Афанасий Кузнецов - Тайна римского саркофага
Среднего роста, худощавый и подвижный, как большинство итальянцев, Антонио выглядел намного старше своих лет. Нелегкий труд рабочего, большая семья, невзгоды, много лет подряд сыпавшиеся на его голову, — все оставило следы на продолговатом, резко очерченном лице.
— Недавно с русского фронта дезертировал мой старый приятель, — сказал Антонио. — Он и привез это Обращение. Просил размножить и распространить среди итальянцев. Можете ли вы, Алессио, помочь нам в этом?
Алексей задумался. Вот если бы Марио сумел достать ротатор... Достанет, раз нужно!
— Попытаемся сделать.
Антонио радостно улыбнулся:
— Я, признаться, знал, что вы не откажетесь. А уж мы сумеем пустить листовки по рукам!
Русский, поляк и итальянец долго еще сидели в старой барже и шепотом обсуждали, как лучше распространять листовки.
Незаметно подкралась ночь. На фоне неба, черного, как сутана священника, мерцали далекие звезды. Рим спал. Дремали платаны, что росли в два ряда перед замком святого Ангела. Блестела роса на отшлифованной гальке берега. Тибр тихо катил свои мутные воды. Шумно было только в баре, что расположился неподалеку. Из ярко освещенных его окон на улицу выплескивался вой саксофонов, пронзительный визг труб и тупой, однообразный стук большого барабана. Шло разгульное, отчаянное ночное веселье.
Прозрачные занавеси позволяли прохожим видеть краснолицых немецких офицеров и полуголых девиц. Вот зашел в бар итальянец, его тут же взяли за ворот и вытолкали, крича вслед: «Здесь только немцы!»
Антонио мрачно сказал:
— Вот они, «союзнички»! Просто стыдно за Италию: связалась с такими бандитами!
— Ничего, ничего, Антонио, — потрепал его по руке Алексей. — Всему свой час... — Он поиграл гладкими речными камешками, подбрасывая их на ладони, потом неожиданно рассмеялся: — А ты думаешь, наши союзники лучше ваших?
— Да!.. — нахмурился Антонио. — Тоже вояки! Обещали американцы высадить в Риме дивизию парашютистов, а где она? За это, видно, и наказал их наш Везувий... — И Антонио, оживившись, рассказал такую историю.
В одну из августовских ночей американские «летающие крепости» совершили налет на Неаполь. И только начали падать бомбы, как возмутился Везувий. Из кратера вулкана поднялся огромный столб дымного огня и осветил небо. «Летающие крепости» стали видны, как в тысяче прожекторов. Тут по ним и ударили немецкие зенитные батареи. Крепко досталось американцам. Они в панике побросали бомбы куда попало и исчезли...
— А что было двадцать третьего августа! За неудачу с Неаполем англо-американские самолеты обрушились на Рим... — Голос Антонио дрогнул и стал глуше. — Бомбили Вечный город»... А Ватикан стоял нетронутый. Бомбить его было запрещено... И священник во время проповеди сказал: «Видите, братья, как любят нас, католиков, американцы! Рим бомбили, а Ватикан не тронули. Так давайте же помолимся за их доброту». Потом священник пожаловал своей пастве около тысячи пачек сигарет с надписью на каждой пачке: «Молитесь за Гитлера и Муссолини».
— Хороша доброта! — Алексей свел темные брови к переносице. — Ну, да понятно — рыбак рыбака видит издалека.
— Да, — продолжал Антонио, — много было жертв, много разрушений... — Он склонил голову. — В этот день от американской бомбы погибла моя дочь...
Дрожащими от волнения пальцами Антонио достал сигарету. И тут же переменил тему разговора:
— Через несколько дней к вам придет связной. Его паролем будет: «Да хранит вас святой Ангел». Вы ответите: «Мы сдадимся, когда Ангел вложит свой меч в ножны!» Этому человеку и отдадите листовки с «Обращением».
— Ясно, — рассеянно кивнул Алексей, озабоченный тем, где достать ротатор.
— Договорились? — Антонио поднялся и крепко пожал друзьям руки. — До свидания!
...Нужно было идти на виллу к Марио.
Алексей уже знал Рим. Не очень хорошо, но знал. Ему полюбился этот город, большой, многообразный, шумный.
Спускаясь с Капитолийского холма, где высится величественная бронзовая статуя Марка Аврелия, к развалинам Форума, Алексей порой испытывал такое ощущение, как будто он идет не по городу двадцатого века, а бредет вдоль хижин древних римлян-язычников. В этой небольшой равнине между двумя холмами — Капитолийским и Палатинским — было когда-то коровье пастбище. Место и сейчас называется Кампо Ваччино — коровье поле. Здесь-то и собирались на форум жители племен, основавших город. Здесь шумели народные сборища, устраивались веселые празднества — сатурналии (развалины храма Сатурна и по сей день громоздятся на Форуме), отсюда позднее отправлялись в свои громкие походы знаменитые римские легионы.
