Анатолий Сульянов - Расколотое небо
Надя, узнав о собрании женщин, идти наотрез отказалась.
— Чего я там не видела?
— Нет, ты пойдешь! — угрюмо сказал Николай. — Я Северину обещал.
— Я не военнослужащая, и мне никто не прикажет!
— За руку отведу!
— Ах вот как! Принципиально не пойду.
После долгих препирательств, ссор и слез Надя сдалась: принарядилась, накрасила губы и отправилась в клуб.
Женщины встретили ее шумно, дружелюбно, здоровались, спрашивали о фильмах, в которых она снимается, приглашали принять участие в новом спектакле. Надя не обещала и не отказывала — скучала. Собрание… «Женщина и безопасность полетов» — обалдеть можно.
Подъехал автобус. Из него вышел Северин, показал на открытую дверь:
— Прошу.
— А собрание? — с недоумением спросила председатель женсовета.
— Будет и собрание, — весело ответил Северин, присаживаясь рядом с Надей. — Только чуть позже.
Пока ехали на аэродром, он расспрашивал Надю о житье-бытье. Она отвечала односложно, неохотно, смотрела в окно. Наверное, Генка с Лидой ему пожаловались — реагирует. Господи, как смешно и… грустно! Еще один опекун. Все знают, как мне жить, одна я почему-то ничего не знаю. Надоело, нужно быстрее уезжать».
Автобус прошуршал по взлетной полосе и остановился у крайнего истребителя. Женщины дружно выпорхнули на бетонку, окружили замполита и, перешептываясь, направились к самолету. Лида Васеева и Надя шли вместе. Из-за хвоста истребителя появился командир второй эскадрильи Сергей Редников. Широко улыбаясь, вскинул к козырьку руку.
— Новое пополнение? Очень рад. Так вот, милые дамы, на этих керосинках мы и летаем. Ежели интересуетесь, могу рассказать и показать.
«Милые дамы» заинтересовались. Редников приосанился — ну чем не профессор! — и начал рассказывать о конструкции самолета, двигателе, заправке топливом. Затем попросил Надю подняться в кабину и усадил в катапультное кресло. Вместе с Севериным и техником Муромяном помог женщинам встать на приставные лесенки-стремянки, на крылья, чтобы лучше было видно. Несметное количество приборов, кранов, выключателей, кнопок привело зрителей в изумление.
— Господи, как же их все запомнишь?
— Да еще в такой теснотище! Руки некуда положить!
— А мой Алешка со всем этим справляется? Век не подумала бы! Ну молодец…
Лида Васеева задумчиво покачала головой:
— Как же летчик успевает со всем этим хозяйством управиться?
— Так и успевает. — Северин сошел со стремянки. — Ценой огромного напряжения, тренировками, учебными полетами, занятиями. Иначе говоря, постоянным трудом и потом. Вот темп, в котором работает современный летчик: только за одну минуту его взгляд более двухсот раз обращается к пилотажным приборам. Представляете? Более двухсот раз в минуту. А кроме пилотажных еще есть приборы контроля работы двигателя, прицел. Приборов-то всевозможных три сотни с гаком. И за всеми надо не просто смотреть, но управлять машиной, вести радиообмен, отыскивать и уничтожать цель. Одним словом, работать.
Надя сидела, боясь пошевелиться: того и гляди что-нибудь заденешь, а поди узнай, что из этого получится… Надо полагать, самолет не взлетит, но все-таки…
— Что такое перегрузка? — осторожно спросила она.
— Перегрузка — это отношение подъемной силы к весу, — ответил Редников. — Другими словами — воздействие центробежной силы на организм. Например, говорят: перегрузка пятикратная. Это значит, что на данном участке полета вес человека в пять раз больше обычного. Если исходный вес семьдесят килограммов, при пятикратной перегрузке — триста пятьдесят. Значит, руки, ноги, голова, кровь — все в пять раз тяжелее. Поднимаешь руку, а она как каменная. Тяжелее сердцу, большие нагрузки на нервную систему, особенно при ведении воздушного боя. Даже изменяется состав крови, о чем тут говорить! Так-то вот, милые девочки, — пошутил Редников. — «Берегите мужчин!» — это ведь в первую очередь про нас, про летчиков-истребителей, сказано. Нас и впрямь ох как беречь надо…
Он помог Наде выйти из кабины и пригласил желающих. Женщины одна за другой садились в катапультное кресло, привязывались ремнями, рассматривали оборудование и не переставали удивляться.
Осмотрев кабину, растерянные, ошеломленные женщины молча столпились вокруг Северина. Пока Редников готовил истребитель к запуску, Юрий Михайлович рассказывал о происшествиях, которые нет-нет да и случаются, когда летчик за доли секунды обязан принять решение покинуть машину и спастись на парашюте или бороться из последних сил, чтобы посадить самолет на аэродром, как это сделал, например, Геннадий Васеев.
