Андрей Васильченко - Цитадель Бреслау. Последняя битва Великой Отечественной
После того, как полк Мора оказался на юге, он неоднократно получал подкрепление — удерживать позиции удавалось с трудом, иногда ценой больших потерь. По состоянию на 1 марта 1945 года полк Мора состоял из семи пехотных батальонов, пяти батальонов Фольксштурма, одного подразделения, вооруженного «офенрорами», и трех батарей зенитной артиллерии. Во время боев полк активно поддерживался основными силами немецкой артиллерии.
Во время оборонительных боев подполковник Мор применил, по сути, новую тактику ведения боевых действий. На передовой располагались пехотные батальоны. На второй линии обороны, как раз на месте стыка позиций пехотных подразделений, располагались батальоны Фольксштурма. Они выполняли роль не столько резерва, сколько пополнения. В итоге в бой вступали не отдельные подразделения Фольксштурма, а лишь отдельные фольксштурмисты, которые оказывались в окружении более опытных пехотинцев. Подобный прием помогал хоть как-то решить проблему обучения и подготовки ополченцев.
«Южный» фронт постоянно привлекал к себе внимание командования крепости, однако настоящей головной болью для штаба было обеспечение деятельности аэродрома Гандау, в частности, возможность организовать ночные посадки грузовых самолетов, которые доставляли боеприпасы. В ночь с 15 на 16 февраля была предпринята первая попытка установить «воздушный мост» с Бреслау. Днем воздушное сообщение с крепостью было вряд ли возможно, так как в воздухе господствовала советская авиация. Самолеты должны были доставлять в первую очередь снаряды, а обратно забирать раненых. Но на следующую ночь надежды на постоянное функционирование этого канала связи были разрушены. Советские специалисты стали глушить маломощные радиопеленги в Гандау, на которые ориентировались немецкие грузовые самолеты. В итоге транспорты, нагруженные боеприпасами, были вынуждены повернуть назад, а ожидавшие транспортировки раненые немецкие солдаты были возвращены в свои госпитали. Впрочем, сами немцы находили, что даже в этой прискорбной ситуации были свои плюсы. Генерал фон Альфен писал:
«Было хорошо, что подобная накладка произошла достаточно рано, так что у нас еще было время, чтобы устранить ее».
Сложившаяся ситуация выявила несколько просчетов в организации «воздушного моста». Но не стоило забывать, что в штабе крепости не было опытного офицера-летчика, который мог бы взять на себя не только все заботы по обеспечению деятельности Гандау, но и общие переговоры с воздушным флотом генерал-полковника Риттера фон Грейма. Штаб крепости просил доставить в Бреслау столь необходимого офицера Люфтваффе. 24 февраля на самолете был привезен подполковник Фридебург. Однако до момента его прибытия все проблемы по наведению «воздушного моста» оказались возложенными на плечи коменданта.
Надо отметить, что во всех вопросах, связанных с аэродромом, сам комендант нарушал столь любимую в германской армии субординацию. Он выходил непосредственно на младшие чины и отдавал им приказы. Именно так, например, были организованы поиски необходимого оборудования на аэродроме школы военных летчиков Шёнгратен. Во время этого рейда, который проходил под постоянным советским обстрелом, немцам удалось найти радиостанции и пеленги, которые не могли глушиться радистами Красной Армии. В итоге после двухдневного простоя «воздушный мост» снова заработал. Боеприпасы, которые в это время пытались сбрасывать на парашютах, как правило, не попадали к немцам. Эти «посылки» приземлялись либо на территории, занятой частями Красной Армии, либо в непролазных затопленных низинах Оле. В итоге квартирмейстеру приходилось откладывать все дела и заниматься извлечением (если это было возможно) боеприпасов. После того, как были установлены безотказные радиопеленгаторы, грузы стали доставляться по воздуху двумя путями. Их могли как выгружать с самолетов, которые приземлялись на аэродром, так и сбрасывать на парашютах с воздуха, ориентируясь уже на радиопеленги. Впрочем, сам штаб крепости никак не мог повилять на данную ситуацию. Способ доставки боеприпасов выбирался в соответствии с условиями, которые комендант крепости не мог никак изменить. По ту сторону фронта учитывались такие факторы, как наличие свободных самолетов, активность советской авиации, метеорологические условия, равно как и наличие необходимых боеприпасов, которых не всегда хватало даже вне окружения. Ясно было одно: спускание боеприпасов с воздуха будет применяться несмотря на то обстоятельство, что количество грузов спущенных подобным образом было весьма невелико и не могло идти ни в какое сравнение с объемами, которые можно было бы сгрузить с самолета, приземлившего на аэродроме. Все понимали, что это было вынужденное решение.
