Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич

Головной дозор без лишних слов спустился по щебню вниз и продолжил движение вдоль насыпи. На пути выдвижения нам попадались несколько воронок от разрыва снарядов, разной глубины и диаметра, при этом стоит отметить, что рельсы повреждены не были, в основном прилетало в щебень, или чуть дальше, в подлесок.

Впереди стали виднеться крыши домов, целые жилые кварталы, хотя были они жилыми на тот момент или нет, я не знаю. Первый идущий подал сигнал группе и присел, чтобы скрыть свой силуэт от находящихся впереди каких-то военных, хотя военными их можно было назвать только по наличию ушанки, бушлата и автомата за спиной. За ним присела вся группа. Я, выждав небольшую паузу, пригнулся и выдвинулся к головняку, уточнить все детали и подумать, что делать дальше.

Фото I. Где-то в ПВД на чистке оружия…

Фото 2. Лазер по пути на стрельбы…

Фото 3. Юстас с группой перед стрельбой…

Фото 4. Отряд перед погрузкой в Ил-76…

Фото 6. Неизвестное фото…

Фото 5. Неизвестное фото…

Фото 7. Парфей и Лазер на стрельбах…

Фото 8. Туман, Парфей, Болт после задачи…

Мы стояли метрах в ста от этих «военных», которые браво работали киркой и лопатами. Кто-то курил, кто-то таскал землю в плащ-палатке, кто-то наблюдал в бинокль, кто-то подносил мины к миномету. Другими словами, жизнь кипела.

— Похожи на тех самых соседей, про которых мне так рьяно говорил комбат. Давай сейчас подойдем чуть ближе, но идем пока по этой стороне, к ним переходить не будем, мало ли что у них на уме. Да и на нас не написано, что мы добрые и милые, — сказал я старшему головного дозора.

— Принял, командир, — уверенно ответил боец, и головняк начал движение, немного пригнувшись и прижимаясь к насыпи.

Я дождался радиста, встал перед ним, и группа продолжила движение. Пройдя метров сто, головняк остановился и дал мне понять, что мы дошли до нужной точки. Я взял с собой радиста, мы быстро преодолели железнодорожное полотно и пошли в сторону абсолютно незнакомых нам людей.

— Здорово, разведка! — поприветствовал нас первый встречный.

— Здорово, здорово, — ответил я мужику в грязной и немного прожженной ушанке, протянул руку и добавил: — А с чего ты взял, что мы разведка?

— Тут больше никто ходить не будет, тем более в белых маскхалатах и с разгрузками. Тут уже передок, дальше уже не наши. Вон, приглядись, огромное дерево, видишь? Вот там стоят товарищи, которые нам вовсе не товарищи и смотрят на нас так, как мы смотрим на них, с такой же ненавистью, через прицелы — быстро ответил мой собеседник, указывая ладонью в направлении вражеского расчета.

— Стой, как дальше не наши? Мне сказали, что там еще наш НП должен быть. Разве его там нет?

— Братишка, не знаю, что тебе там и кто говорил, но я тебе говорю, что мы последние. После нас только минные поля, неизвестно кем и когда поставленные и, собственно, тот, против кого мы воюем. Поэтому лучше туда не иди, мой тебе совет.

Я стоял с большим недоумением, осознавая все услышанное и пытаясь быстро принять решение. Но без карты это не получалось.

— Вованыч, ты иди, позови наших на эту сторону, пусть тут сядут, вот за этим бугром. Никто никуда не ходит. Все сидят и ждут меня, я пойду к местному командиру, пообщаюсь, — дал я указание радисту, а сам спустился в траншею и пошел искать старшего.

В траншее, которая была метров тридцать, было очень узко. Мне с моей разгрузкой разойтись с кем-либо было практически невозможно. Периодически спрашивая местонахождение командира, я дошел до землянки, которую с земли не было видно совсем. На входе толпились люди, что-то орали, кто-то пытался выйти с картой в руках.

