Анатолий Гончар - Шейх
— Если сейчас остановимся, то потом так и так останавливаться придётся, пока будем доползать оставшиеся квадраты — все снова выдохнутся, — пояснил свою мысль Ефимов, и Фадеев, соглашаясь с доводами старшего прапорщика, кивнул:
— Добро… — после чего остановился, а группа поползла дальше, оставляя за спиной очередные метры пройденного пути.
Братья Келоевы.«Главное, с первых секунд боя вывести из строя радиостанции… вывести из строя радиостанции… вывести из строя радиостанции», — как заклинание, беспрестанно повторял про себя уже начавший испытывать предбоевое волнение Ибрагим. Несмотря на всю защищенность базы от огня артиллерии, он всё же побаивался — а вдруг возьмёт и залетит сюда какой-нибудь шальной снаряд? Не должен, но вдруг? К тому же ещё оставалась вражеская авиация. Но старший Келоев рассчитывал управиться и уйти отсюда задолго до её возможного появления. Так что авиация его волновала значительно меньше.
«Если всё пойдёт удачно, — продолжая размышлять, Ибрагим прислонился плечом к тёмному стволу небольшого (не более десяти сантиметров в диаметре) бука, — пять — десять минут и всё будет кончено. Почти пятьдесят моджахедов (тех двух десятков боевиков, присланных Шамилем Басаевым, что на всякий случай оставались прикрывать тылы, Ибрагим не считал) на полтора десятка русских, пусть даже спецов — это более чем достаточно. Главное — заманить противника как можно дальше вглубь расставленной ловушки, а уже сделать так, чтобы ни один русский из неё не вырвался, будет легко. Всё распределено, всё тщательно отработано, кто, куда, как… прижать, окружить, добить. И ни одного шанса на отход. А на самый крайний случай десять человек резерва под командой Усы Умарова, лучших, самых — самых, на той стороне ручья. Десять моджахедов, способных в одиночку… да что там! — Ибрагим вдруг понял, что сам себя уговаривает, пытаясь убедить в том, что всё пройдёт благополучно. Значит, получается, в его душе всё ещё оставался червь сомнения? Да разве можно сомневаться в своих силах? И это при такой мощи? Неуверенность в себе — это порок, не достойный моджахеда. Неуверенность позволяет отступиться. Неуверенность в своих силах приводит к дрожи в руках. — Ибрагим почувствовал холодок, пробежавший по его спине. Вереница мурашек страха промаршировала по коже бодрым строевым шагом уверенных в себе бойцов. Старший Келоев вздрогнул, убоявшись своей собственной слабости больше, чем страха перед грядущей смертью.
— Нет, — тихо, но твердо сказал он. — Мы (моджахеды) не боимся смерти и не бегаем от неё! — где-то он уже слышал эту фразу, но не помнил где, и вот теперь она пришла ему на ум. И тут же ещё одна: — Если у нас, (моджахедов Кавказа), хватит терпения и стойкости, инша Аллах, победа будет за нами! — Победа будет за нами! — повторил Ибрагим, и окончательно отгоняя от себя беспричинную тоску, вздёрнул подбородок кверху. — А-аллах Акбар! — произнёс он одними губами и, резко оттолкнувшись от служившего ему опорой дерева, отправился проверять готовность своих воинов к битве.
— Махамед! — выйдя их тени кустарника, Ибрагим окликнул худощавого коротышку с гранатомётом в руках, стоявшего чуть на удалении от ближайшего замаскированного окопа. Махамед являлся старшим над отрядом боевиков, присланных Шамилем в распоряжение Келоевых. — Русские скоро будут здесь, пора занимать позиции, а не… — Келоев хотел сказать — не развлекаться (Махамед Ахмадов как раз позировал боевику, бегавшему вокруг него с маленьким цифровым фотоаппаратом), но не стал.
Тот, которого звали Махамед, зло прищурился, кинул РПГ-7-ой на руки ловко подхватившего оружие фотографа Мусы Мачигова, являвшегося одним из трёх «штатных» гранатомётчиков отряда Махамеда и, ничего не сказав, направился к позициям своих воинов.
Группы специального назначения.Сергей остановил группу и в очередной раз взглянул на экран джипиеса. Ему не надо было доставать листок с написанными карандашом цифрами координат объекта — он помнил их наизусть. Вычесть одни пятизначные цифры из других не составило труда. До означенной базы оставалось по прямой чуть больше пятисот метров, а они почти прямо и шли, разве что чуть южнее.
— «Садись», — показав знаком что делать, Ефимов отошёл чуть в сторону и, присев на выступающие корневища какого-то дерева, достал карту. Пока он её в очередной раз изучал и думал, как лучше поступить, к нему неслышными шагами подошёл майор Фадеев.
— Чего стоим? — поинтересовался ротный и, не дожидаясь ответа, плюхнулся рядом.
