Георгий Кулаков - Дневник комиссара
…Дмитрий Николаевич дал 48 часов на выполнение этого сложного задания. Он выделил группу из пятнадцати человек.
Партизаны выступили из лагеря 11 ноября.
Группе повезло. Километрах в четырех от лагеря они повстречали местного жителя, и тот провел их в район деревни короткими лесными тропками. Впрочем, партизаны все равно измучились: они были слишком голодны и слишком плохо одеты. Они долго стояли на опушке леса и пристально смотрели на избы деревни, расположенной в нескольких километрах от фашистского аэродрома. Окна изб освещались неярким светом коптилок. Там, в домах, было тепло и покойно.
Уставшим, изголодавшимся партизанам перед операцией был необходим хотя бы кратковременный отдых, и Алексей Логинов с двумя партизанами направился на разведку.
В одной избе у них состоялся обстоятельный разговор с мальчуганом лет двенадцати. Любознательный мальчишка засыпал их вопросами. Он пожелал узнать, действительно ли они партизаны, сколько они постреляли фашистов, есть ли у них пушки и т. д. Затем он доверительно сообщил, что сегодня весь день летал самолет. Посадочная площадка гитлеровцев расположена возле самой деревни. Дорога туда одна, идет она через плотину. Мальчик сказал, что хорошо бы уничтожить самолеты, и намекнул, что он и сам не прочь бы принять участие в этой увлекательной операции. Партизаны пообещали взять его в следующий раз, когда он немножко подрастет.
Отдохнув, партизаны выступили.
К деревне подошли среди ночи. Было очень темно, и сразу же обнаружилось, что мальчишка перепутал правую сторону деревни с левой: гитлеровские самолеты оказались в диаметрально противоположном месте.
На поле аэродрома стоял совсем новенький, накрытый брезентом «хейнкель», он словно ждал летчиков. Какая жалость, что никто из партизан не владел этим искусством!.. Раздались одиночные выстрелы. Оказалось, что партизаны, уничтожая второй самолет, неожиданно наткнулись на охрану. Испуганные фашисты забились в землянку, заперев массивную дверь изнутри.
Самолеты подожгли — забросали их бутылками с горючей жидкостью. Над аэродромом поднялись столбы коптящего пламени.
* * *У нас бывали трудные дни. Таким днем было 13 ноября 1941 года, когда от одного из секретов пришел связной и сообщил, что к лагерю приближается группа гитлеровцев, а за ней колонна автомобилей с солдатами.
Вскоре наш пост заметил карателей. Их черные шинели четко выделялись на белом фоне зимнего леса.
Меньше всего мы ждали их с этой стороны. Они словно знали наше уязвимое место и шли наверняка. Потом возникла мысль о предательстве, а кое-кто из бойцов поговаривал, будто видел каких-то людей в наших шинелях, идущих впереди фашистов. Но затем возникла другая версия. Группа, уничтожавшая самолеты, возвратилась с операции прямиком через лес, проделав в снегу новую стежку. Возможно, эта стежка и послужила направляющей нитью для врага.
Так или иначе, а гитлеровцы шли на лагерь.
Медведев подал команду:
— Приготовиться к бою, занять оборону! Раненых и обоз отвести в лес, подальше от места боя!
Как только мы открыли огонь, гитлеровцы выпустили красную ракету.
Стреляем вовсю, трофейные немецкие винтовки на морозе отказывают — у них заклинивает затворы. Отказал и наш станковый пулемет, замолк.
Мы передвинулись метров триста от лагеря к большаку. Медведев и Королев залегли у огромного дерева. Рядом расположился Глебов, пришедший из соседнего отряда договориться о совместной операции. Фашисты нащупали нас и стали подходить, выдерживая дистанцию 25 метров одна группа от другой.
Приполз связной и сообщил, что на левом фланге ранен Логинов и убит героически сражавшийся политрук Саша Боголюбов, но его группа пока сдерживает карателей, пытающихся обойти нас с левого фланга.
Известие о смерти Саши потрясло меня. Еще неделю назад, 6 ноября, мы праздновали его день рождения, желали ему многих лет жизни, говорили о том, как будем отмечать эту дату на следующий год, подарили котелок меду… И вот Саши уже нет с нами. До чего же больно!..
Гитлеровцы стреляли на правом фланге, как раз там, где мы поставили третью группу. Значит, не удержали ребята карателей, и теперь нам грозит окружение.