...Через неделю Антонио уже распространял отпечатанный тираж «Обращения» среди итальянцев. Это было как раз тогда, когда гитлеровцы отправляли рабочих в Германию. «Обращение» сыграло важную роль. Мало нашлось людей, которые добровольно поехали в Германию и на Восточный фронт. Сопротивление гитлеровцам росло.
Через несколько дней на баржу пришел Николо, как всегда веселый, шутливый.
— Здорово, капитаны! Как поживает ваш быстроходный корабль?
— Несемся на всех парусах, — в тон ему ответил Кубышкин, поеживаясь от холода, проникавшего в каждую щель старой баржи.
Николо рассказал свежие новости, а потом сообщил:
— Довольно, ребята! Пожили вы под охраной Ангела и хватит. Приказано перевести вас в более теплое место. На этот раз — под собор святого Петра.
— Куда, куда? — поднял прямые тонкие брови Език. — Под охрану самого папы?!
Живые и мертвые рядом
Через секретный темный ход Николо привел Алексея и Вагнера в полуосвещенные гроты — остатки первого собора Константина. Собор этот был построен еще в 326 году на месте бывших садов Нерона, в той их части, где некогда располагался знаменитый цирк тирана. Церковь, выстроенная императором Константином, простояла почти двенадцать веков, пришла в ветхость. В 1506 году над ней, стараясь сохранить старую постройку, начали воздвигать новый храм — главную церковь Ватикана. В строительстве приняли участие великие мастера — Браманте, Рафаэль, Микеланджело... Сооружение этого величайшего в мире храма длилось 120 лет.
Остатки первой церкви оказались под новым собором и получили название гротов святого Петра. Богато украшенные великолепной живописью, мозаикой, скульптурой, они служат усыпальницей многих пап, кардиналов, императоров и королей. Промежуток между полами старого и нового храмов тщательно укреплен арками.
Попасть в гроты святого Петра можно только по специальному разрешению... или тайком. Во всяком случае, никому бы, наверное, не пришло в голову искать здесь партизан. Потому-то Николо и привел друзей сюда.
— Поживите рядом с саркофагами, где покоятся папы и кардиналы, — пошутил он, высвечивая фонариком путь в гранитных закоулках. — Главное — здесь безопасно. У нас, у итальянцев, есть такая пословица: «Мертвые не убивают живых».
— Не очень приятное соседство, — усмехнулся Вагнер, — но зато тепло.
— Кормить вас будет, — добавил Николо, — одна молодая монахиня. Это — наш человек, у нее старший брат погиб на севере, в партизанском отряде. Чтобы не было скучно — возьмите вот это.
И он протянул «Божественную комедию» Данте на немецком языке. Език бережно взял книгу в руки:
— Вот это настоящий подарок! Спасибо. Немецкий я знаю, теперь мы будем беседовать с самим Данте!
Кубышкин и Вагнер расположились, как могли.
— Всего мог ожидать, — вслух рассуждал Алексей, лежа на мраморном саркофаге кардинала Перетти, — но того, чтобы нам, коммунистам, помогали монахини, — этого никак не ожидал! Да...
Утром в грот, действительно, проскользнула молодая монахиня в большом крылатом чепце, обрамленном белым зубчатым кружевом. Ей было, наверное, не больше семнадцати.
Поздоровавшись, она поставила на пол миску с макаронами и сыром. Потом подала по пачке сигарет.
— Благодарю вас за то, что хорошо приняли меня, — сказала гостья приятным нежным голосом и слегка наморщила бровки. — Я пришла к вам по поручению Николо. Он прислал вам большой привет.
Гостья присела на мраморный камень рядом с горящей свечой. Език, сидя в сторонке, время от времени задавал вопросы. Она односложно отвечала, не поднимая глаз.
В левой руке гостья держала «Библию в фотографиях».
— Впервые вижу такую, — сказал Алексей.
— Посмотрите, — монахиня подала ему книгу.
Алексей окинул ее внимательным взглядом.
— Вам плохо с нами? Грустно? — спросил он.
— Мне всегда хорошо с теми, кто борется за свободу... Я очень любила своего брата...
Алексей принялся листать книгу. Увидел фотографии Адама, прикрывающего свою наготу, Евы, срывающей запретное райское яблоко, Каина, убивающего своего брата, Петра с ключами от райских ворот... Уже хотел захлопнуть книгу, как вдруг между страницами заметил газету «Унита».