— Да вот смотрю, какое они место под встречу выбрали. Ничего не скажешь — продуманно, хрен просто так подберешься. С востока — ручей, по нему не пойдёшь — низина. А пойдёшь — вляпаешься по самые уши. На северо-западе и на юго-западе совершенно лысые вершины, незаметным не проскочишь. Остаётся только северо-восток по тропе и запад — с его подходом между двумя голыми вершинами — вот тут со стороны второй тропы идущей от…тов в направлении…ни, — палец Сергея упёрся в карту. — Но если заходить с запада, то придётся делать хрен знает какой крюк, да и перекрыть подход там проще простого — одну фишку выставил и достаточно. — На секунду замолчав, Сергей продолжил начатую мысль: — Конечно, судя по местности, удобнее было бы подбираться с северо-востока вот по этой тропе, — касание карты кончиком небольшого, тут же сорванного листочка, — тогда база, если она есть, окажется прямо под ногами. Но чехи тоже не дураки, тропу, как минимум, заминируют и сто пудово выстявят наблюдателей. Значит, отсюда тоже не подойти.
— Серёжк, а если идти как идём и лишь взять немного левее и заходить с юга вдоль опушки леса? — предложил Фадеев, и Ефимов согласно кивнул головой.
— Вот и я о том же самом думаю. А если у двух дураков мысли одинаковые…
— То мысль верная! — закончил за Ефимова ротный и усмехнулся.
— Угу, — поддакнул Сергей и, почесав переносицу, заметил: — Будем надеяться на то, что людей у них маловато для того, что бы наблюдателями все подступы перекрыть. Это не спать, ни есть, не отойти погадить.
— Да это ещё хрен его знает, сколько у них людей! — не слишком оптимистично заметил ротный. — Наверху первый раз, что ли, ошибаются? Да и чехи на одном месте не сидят, сегодня здесь, завтра там. Что с того, что по имеющейся информации никого движняка? Десяток — другой всегда подвалить мог.
— Запросто! — легко согласился Ефимов и снова задумался.
— Тогда раз уж решили заходить с юга, то берём влево, переходим ручей и на хребте вот где-нибудь у ответвления тропы делаем двадцатиминутный привал, а заодно сбросим всё лишнее. Согласен?
— Было бы о чём спорить! — Ефимов улыбнулся и, посмотрев на ротного, уточнил: — Так что, Вадим, топаем?
— Ес-стессвено, — нарочно исковеркав слово, Фадеев потянулся и, опершись рукой о ствол дерева, начал подниматься на ноги. — Эх, сейчас бы костерок, шашлычок, в баню и поспать!
— Угу, вылезем на чехов, и будет нам и баня, и сауна, и шашлычок с помидорчиками.
— Ага, — поддакнул ротный, — ништяков наберём! — он вроде бы шутил, но в глазах у него не было ни капли весёлости.
Группа Ефимова.Переходя ручей, Сергей позволил себе вволю напиться. Сделал он это так: не снимая рюкзака, осторожно положил автомат на камни, встал на колени, опёрся ладонями о выступающие над водой булыжники и, приняв положение как для выполнения упражнения «отжимание в упоре лёжа», припал губами к бегущей среди камней чистой, прохладной воде. Пил он неторопливо, мелкими, смакующими вкус воды глотками. А вода в этом ручье была на удивление вкусной и приятной, без посторонних запахов и привкусов. Вволю напившись и позволив напиться всем, (спецназовцы пили по очереди и времени это отняло довольно много), Сергей повёл группу дальше. Он не стал выходить со своими разведчиками на самую верхнюю точку хребта, а заметив подходящий для скрытного размещения имущества, густо поросший мелколесьем овражек, поднял вверх левую руку.
— Чи. Стоп. Всем выложить продукты и лишние вещи, — приказ, продублированный остальными спецназовцами, приняли к исполнению, и вскоре назначенные по одному от каждой тройки бойцы прятали завёрнутые в полиэтиленовую плёнку вещи в зарослях росшего в этом овражке малинника.
— Двадцать минут отдыха! — скомандовал Ефимов, и уже через несколько десятков секунд разведчики, рассредоточившись и выставив охранение, сидели, блаженно вытянув ноги, наслаждаясь недолгим покоем. Казалось, всё дышало умиротворением — на земле стояло полное безветрие, в небе по-прежнему плыли, не роняя вниз ни единой капли дождя, плотные облака. Тишина, лишь где-то далеко недовольно хоркает потревоженный кабан, да радист не громко бормочет, прокачивая обязательный сеанс связи. Но ничто не вечно под луной. Взмах командирской руки — и группа продолжает движение. Абсолютно тихо, неимоверно медленно двигался впередиидущий, а за ним и все остальные. Только так и никак иначе — сколько там ещё осталось до обозначенной базы с засевшим на ней пресловутым «Шейхом»? Триста пятьдесят метров, триста? А сколько до выставленных по округе наблюдателей? Сто? Сто пятьдесят? Двести? Или они совсем рядом?
