Владимир Шатов - Ни шагу назад!
Он также являлся Генеральным секретарём ЦК ВКП(б), Председателем Совета Народных Комиссаров СССР, Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами и наркомом обороны СССР, возглавлял Ставку Верховного Главнокомандования.
Одной из главных задач, которую пришлось решать с первых дней войны, был быстрейший перевод народного хозяйства, всей экономики страны на военные рельсы. Основная линия этой перестройки была определена в Директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29 июня 1941 года.
Военная перестройка потребовала централизованного перераспределения трудовых ресурсов страны. Если в начале года в стране насчитывалось более 31 миллионов рабочих и служащих, то к концу их численность сократилась до 18,5 миллионов человек. Для того чтобы обеспечить кадрами военную промышленность и связанные с ней отрасли, необходимо было рационально распределить оставшиеся трудовые ресурсы, вовлечь в производство новые слои населения. В этих целях уже 30 июня при Совнаркоме был образован Комитет по распределению рабочей силы.
К январю 1942 года вглубь страны было вывезено только по железной дороге 10 миллионов человек.
В годы войны в восточные районы было эвакуировано более 2 тысяч промышленных предприятий. Почти 70 % из них было размещено на Урале, в Западной Сибири, Средней Азии и Казахстане. Перевод промышленности в глубокий тыл позволил не только сохранить основные производственные фонды, но и постепенно увеличить их, обеспечивая растущие нужды фронта.
***В субботу 21 июня в семье Шелеховых долго не ложились спать. Мать собирала и увязывала вещи дочери Александры. Днём должен был приехать на попутном грузовике её дядька Прокоп, чтобы забрать вещи и отвезти четырнадцатилетнюю девушку к родне на Азовское море.
- Смотри Санька! – поучала дочь Антонина. - В Ялте сильно не женихайся…
- Ну что ты мам!
- Знаю я тебя. – Сквозь одобряющую улыбку продолжала наставление мать. - Начнёшь деревенским хлопцам головы дурить… Сама такой была!
Они весело рассмеялись, и в этот момент вернулся с работы старший брат Петька. Пока мать кормила любимца, пока обговорили последние новости на шахте, часы-ходики показали полночь. Когда Саша утром проснулась, брат и мама ещё спали. За окном, хотя окна их дома были на север, виднелось голубое небо, чувствовался хороший солнечный день.
- Красота-то какая! – не сдержала радостного вопля впечатлительная девушка. - Как хорошо жить на свете.
Саша вскочила и помчалась к соседке Наталье Павиной, сообщить, что уезжает сегодня на море. Она пулей влетела к тёте Наташе, та тоже ещё дремала, отдыхая от супружества. Муж Константин недавно умер от пьянства.
- Это ты стрекоза, – обрадовалась соседка. - Поспала бы подольше…
- Да ну, – сморщилась Санька. - На море высплюсь.
Она принялась тараторить о своих девчачьих проблемах. Павина слушала, улыбаясь, у неё не было детей, и она любила Саньку. Хозяйка неторопливо приготовила завтрак, они поели, не прекращая болтать.
- Может концерт транслируют? - Александра без спроса включила репродуктор, у Шелеховых не было радиоточки, а ей хотелось послушать музыку.
Вдруг в комнату ворвался голос диктора, сообщающий о том, что немецкие войска перешли границу, что бомбили города, что нашим войскам дан приказ и так далее. Тётя Наталья охнула:
- Это война!
- С кем? – не поняла Санька. - Кто осмелится напасть на нашу страну?
- Гитлер. – Тихо ответила Павина. - Господи, что же будет?
- Да наши разобьют их за две недели!
Саша выскочила на улицу и с торжествующим криком ворвалась в свой дом:
- Ура! Война!
- С кем? - Брат с мамой вскинулись над столом, они сели обедать.
- С Германией!
- Ты что, с ума сошла? Прекрати свои глупости!
Возбуждённая девушка рассказала про сообщение по радио. Едва одетые, они кинулись к тётке Наталье, и все вместе дослушали, а потом ещё раз прослушали сообщение. Брат, сразу сильно посерьёзневший, сразу предложил:
- Надо идти в военкомат.
- Ну что ты сынок? – всполошилась мать. - Может не надо?
Возле военкомата на улице Чайковского уже стояла большая толпа, в основном, мужчины. Из парадной вышел военный с тремя "шпалами" в петлице и сурово сказал:
- Я не понимаю, почему вы пришли сюда, но сейчас надо всем разойтись и спокойно ждать повестки.
- Когда? – крикнул кто-то самый нетерпеливый.
- Когда придёт время и тем, кому нужно.
