KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит

Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юрий Гайдук, "Штрафбат. Закарпатский гамбит" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И еще одна пометка, сделанная рукой Тукалина. Доподлинно известно, что в годы войны Ванда содержала притон из местных девиц польского, румынского, венгерского и украинского происхождения. Но при всем при этом никто ничего плохого о ней сказать не может. По крайней мере, не хамела по отношению к соседям по улице, хотя и пользовалась благосклонностью господ офицеров.

– Надо же, пахан и паханка! – заржал Крест, который также хорошо знал Мадьяра по «Сиблагу». – Как говорится, гора с горой не сходятся, а хер с лаптем всегда встретятся.

– Это уж точно, – отозвался Бокша, размышляя, на кого из мукачевской братвы сделать ставку.

Само собой, для этой роли более всего подходил Мадьяр, однако с тех самых пор, как они расстались, столько всяко разной воды утекло, включая сюда и четыре года страшенной войны, когда ссучивались и не такие бугры, коноводы, а порой даже и законники, как Мадьяр. И что может случится, если вдруг он не пожелает признать старого корефана?

Судя по тому, насколько надежно и, видимо, прочно обосновался в Мукачево Мадьяр, это уже не прежний одесский гоп-стопник Аврам Салмаш, а признанный в городе, заматеревший авторитет, вкусивший прелести новой, почти легальной жизни. А зная по зоне нравы и повадки тамошних оперов и лагерного кума, он не исключал и того, что Мадьяр мог в какой-то момент ссучиться [22] , и это позволяло ему столь комфортно жить в Мукачево.

Впрочем, сам себя осадил Бокша, это уже домыслы загодя паникующего верхушечника [23] , который уж вроде бы и майдан держать [24] напрягся и в то же время с параши из-за поноса оторваться не может.

– Словно поняв сомнения и мысли своего командира, подал голос Мося:

– Что, командир, сомневаешься насчет Мадьяра?

– Угадал, – не очень-то охотно буркнул Андрей, краем глаза покосившись на Мосю. Этот офицер [25] , которому уже давным-давно пора было бы присвоить генеральское звание, также неплохо знал Мадьяра и мог бы сказать свое слово относительно того, мог ли Мадьяр ссучиться за эти годы или все-таки остался тем самым вором-законником, которым показал себя в «Сиблаге». – А что, хочешь что-то сказать? Ты же, кажется, еще до войны его знал по одесским катранам? [26]

– Ну, положим, не только по катранам, – пожал плечами Мося, с которым еще не рассчиталась по карточным долгам довоенная Одесса. – Случалось пару раз, что он меня и от курносой спасал, когда раздетые до кальсон биндюжники за финки хватались. И могу за него мазу тянуть [27] со всей ответственностью.

– Ты хоть понимаешь, насколько всё это серьезно? – подал голос Шайтан. – Я тоже кое-кого из мукачевской братвы по зоне знаю и даже мог бы кое с кем сельпо подломить, но чтобы за кого-то из них мазу держать…

И он отрицательно качнул головой.

– Слушай, Мося, – раздался с нар голос немногословного Волка. – Я хоть и уважаю тебя и за тебя на любом сходняке готов мазу держать, но тут-то мы знаем друг дружку как облупленные и знаем, кто что стоит. А этот Мадьяр…

Он замолчал было, сказав свое слово, однако не удержался, чтобы не завершить свой короткий монолог веским, как ему, видимо, казалось доводом:

– Да и с чего, спрашивается, он в этих местах ошивается? Где, скажите, та Одесса и где, скажите, это сраное Мукачево?

Шесть пар глаз уставились на Мосейчука, однако он стоял на своем:

– И все-таки я никогда не поверю тому, что Мадьяр мог бы ссучиться и ради жирного куска мяса да марьяны [28] стал бы сдавать братву. Мадьяр – это в первую очередь законник, оттого, видать, его и паханить сюда призвали, чтобы порядок навести да отрицалам красные сопли подтереть.

Он покосился глазом на Креста, будто хотел сказать: «Ты-то чего молчишь? Ты же тоже хорошо знал Мадьяра?» – и негромко закончил:

– Я свое слово сказал, теперь вам решать.

Не раз и не два убедившись на деле в интуиции этого карточного шулера, порой почти сверхъестественной, Андрей поднял глаза на Мазина:

– Твое слово, Иван?

– А что, у нас есть выбор? – хриплым вороньим клекотом отозвался Крест. – Что, Шайтан, Писка, Волк или Пикадор будут мазу за кого-нибудь держать? А? Чего молчите?

Он вскинул тяжелый взгляд на Бокшу:

– Пожалуй, Мося прав, Андрей, полностью прав. И тот факт, что он за него мазу держит… Короче, так. Мы с тобой его знаем по зоне, знаем то, что он никогда не состоял в кумовских суках [29] , хотя ты помнишь нашего кума, он даже центровым [30] головешки набок сворачивал, как курятам, а Мадьяр так и остался князем [31] .