В любом случае без снабжения по воздуху Бреслау не мог рассчитывать на длительную оборону. Генерал фон Альфен писал по данному поводу:
«Многие склонны рассматривать снабжение, в частности, снабжение боеприпасами, как второстепенное дело, которым не должен заниматься командующий. Дескать, он должен думать о других делах. Несомненно, командующий и его первый помощник в первую очередь должны полностью посвящать себя ведению боевых действий. Доставкой корма для прожорливых орудий должны быть озабочены квартирмейстер и его помощники. Мол, это их проблема, как они справятся с этой задачей. Однако когда в Бреслау, кроме небольших запасов артиллерийских снарядов, не было ничего, то командующий, квартирмейстер и основной потребитель этих запасов, командир артиллерии, должны были налаживать очень тесное, я бы даже сказал, дружеское сотрудничество».
Озабоченность штаба крепости снабжением артиллерийскими снарядами станет понятна, если принять во внимание хотя бы тот факт, что к 210-миллиметровым минометам имелось только 50 мин. В итоге это грозное оружие применялось лишь в исключительных случаях. Сам генерал фон Альфен отмечал, что их постоянное использование было «непростительной роскошью». В итоге в боях на южных рубежах города в основном велся огонь из легких полевых гаубиц, сами же тяжелые минометы с минимальным боезапасом было решено пустить в дело в самой критической ситуации.
Тесное сотрудничество, налаженное в штабе крепости, сыграло для немцев положительную роль. Так, например, в условиях постоянной нехватки боеприпасов надо было ввести практику их разумного рационирования. Каждый день по телефону, который продолжал связывать окруженный Бреслау с остальными частями группы армии «Центр», комендант крепости уточнял сведения о запланированном объеме боеприпасов, которые планировалось доставить ночью в крепость. Исходя из этих сведений составлялся «рацион» для подразделений, которым предстояло выполнять важные задания. Те, кто находились в обороне, имели значительное меньшее снабжение боеприпасами, нежели те, кому предстояло выполнять наступательные операции. После того, как ночью происходила выгрузка боеприпасов, командование Бреслау вносило (либо не вносило) коррективы в предписание о снабжении отдельных частей, которые должны были участвовать в боях наутро. Подобная практика позволяла иметь всегда в своем распоряжении хотя бы незначительный, но достаточный запас боеприпасов, чтобы предотвратить возможное проникновение советских войск на территорию города. Практика «рационирования» боеприпасов оказалась весьма полезной для немцев, в частности, во время боев за аэродром Гандау.
Почти сразу же после 23 февраля 1945 года усиленные танками части Красной Армии начали наступление на позиции полка Ханфа. Целью красноармейцев была деревня Нойкирх, которая играла едва ли не ключевую роль в обороне аэродрома Гандау. Бои за деревню шли с переменным успехом. В какой-то момент могло показаться, что советские танки смогли прорвать линию немецкой обороны. Однако из-за кладбищенской ограды на них обрушился огонь из фаустпатронов. Когда советские танки решили свернуть на соседние деревенские улочки, они попали под обстрел из немецкого противотанкового орудия. В итоге советские части были вынуждены отступить после неудачного рывка на Нойкирх. Теперь части Красной Армии стали концентрироваться у Шёнгратена и Лобрюка. Это была тактическая ошибка, которую советское командование вскоре осознает. В штабе Бреслау вовремя заметили эти перемещения. В итоге почти вся имевшаяся в распоряжении артиллерия была переброшена на данный участок фронта. Не дожидаясь советского наступления, немцы открыли огонь по позициям, на которых собирались красноармейцы. В силу их предельной концентрации почти каждый немецкий выстрел попадал в цель. Потери Красной Армии оказались настолько высокими, что до конца февраля на данном участке не предпринималось никаких наступательных операций.
Впрочем, советские войска, намеренные взять аэродром, атаковали немецкие позиции не с одного направления. Еще до 20 февраля началось подтягивание частей Красной Армии на участок Вайстриц — Немецкая Лисса. Советское командование намеревалось отбить у эсэсовского полка Бессляйна некогда уже занятый Пайскервиц. В ходе ожесточенных боев эсэсовцам удалось отразить все атаки красноармейцев. В данной ситуации немцев выручало хорошее знание местности, чем, конечно же, не могли похвастаться советские солдаты. На третий день боев полк Бессляйна был вынужден несколько отступить. Он отошел на линию Массельвиц — Нойкирх. Но общее положение на южном участке фронта обязало командира полка СС поддерживать постоянную связь со своими «соседями» по северному краю кладбища. Разрыв в линии обороны мог иметь для немцев самые неблагоприятные последствия.
