Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит
Обзор книги Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит
Юрий Гайдук
Штрафбат. Закарпатский гамбит
Книга основана на реальных событиях, произошедших в 1945-м году…
Шифротелеграмма
«Срочно!
Начальнику Главного управления контрразведки
«Смерш»
2.04.45 г.
Сообщаю, что сегодня, 2 апреля, зафиксирован вторичный выход в эфир рации, запеленгованной в Ужгороде по тому же адресу, что и первый выход. Время выхода в эфир – 21.07.
Записанный перехват – радиограмма, шифрованная уже известными нам группами пятизначных цифр. Первый выход рации в эфир был зафиксирован 21 марта с/г. В результате проверенных оперативно-розыскных мероприятий удалось выявить и установить личность радиста – Стефан Богданович Драга, 1916 года рождения, г. Ужгород.
Расшифровка радиоперехвата подтвердила агентурные сведения о подготовке завершающей стадии американской разведки по вербовке националистически настроенных лиц и уголовников в западных областях Украины – переход Вербовщиком государственной границы СССР со списками лиц, готовых работать на американскую разведку. Точная дата перехода еще не определена, но судя по тексту это середина – конец апреля.
Некоему «Михаю», судя по всему мукачевскому резиденту Вербовщика, приказано выйти на связь с группой Венгра для обеспечения безопасности продвижения Вербовщика до конечного пункта назначения в Европе. После анализа радиограмм от 21.03 и 2.04 можно с уверенностью предположить, что группа Венгра и «лесные люди» – это группа прикрытия, которая дислоцируется сейчас в лесах близ Мукачево.
Жду Ваших указаний.
Карпухин».Шифротелеграмма
«Срочно!
Карпухину.
Содержание перехваченной 2.04.45 г. шифрограммы соответствует информации, полученной из источников, близких к упомянутым Вашей разведкой, что, естественно, возводит этот факт до уровня государственной важности с последствиями, которые могут быть весьма чреваты для будущего нашей страны.
Исходя из вышесказанного, все дальнейшие действия по обезвреживанию Вербовщика и его группы будут находиться под особым контролем. Дальнейшую разработку оперативно-розыскных мероприятий согласовывать лично со мной.
Никаких самостоятельных действий в отношении радиста не принимать, но при этом необходимо использовать его (втемную) для выявления «Михая».
Персональная ответственность по захвату Вербовщика и его груза ложится лично на Вас.
В случае необходимости Вам будет оказана любая помощь, но это только в случае самой крайней необходимости, так как этой акции уже определен статус особой секретности.
Абакумов».Глава 1
Начальник войск по охране тыла фронта генерал-майор Карпухин не мог не догадываться, что основная часть оперативной разработки «Михая», который должен был обеспечить Вербовщику сравнительно безопасный переход через границу, линию фронта и прочая, прочая ляжет на его плечи, но чтобы так вот жестко: «…вся ответственность по задержанию Вербовщика и его груза ложится лично на вас…» Шифрограмма была подписана начальником Главного управления контрразведки «Смерш» Абакумовым, который подчинялся непосредственно Верховному главнокомандующему, и можно было не сомневаться, что затеваемая радиоигра, точнее говоря, использование ужгородского радиста втемную, уже известна Сталину, и это не могло сулить ничего хорошего. Естественно, в случае провала операции по задержанию Вербовщика. А его надо было не только вычислить, но и взять живым с бесценным для американской разведки «грузом», который он намеревался вынести с территории уже освобожденной Украины, тогда как о нем неизвестно практически ничего…
«Вся ответственность по задержанию Вербовщика и его груза ложится лично на Вас…»
М-да, подобного доверия со стороны Абакумова можно было пожелать только злейшему врагу. Однако как бы там ни было, надо было выполнять приказ Москвы, тем более что кое-какие оперативные наработки уже были. Еще во время первого выхода радиста в эфир было установлено не только местонахождение рации, но также и личность самого радиста, за которым велось негласное наблюдение. Которое, правда, ничего толкового пока что не принесло. Все эти дни Стефан Драга из дома практически не отлучался, и можно было только догадываться, что он, передав радиограмму своему резиденту, судя по всему упомянутому «Михаю», залег на дно и не предпринимает никаких самостоятельных действий в ожидании следующего послания от Вербовщика.