Крест вздохнул и, словно просил прошения у высокого собрания, широко развел руками:

– Ну а если и поломала его война…

– Короче, – закончил за него Пикадор, – кто не рискует, тот не опохмеляется шампанским.

– Мил-л-лок! – воззрился на него Писка. – Да ты хоть раз опохмелялся шампанью? Это же такая рвота… не проблюёшься. Вот, скажем, принять по сто граммчиков той слезинки сорокаградусной, что у нашего командира в загашнике хранится…

И заржали все разом, словно решили неподъемную задачу. Впрочем, так оно и было. Назревал первый выход в город, очень тихий выход и аккуратный, и надо было окончательно определиться с тем человеком, с которым можно будет вести дальнейшую игру.

– Ну что ж, Мадьяр так Мадьяр, – подытожил Бокша, – иного я и предполагать не мог. И если он не ссучился за эти годы, уже завтра сделаю ему приятное.

– Что, думаешь самолично встретиться с ним? – без особого энтузиазма в голосе спросил Крест.

Бокша утвердительно кивнул головой, хоть и понимал озабоченность Креста.

– Да.

– Но может, все-таки я пойду? Он ведь и меня неплохо знает. На одной делянке лес валили. И если вдруг чего не того, так все-таки ты здесь нужнее, чем я.

– Исключено! – сказал как отрезал Бокша. – Первая встреча, считай, забойная, и от неё будет зависеть многое. Так что ты остаешься вместо меня на базе, а я с утречка подамся в город. Надо будет к базару успеть да по барахолке прошвырнуться. Воскресенье – это базарный день, вся мукачевская братва и залетные подадутся на промысел. Кто-нибудь обязательно должен засветиться.

– Что ж, может, ты и прав, – не стал настаивать на своем Крест. Только спросил: – Кого думаешь взять для прикрытия?

– Халмуратова с Серегой Торопчиным.

– А почему не меня с Волком? – возмутился Пикадор. – Мы и ножами работаем лучше, и…

– Надеюсь, до этого не дойдет, – осадил Юрасова Бокша. – А почему, спрашиваешь, Писку с Шайтаном беру, а не тебя с Антоном, так это только потому, что Писка – это Писка, да и Шайтан, оказывается, еще тот ходок по чужим кошелькам да карманам. А нам сейчас капуста как воздух нужна будет. И белокочанная [32] , и цветная [33] .

Бокша окинул взглядом своих бойцов.

– Еще вопросы будут?

– Будут, – моментально встрепенулся Волк.

– Ну?

– По сто граммчиков нальешь? Наркомовских.

Андрей покосился на Креста с Шайтаном, однако и старый медвежатник и не менее заслуженный гоп-стопник скорбно молчали, потупив глаза, словно накануне освобождения их пытал сначала хозяин [34] зоны, а потом уж и пастор [35] одним и тем же вопросом: «Обещаешь, что за старое на воле не возьмешься?», и они, честные авторитетные воры, не могли сказать столь простенькое «Да!».

– Ладно, хрен с вами, – поддался Андрей, – две бутылки по кругу, и более ни капли.

* * *

Вживаясь в легенду «Часовщика», мастера своего дела, который намерен пустить корни в приглянувшемся ему тихом закарпатском городке, ласково-уютном и столь же гостеприимном, в котором смешались все языки, наречия и акценты Восточной Европы и Западной Украины, Тукалин облюбовал себе небольшую комнатенку для жилья в просторном доме вдовой гуцулки. Та согласилась «сдавать пану часовщику» довольно светлую пристройку к дому, дверь которой выходила не в палисадник, а сразу же на улицу, что было весьма удобно и для него самого, и для Христы Феодосиевны, и для будущих клиентов, которых должна была привлечь вывеска-зазывалка, приглашающая чинить вся и всё, что когда-то тикало в ваших карманах, на стене или украшало кисть руки. Уставшая от одиночества пятидесятилетняя вдова, потерявшая в войну и мужа, и единственного сына, была до смерти рада такому жильцу и сразу же поставила его «на довольствие», пообещав, что «всё это будет стоить суще малые гроши».

«Пан часовщик» был весьма доволен, тем более что сваренный Христой борщ был на несколько порядков вкуснее того казенного варева, от которого частенько начинала долбить изжога, а выставленная хозяйкой дома к обеду бутылка с самогонкой превращала мукачевскую командировку в какой-то невероятно приятный сон, который, к великому сожалению, должен был когда-то закончиться.

Плотно закусив, Тукалин попросил разрешения воспользоваться стареньким столом, который, видимо, всю войну без дела простоял в пристройке. Поставил его вплотную к окну, предварительно протерев от пыли стекла и разложив на столе хранимые в заветном чемоданчике инструменты мастера-часовщика и лупы на резиночках, чтобы удобнее было работать, вышел на улицу и приколотил над входом в свою мастерскую вывеску-зазывалку, самолично нарисованную на фанерном листе.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*