В первые дни войны в повседневный обиход вошло слово «бронь». Оно было неприятно тем, что делало людей, как бы, неравными, одни должны были воевать, а другие нет. Санька видела, что брату Петьке очень хотелось пойти на войну, он, как и все мальчишки мечтал служить в Красной Армии. Однако брат как шахтёр имел «бронь» и поэтому думал, что немцев разобьют без него. На море Саша в то лето так и не поехала…
Глава 2
Дружно отцвели в бескрайней степи душистый чабрец, бессмертник и другие буйные травы, куда-то унёс их ароматы порывистый ветер. Только горьковатый запах полыни всё так же настойчиво просачивался в распахнутые придонские хутора. От жары величавый Дон окончательно потерял остатки былой живости и лениво тёк к далёкому морю.
- Не к добру такая жарища! - сетовали зажаренные колхозники.
Палящее солнце над головой равнодушно смотрело на суету потных людей. За весь июнь на землю не упало ни капли дождя, она высохла, растрескалась и посерела. Евдокия Пантелеевна Кошевая, в девичестве Мелехова, с утра возилась в огороде. Нужно было срочно прополоть грядки с бураками.
- Ишь ты как прёт бурьян, – возмущалась она. - Откель только влагу находит поганец?
Немолодая женщина, которую в хуторе Татарском все почему-то звали девическим прозвищем Дуняшка, тяжко распрямила спину. Несколько часов с тяпкой в руках отозвались в натруженной пояснице нестерпимой болью.
- Ох, судьбинушка моя горькая! – не сдержалась Евдокия. - Не на кого мне надеяться…Мужчины мои далеко, а невестка на сносях.
Дуняшка обречённо вздохнула и снова принялась тяпать чахлый рядок столового бурака. Быстро росший сорняк грозил смять слабенькую оборону незаменимого наполнителя настоящего борща.
- Как там мои Мишки? – думала она, аккуратно подрубая корни агрессора. - Михаил давненько не писал.
Евдокия пока не знала, что муж её Михаил Кошевой убит на колымском прииске, брат Григорий не решился написать правду. Приёмный сын, а вернее племянник Михаил, писал регулярно. Он учился в военном училище, где-то в Сибири и регулярно высылал семье всё своё денежное довольствие.
- Мамо, – внезапно раздался крик со стороны родительского куреня. - Жарко уже… Ходите обедать.
Дуняшка обернулась на крик и нежно охватила взглядом ладную фигуру невестки Дарьи. Та стояла у ограды старенького база и призывно махала рукой. Большой выпирающий живот лучше всяких докторов говорил, что молодая женщина ждёт мальчика.
- Иду! – крикнула в ответ свекровь и начала собирать нехитрый инструмент.
Когда сели обедать вдруг прибежал соседский мальчишка, Ванька Артюхов и с порога сообщил:
- Слухайте, что скажу.
- Говори, чадушка!
- Тётка Евдокия. – Он вытер рукой набежавшие сопли. - По радио передают, что началась война.
- Сохрани Господи! – взмолилась хозяйка. - Мишу пошлют воевать.
Дарья всплеснула полными руками и заплакала. В прошлом году она осталась круглой сиротой, Прохор Зыков замёрз пьяным на Рождество, а мать за год до того умерла от чахотки. Невестка с горечью сказала:
- Беда.
- Может, обойдётся?
- Ой, мамо, – она давно называла свекровь мамой. - Не дай, Бог с ним что случится…
- Его, небось, и не успеют на фронт переправить. – Высказала догадку Дуняшка. - Германца и без него победят.
- Скорее бы!
Женщины в молчании пообедали, а вечером у Дарьи внезапно начались схватки. Евдокия бросилась к председателю колхоза просить подводу для поездки в районную больницу.
- До утра подождать не можете, – возмущался председатель. - Вечно у вас баб так… Всё не вовремя.
Председатель недавно лёг спать, с утра предстояла поездка в Вёшенскую, в райком партии. Митин был недоволен нежданными хлопотами, но подумав, сказал:
- До утра не дотерпит?
- Нет.
- Ладно. – Смилостивился он, почёсывая живот. - Иди на конюшню, скажешь конюху, я велел запрячь Ласточку.
- Век буду помнить, – бросилась благодарить Дашутка. - Спаси Христос!
- Будя, будя! – Остановил её председатель. - Беги…
Через полчаса впопыхах выехали. Свекровь ловко управляла старой кобылой, а Дарья лежала в тряской телеге. Нервное состояние молодой женщины стимулировало преждевременные роды. В дороге стало только хуже.
- Ой, не могу! - стонала она. - Умираю, маменька!