Услышав имя мужа, Лида зарделась, опустила глаза и поспешила спрятаться за чью-то спину. Ей было приятно и радостно, что Геннадия хвалят, но недавно пережитый страх за него снова остро кольнул сердце.
— Геннадий спас горящую машину, потому что у него прекрасная выучка и крепкие нервы. И мы глубоко убеждены, что среди тех, кто помог ему не растеряться, не допустить ошибки, были не только его инструктор по авиационному училищу, руководитель полетов, товарищи, во и Лида Васеева. Она берегла его нервы, не дергала по мелочам, заботилась о нем. — Северин подошел к Лиде, поцеловал ей руку. — Спасибо вам, Лида! От всех летчиков спасибо! — Он обвел женщин теплым взглядом, и Надя невольно съежилась, почувствовав молчаливый упрек замполита.
Двигатель недовольно заурчал и сразу вышел на обороты. Редников дал знак всем отойти в сторону и вывел турбину на полную мощность. Вокруг буйствовал взорванный воздух, больно бил по барабанным перепонкам, вызывая неприятную дрожь. Оглушенные ревом двигателя, женщины прижались друг к другу и, зажав ладонями уши, ждали, пока утихнет турбина. «От грохота никуда не укроешься, не убежишь в лес, — думала Надя, отойдя в сторону. — И для летчика это не две минуты, как сейчас, а все время, вся жизнь».
Выключив двигатели, Северин и Редников вместе с женщинами направились к «высотке». Грохот еще отдавался в ушах, и женщины молчали до тех пор, пока не вошли в зал высотного снаряжения. Их встретил полковой врач Владимир Александрович Графов. На шкафчиках были написаны знакомые фамилии: Горегляд, Северин, Брызгалин, Редников, Пургин… Надя остановилась у шкафчика мужа.
— А что там? — спросила она у Графова.
— Посмотрите. — Он открыл шкаф Кочкина и показал летные ботинки, комбинезон, шлемофон, защитный шлем. — А вот это, — Графов снял с вешалки сшитый из плотной синтетической ткани цвета хаки высотно-компенсирующий костюм, — ВКК вашего мужа. — Он подал Наде волглый, не успевший еще высохнуть после ночных полетов костюм, шлемофон с темной от пота шелковой подкладкой. Надя провела рукой по костюму — сколько же усилий приходится прилагать летчику, если ткань пропотела насквозь… Растерянно перебирая шнуровку и металлические застежки, она смотрела, как, выворачивая назад плечи и руки, с помощью Графова надевал костюм Редников, слышала, как тяжело вздыхают женщины, мысленно представлявшие своих мужей в высотных полетах, когда те, «упакованные» в ВКК и гермошлемы, не могут сделать ни одного лишнего движения, и лишь одного ей хотелось: побыстрее отсюда уйти.
Лида взяла ВКК и гермошлем Геннадия, отошла к окну. Почувствовала знакомый запах родного, близкого человека, лицом прижалась к плотной ткани. «Значит, вот что помогает тебе кометой уноситься в стратосферу, где ни капелюшечки земного воздуха, земного тепла…»
Редников в высотном костюме и гермошлеме выглядел пришельцем с другой планеты: его стянутое металлическим ободом с резиновым раструбом лицо побагровело, возле бедер с обеих сторон свисали короткие трубки с наконечниками; на спине, вдоль рук и ног бугрились шланги. Северин подключил к ВКК прибор, открыл вентиль, и все увидели, как наполненные газом шланги стянули тело комэска, а на руках и ногах у него вздулись продолговатые подушки. Неуклюжий, сгорбившийся, Редников попытался нагнуться, но сделать этого не смог. Приподняв руки, он долго смотрел на женщин, потом короткими шажками подошел к жене и попытался обнять ее, но и этого сделать ему не удалось.
— Ни обнять, ни поцеловать, — пошутил Северин. — Только работать. — Он повернул маховичок прибора, газ с шипением вышел, и Редников, облегченно вздохнув, с помощью врача начал снимать гермошлем и высотный костюм.
Эра Брызгалина, стройная, миловидная женщина, жена заместителя командира полка, смело шагнула к Северину:
— Разрешите попробовать?
— Пожалуйста! — согласился Северин и вместе с Графовым помог ей надеть ВКК и гермошлем.
— Шнуровку сзади придется отпустить, — пошутил Редников. — Кое-что не помещается.
— Товарищ Редников, у меня фигура отвечает мировым стандартам! — насмешливо отрезала Эра Брызгалина, застегивая замки-«молнии».