К великому сожалению, первый контакт радиста с «Михаем» зафиксировать не удалось, и теперь весь оперативный состав, который находился в подчинении начальника войск по охране тыла фронта, надо было бросить на разработку цепочки Радист – «Михай» – группа «Венгра», которая должна была обеспечить полную безопасность дальнейшего продвижения американского резидента. Однако в силу сложившихся обстоятельств практически весь оперативный состав был задействован на других участках: обстановка в тылу фронта была более чем сложная, так что в реальности оставалось всего лишь трое более-менее опытных оперуполномоченных «Смерша», которые могли бы принести сейчас реальную пользу при разработке того же Драги, «Михая» и группы «Венгра», окопавшейся в закарпатских лесных схронах.
Двое оперуполномоченных, один из которых лейтенант Новиков, еще не обстрелянный по-настоящему новичок. Самый опытный из этих троих капитан Царьков отзывается на другой участок работы.
Двое… И архисложная оперативная разработка, за которую всю ответственность несет лично он, генерал-майор Карпухин.
Вот и верь после этого общепринятому в обществе мнению, что «погоны не давят».
Давят! Да еще как давят! Так давят, что порой в землю на два метра вбивают. Причем без почетного салюта. Вчера был генералом, а сегодня – покойник, враг Родины.
Карпухин вызвал помощника и, едва тот переступил порог, охрипшим от чрезмерного курева голосом приказал:
– Найдите Царькова и срочно ко мне!
– Так он, товарищ генерал, уже минут пятнадцать как в штабе топчется. Просил доложить, чтобы…
– Так чего же ты!.. – не дал договорить майору Карпухин и тут же приказал: – Зови его!
Оперуполномоченный «Смерша» капитан Царьков был старшим группы по разработке ужгородского радиста, включая его связи в городе, однако Драга вел себя настолько незаметно, тихо и спокойно, что Царьков даже выдвинул предположение о том, что на связь с Михаем выходит не он лично, а кто-то из его родни, проживавшей в том же доме на окраине Ужгорода. В чем Карпухин не мог не сомневаться. Уж слишком значимой была возложенная на Стефана Драгу ответственность, чтобы перекладывать ее на плечи своих сестер.
Скрипнула дверь, и выросший на пороге плечистый капитан вскинул руку к виску:
– Товарищ генерал-майор, капитан…
– Всё, приехали, – остановил Царькова Карпухин, не очень-то любивший принятый в генеральской среде излишний официоз и чинопочитание. – Давай-ка ближе к делу.
Он прошел к окну, прикрыл на всякий случай распахнутую настежь форточку, через которую врывалась напоенная апрельским ароматом весна.
– Что у тебя?
Царьков невольно закашлялся. То ли из-за папиросного дыма, который не мог разогнать даже гулявший по комнате весенний ветерок, то ли из-за ощущения ответственности момента, которое повисло в воздухе.
– Товарищ генерал, наш подопечный вроде бы как зашевелился.
Этого следовало ожидать, причем еще вчера вечером, когда Драга принял радиограмму, в которой ставилась задача «подготовить и обеспечить безопасность выхода Вербовщика на лесных людей», и все-таки Карпухин не смог сдержать своих чувств:
– Выходит, зашевелился, гаденыш. Хорошо. Очень хорошо! А теперь подробнее.
Робеющий в присутствии столь высокого начальства, Царьков немного раскрепостился и уже без предательской «перхоти» в голосе произнес:
– Мы, товарищ генерал, думали, что он еще вечером или в крайнем случае ночью рванет на встречу с резидентом, но этот гад явно не торопится. Всю ночь и весь вечер он сам и его родня из дома носа не показывали, и я уж стал в самом себе сомневаться – не упустили ли кого ненароком. Однако ту уборную, что у них в огороде, все семейство навещало справно, как тому положено быть. Утречком тоже не забыли справить свою нужду, потом, видимо, позавтракали, и вскоре на ихнем крыльце нарисовался сам Стефан Драга. Посмотрел на небо, видимо прикидывая, как одеваться в дорогу, и ровно в восемь тридцать вышел с мешком из хаты.
– С пустым мешком? – уточнил Карпухин.
– С пустым, с пустым, – заверил Царьков. – Он еще сложил его в несколько раз и в тряпишную сумку засунул.
– Так, и что дальше?
– Мы отследили его до самой станции, где он и еще дюжины две мужиков и баб впрыгнули в товарняк, идущий на Мукачево.
– Выходит, Мукачево… – как бы сам про себя протянул Карпухин. – Это уже кое-что.