Медведев дает команду отходить. Для этого нам предстоит пересечь лесосеку и занять оборону на другой ее стороне, лесосека шириной метров пятьсот, с двух сторон она хорошо простреливается немецкими крупнокалиберными пулеметами. Ох, и пустая же это лесосека, и снег совсем неглубокий! Человек чувствует себя на ней раздетым, как на пляже. Только солнечные лучи у нас заменены кинжальным пулеметным огнем…
Дмитрий Николаевич попросил меня отойти к отряду и не пропускать карателей с противоположной стороны на лесосеку. При этом он так на меня взглянул, что я понял — времени терять нельзя.
Гитлеровцы стреляют и кричат. Кричат и стреляют. Наверное, изрядно хлебнули перед атакой. Ну, вот и лесосека!
Ползу по-пластунски. Потом вскакиваю, бегу. Под ногами снежные фонтанчики от пулеметной очереди. По свисту пуль уже могу отличить пулеметную от автоматной. А вот и мины. Какой противный звук!
Ищу командира. Его последним из опасной зоны выводит Королев. Они вдвоем вели огонь из автоматов, прикрывая наш отход. Королев расстрелял уже три диска, удачно бросил две гранаты, а до леса оставалось не менее пятидесяти метров. И в это время Медведева контузило.
— Уходи в лес один, я прикрою, — приказал Дмитрий Николаевич и стал готовиться к последней обороне: он разложил перед собой ППД, маузер, гранаты. Королеву буквально силой пришлось заставить его дойти до ближайшего дерева. Там он взвалил Медведева, одетого в черный полушубок, на плечи и потащил к лесу, откуда уже трещали выстрелы партизан, прикрывавших их отход. Адъютант Николай Королев второй раз спасал жизнь своему командиру…
К этому времени наши ребята обошли карателей с флангов и ударили им в тыл. Гитлеровцы в беспорядке отступили. Бой стал затихать.
Подсчитали потери. Оказалось, убито пять человек, шесть ранено. У карателей потери в несколько раз выше.
Бой показал явное преимущество партизан. Несмотря на потери, которые мы понесли, фашисты получили хороший урок. После этой стычки они надолго потеряли охоту искать с нами встречи и вообще показываться в лесу. Досталось карателям! Но не мы войну начали. Нам ее кончать.
Это понимают все, даже те, в черных шинелях. Поэтому они пьют перед атакой. Поэтому так громко кричат. «Они не партизан пугают, — сказал кто-то из наших, — они себя подбадривают». Да, так и есть. Они подбадривают себя. Им страшно в этом темном, густом, враждебном лесу. Им страшно в лесу их преступлений. Им страшно от того, что они совершают. Поэтому заглушают страх криком, кричат изо всех сил. Пусть кричат.
…Командир принял решение перебазировать лагерь в расположение отряда Чичканова.
* * *У Чичканова первым делом мы позаботились о наших раненых. Чичкановцы предложили землянку, очень неплохое помещение. Вообще чичкановцы устроились хорошо. Есть командиры, которые умеют за короткий срок так обжить, освоить местность, что кажется, будто они и весь свой век коротали на этой лесной опушке. Чичканов относится к ним. Все, что он делает, всегда добротно, надежно, надолго. Какой-то особый уют есть в этой обстоятельности, домашность, хозяйский уют в самом хорошем смысле этого слова…
Старую базу, где мы раньше стояли, немцы обстреливали на следующий день из минометов и артиллерии. Нам довелось еще раз побывать на месте боя. Мы с Медведевым и новым начальником штаба Сиповичем тщательно осмотрели следы. Как выяснилось, немцы наступали сразу 27 группами, причем в каждой группе было человек по 10—12. Всего их было не менее 250—300 человек. А нас тогда на базе находилось 75 человек, остальные выполняли боевые задания. В целом неплохой успех. Долбанули фрицев.
…Пришла глубокая зима, ударили сильные морозы. Мы спим у костров. Горят наши шинели. Дырка на дырке, и если бы не Волков, наша одежда походила бы на решето. Волков следит за тем, чтобы своевременно ставились заплаты. Так что дыр на нашем одеянии нет, зато заплат прудом пруди. Обувь у нас в моду вошла местная, исконно русская. Лапти носим. Их, впрочем, называют полулапти. Они ведь тоже стираются, обгорают.
На хуторе Петровском нас сильно выручил один старик. Он сплел для нас 40—50 пар лаптей. Первым лапти надел Николай Королев. Его сапоги совсем развалились, а сорок пятый, не то сорок шестой размер не так уж легко раздобыть.
Мы вели разведку и активизировали деятельность мглинских и клетнянских партизан. Мы доказали местным партизанам, что действовать надо активно, активнее надо нападать. Они должны были остаться здесь вместо нас, а мы уходили дальше на восток, в Брянские леса. Для нас открывалась новая территория, ближе к линии фронта, совсем еще не освоенная.
