Николай Дмитриев - Тайна объекта «С-22»
Отряд немедленно зашагал обратно и через полчаса был уже возле здания комитета. На крыльце толпились люди, и Петро, отошедший переобуться, внезапно узнал среди них «товарища Ивана». Меланюк бросился вперед, но товарищ Иван, не обратив внимания на Петра, ко всеобщему восторгу, заключил в объятия подошедшего к крыльцу Малевича. Два мужика молча стояли на ступеньках и от избытка чувств колотили друг друга по спине и плечам. Петро деликатно отступил в сторону, но товарищ Иван уже заметил его.
— Постой, постой, хлопец… Ты? — Товарищ Иван повернулся к Малевичу. — Он что, у тебя?
— Ну да… Мы же сидели вместе. Только, похоже, его за члена ОУН приняли. И вроде как очную ставку ему делали…
— Как это? Я ж тебе ясно писал, — товарищ Иван посмотрел на Малевича. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Пожалуй… — Малевич почесал лысину. — Похоже, карты у них спутались… Меня начальник тюрьмы впрямую спрашивал…
— Дела… — покачал головой товарищ Иван. — Ну-ка, пойдем…
Они прошли в здание комитета и, к удивлению Меланюка, оказались совсем одни в какой-то комнате. Через дверь из коридора слышались голоса, топот, веселые выкрики, но тут, оказавшись как бы отделенным от всей этой метушни, Петро понял, что разговор предстоит серьезный.
Товарищ Иван усадил всех за стол и испытывающе глянул на Петра.
— Это точно, что тебя в тюрьме за националиста приняли?
— Ага, — Меланюк энергично кивнул.
— Ты, хлопче, не удивляйся. — Товарищ Иван дружески подмигнул Петру. — Помнишь, как ты меня в том сарае про революцию спрашивал?
— Товарищ Иван! Я заради нашого дила на все згодный! — Меланюк вскочил и, понимая, что разговор имеет какое-то второе значение, четко доложил: — Освита, четире класса. Земли обмаль. И завжди з комунистами був. Це тильки тоди як дядько Свирид сказав, треба, то я до «Сильского господаря» пишов…
— «Сильский господарь» — это неплохо… — Товарищ Иван внимательно посмотрел на Меланюка. — Ну а всерьез националистом прикинуться бы смог?
— Сможет, сможет! — засмеялся Малевич. — Он у меня на глазах по дороге у какого-то трезубного Лемиша нам всем по пять злотых выцыганил.
— По какой еще дороге? — не понял товарищ Иван.
— А ты что думал, мы из тюрьмы по воздуху летели?
— Да не думаю я так, не думаю. Вот ведь… — товарищ Иван обнял Малевича за плечи. — Это ж сколько лет прошло, как мы в Первой конной с тобой служили и на Львов шли, а?..
— Ну служили… Пусти. Не до воспоминаний еще… — Малевич высвободился. — Эти трезубные нас чуть ли не у тюрьмы с автоматами встретили, а сейчас вообще их танками гонять пришлось…
Он полез в карман и вытащил снятую с пилотки эмблему.
— Вот… Можешь полюбоваться.
— Полюбуюсь… — Товарищ Иван взял трезуб и протянул Меланюку. — Бери, парень… Пригодится.
— Зачем? — не понял Петро.
— А затем, друг ситный, что тебе особое задание будет…
* * *Гусеницы тяжелых многобашенных танков с ревом и искрами выковыривали булыжник на повороте шоссе, и танкисты, высунувшись из люков, внимательно следили, чтобы стальные громадины не зацепили какой-нибудь из домишек предместья. Вслед за грохочущими танками пошли артиллерийские запряжки и грузовики с солдатами. Короткорылые гаубицы подпрыгивали на выбоинах, и ездовые, чтобы не отстать от машин, дружно подгоняли своих рослых, подобранных в масть коней. Урчанье и фырканье моторов сопровождалось звонким цокотом копыт и мерно-тяжелым шагом густых пехотных колонн.
Население восторженно встречало входившие в город войска. На улицах, с тротуарами заполненными жителями, командиры колонн молодцевато подтягивались, а улыбающиеся солдаты без команды начинали петь. Тем временем на боковых улочках собирались небольшие колонны рабочих и тоже с пением, но уже «Интернационала» куда-то шли, подняв над рядами красные флаги и кумачовые лозунги. Этих кое-кто провожал настороженными взглядами, потому что очень многие из стоявших густыми шпалерами по обе стороны мостовой понимали, что войска, двигавшиеся рядом, несут им совсем новую жизнь…
Стараясь держаться незаметнее, через толпу пробирался небритый дядька в домотканом серяке и стоптанных сапогах. Его утомленное лицо казалось равнодушным, и только глаза временами вспыхивали любопытным блеском, провожая взглядом группу военных или колонну машин. Он не выделялся в толпе, и вряд ли кто признал сейчас в этом затрепанном мужике всегда элегантного майора Дембицкого.