— Где ваш командир? — обратился я к мужику в годах, который нес карту над головой, чтобы не зацепить ее и не порвать.

— Там внутри, но он спит, только приехал. Ночь сложная была. Поэтому навряд ли у тебя получится с ним поговорить. Я его зам. Ты чего хотел-то? — спросил он у меня.

— Да я хотел предупредить, что ухожу туда, вперед. Хотел взаимодействие организовать с вами, сигналы там. Мы просто, скорее всего, ночью будем возвращаться, возможно, через вас. Мне начальство сказало, что сигналы друг другу даем РОПами.

— Какие, нахуй, РОПы, ты что?! — возмущенно посмотрел на меня мой собеседник, — Как только вы запустите ракету, по вам сразу полетит все что можно.

— И какие предложения? — каким-то требовательным голосом спросил я у него.

— Да какие тут, нахер, предложения? Нехуй к нам ломиться, особенно ночью. Мы будем стрелять, по всему, что движется, нам абсолютно побоку, кто к нам идет. Через нас не иди, целее будете.

Я ничего не ответил мужику и уже собирался вылезать из окопа, как кто-то крикнул:

— Мины!!!

Все рухнули вниз, в том числе и я, и этот мужик с картой над головой. И вся траншея заполнилась людьми. Где-то в стороне раздались два разрыва, но очень близко, так как куски земли долетели к нам в окоп.

— Блядь, там же мои… — пришло ко мне осознание.

Я попытался встать в полный рост, чтобы выбраться из окопа, но на мне лежало два человека и не давали этого сделать.

— Да дайте, сука, встать! — наорал я на тех, кто придавливал меня к земле.

— Сейчас еще может прилететь, лежи, блядь!

— Да там моя группа, мне похуй! — я напрягся и поднялся на ноги, подняв вместе с собой еще какого-то типа в каске, образца ВОВ [41].

Он посмотрел на меня большими удивленными глазами, поправил каску и лег обратно, а я быстро вылез из окопа и рванул к железнодорожному полотну. Группа лежала по кругу, прикрывая головы руками и оружием. Все были прилично присыпаны землей. Я подбежал, сел на колено и спросил:

— Живы, Старый?

— Ясен хуй, — своим неповторимым акцентом произнес мой зам, сняв с себя пидорку, чтоб отряхнуть ее от земли.

— Так, внимание! Сейчас быстро встаем и бежим метров триста назад, по этой стороне железки. Вопросы есть? — сделал я длинную паузу и, не дождавшись вопросов, дал команду на отход от наших соседей, которые, как оказалось, так себе соседи.

Пробежав приличное расстояние пригнувшись, мы завернули в подлесок и там заняли круговую оборону.

— Ебать, под богом ходим, — сказал Лазер, вытаскивая землю из-за шиворота, — не зря, походу, Бриз молится там, в своем углу, каждый раз перед задачей.

— Командир, пришел радюга, сказал, чтобы перешли с той стороны полотна на эту. Мы перешли, заняли круговую. Сидели, ждали, тут как ебнуло! Именно там, где мы сидели. Мы «вспыхнули». Тут еще один снаряд, прям туда же, щебень летит, сука! Хорошо, что пидорка мягкая, а то голову бы пробило. Я прям дристнул слегка! — с улыбкой на лице и небольшим удивлением в глазах рассказывал снайпер Парфей.

Я сидел на рюкзаке, слушал бойцов и понимал, что сейчас повезло, и что сейчас отскочили. Бойцы это приняли как что-то прикольное, а я в этом видел огромное везение, представляя, что могло произойти, прилети мина с этой стороны дороги. Мне было не весело. Задача еще толком не началась, а я уже чуть не положил группу.

— Нахуй я их вообще притащил к этому окопу? Для чего? Не понимал, что может прилететь? Долбоеб? Зачем? — крутились мысли у меня в голове на фоне разговоров воодушевленных бойцов.