы в руках забежал в спальное расположение и плюхнулся на кровать, которая приняв в свои объятия дополнительные семьдесят кг, с грохотом рассыпалась.
— Ворошилов, уебан кончай угорать, – заорала возмущённая пытающаяся уснуть общественность.
Так с шутками и прибаутками мы постепенно успокоились и заснули. Однако подлый Эдик, через час, когда все спали, и даже наряд добросовестно хрючил, тихонько прокрался и на настенных часах напротив дремлющего дневального перевёл стрелку на шесть утра. Потом с особым цинизмом перевёл стрелку на будильнике возле спящего дежурного по роте и мерзко похихикивая нырнул под одеяло. Через две минуты сонный дежурный включил в спальном расположении свет и заорал:
— Ротааааа, подъёёёёёёёёёёёёёём!
— Встаем, встаем.
Кое-кто повелся и понуро встал, начал одеваться, кто-то еще боролся со сном, а кое-кто взглянул на свои наручные часы начал кидать в дежурного подушками и устраивать бунт. Через двадцать минут охреневшего дежурного все-таки убедили, что над ним кто-то жутко пошутил, покурили, поворчали и личный состав все-таки угомонился, теперь уже до нормального подъема. Теперь только дежурный не спал бродил по расположению будил спящих и спрашивал сколько время. Потом ему это занятие надоело он выпросил у наиболее доверчивых курсантов, несколько подушек, якобы для того, чтобы сходить в туалет сфотографироваться…