Пан Казимир как раз собирался завернуть в проулок, когда кто-то, метнувшийся из толпы, внезапно схватил его за рукав.
— Казик!.. Неужто ты? Ты?..
Испугавшись в первую секунду, майор растерянно улыбнулся. Перед ним, появившись неизвестно откуда, стояла Лидия Яновская.
— Какое счастье! — Женщина прижалась к серяку пана Казимира. — И что ты живой, и то, что нашелся, и вообще все…
— Даже это? — Майор показал на воинскую колонну.
Ехавший верхом впереди нее капитан, с рубиновыми «шпалами» в петлицах, улыбаясь, поворачивался во все стороны, сохраняя на лице настороженно-каменное выражение…
— Конечно! — Лидия решительно взяла пана Казимира под руку. — У меня такое ощущение, что пришли наши…
— Наши? — изумился пан Казимир.
— А ты что, хотел видеть здесь немцев?
— Немцев?.. — Майор растерялся. — Да нет… Немцев, пожалуй, нет.
— Вот видишь… А мы уже думали, что будут немцы, а тут неожиданно идут русские парни, поют русские песни, а я русская…
— Эти русские парни — еще не всё, — пробормотал майор. — Есть и другие…
— Все равно. Будь, что будет! — Лидия махнула рукой и сразу переменила тему: — Это просто удивительно, что я встретила тебя на улице, ведь ты бы сейчас пришел ко мне, а меня нет…
— К тебе?
Пан Казимир заколебался, но Лидия, не отпуская его руку, так решительно начала протискиваться через толпу, что ему оставалось только повиноваться. А когда, пройдя дворами, он вслед за Лидией переступил порог такой знакомой квартиры и за его спиной мягко щелкнул английский замок, майора охватило чувство покоя и безопасной расслабленности.
Оно не оставляло его и тогда, когда он, непонятно почему вдруг обессилев, остановился, прислонив голову к прохладному косяку ванной. Хлопотавшая вокруг Лидия ласково увлекла его ближе к умывальнику, и майор снова замер, завороженно глядя на медные, до блеска начищенные краны. Дверь открылась, и в ванную заглянула Лидия.
— Вот я тебе тут принесла…
Повесив у косяка махровый халат, Лидия протянула пану Казимиру безопасную бритву с непропорционально толстой ручкой.
— Что это? — спросил майор, с интересом рассматривая торчащий из ручки электрический шнур.
— Чешская бритва. Электрическая.
Рука майора, потянувшаяся было за бритвой, замерла в воздухе.
— Что… Закопане?
— Не совсем… — Лидия встряхнула головой и сказала, как о чем-то давно отболевшем и не имеющем значения. — Я тогда ждала, думала, что подарить… А потом… Потом приехала сюда и назло всему купила, и вот видишь, пригодилось…
— Теперь ясно, — пан Казимир улыбнулся.
— А раз ясно, одежду брось под ванну, халат тут, ароматическая соль на полочке… Да, может, тебе помочь?
Теперь Лидия говорила уже без тени смущения.
— Нет, я сам, спасибо…
Майор сунул штепсель в розетку и услышал, как в ручке уверенно загудел вибратор…
Из ванной, проплескавшись там чуть ли не час, пан Казимир вышел бодрым и посвежевшим. Настроение, как по мановению руки, изменилось, и сейчас, блаженно рассевшись в кресле, он начал зевать, поглядывая на свои голые ступни, уютно покоящиеся на ковре.
В комнату вошла отлучавшаяся куда-то Лидия и улыбнулась.
— Да ты, никак, спишь?
— Извини… Как накатило… — Пан Казимир опять сладко зевнул, одновременно пытаясь прикрыть ноги халатом.
— Ты не будешь возражать, если я выброшу твое тряпье?
— Выбросишь? — Пан Казимир замотал головой, стряхивая сонливость, накатившую после купанья. — А как же… А как же мне?
— А тебе я принесла все новое. И уже никаких Закопане… — Лидия лукаво стрельнула глазами на пана Казимира.
— Как, новое? — На этот раз майор пропустил «Закопане» мимо ушей.
— Очень просто. Пошла в соседнюю лавчонку и сказала хозяину, что ко мне приехал муж из Варшавы…
— Послушай… Значит, ты хочешь… Хочешь…
Майор вскочил, едва удержав норовивший распахнуться халат, посмотрел на свои голые ноги и окончательно стушевался. Сразу поняв его состояние, Лидия взялась обеими руками за отвороты злополучного халата и посмотрела майору прямо в глаза.
— Ты же обещал мне вернуться… Обещал?
— Да…
— Ты вернулся?
— Да…
— Тогда молчи…
Лидия все ближе наклонялась к пану Казимру, он вздрогнул и, наконец-то отпустив полы халата, осторожно обнял прильнувшую к нему женщину…
