Максим Шахов - Японская пытка
Он крикнул, чтобы отошли от двери, затем отбросил «кормушку», заглянул в камеру. Один из русских корчился на полу — Николай умело изображал симптомы приступа эпилепсии. Антон суетился возле него, искал что-нибудь, чтобы не дать челюстям сомкнуться. Человек-«бревно» мог и задохнуться. Ситуация казалась вполне реальной. В камере вещи типа палки или ножа держать не положено. В случае чего смерть «бревна» была бы на совести охранника, в лучшем случае он не получил бы доплату за свою службу, в худшем — оказался бы в действующей армии.
Охранник открыл дверь и бросился к «агонизирующему» Галицкому, норовя сунуть ему между челюстей свою шестигранную деревянную палку. Капитан Иванов времени не терял, он схватил японца и пару раз ударил его головой о доски низкого топчана, после чего мгновенно завладел универсальным ключом. Когда охранник пришел в себя, то дверь камеры уже была закрыта снаружи, а пленники оказались в коридоре.
— Быстрей! — Николай выхватил у Антона ключ и распахнул дверь камеры американца.
Тот выбежал наружу, крепко пожал Галицкому руку.
— Получилось!
Антон уже открывал двери других камер. Ничего не понимающие китайцы боялись выходить. На помощь пришел сосед по камере слева — крепко сбитый японец в военной форме со срезанными знаками отличия. Он пинками принялся выгонять китайцев. Вскоре коридор заполнился людьми.
— Тише, — пытался урезонить освобожденных пленников Николай. — Не выдавайте нас раньше времени.
В открытую «кормушку» высунулся раздатчик завтрака и закричал, призывая сотрудников корпуса «ро» на помощь. Но тут же заткнулся, получив тяжелым кулаком капитана-танкиста удар в лицо. Зажимая руками окровавленный нос, он забился в угол камеры, молясь лишь о том, чтобы взбунтовавшиеся заключенные забыли о его существовании.
— Тюремная охрана оружия не носит, только дубинки, — предупредил Антон. — Ты им переведи. Пошли.
Китайцы бестолково толкались, но Галицкий уже не обращал на них внимания, свою миссию, как он ее понимал, он выполнил, открыл им дверь к свободе, и теперь их право воспользоваться данным им шансом или же остаться подопытными «бревнами». К русским и американцу присоединился японец в военной форме без знаков отличия. Как он и за что мог оказаться в корпусе «ро», выяснять времени не было, хватило и того, что он сказал:
— Я с вами до самого конца. Убийц в белых халатах ненавижу.
Прокрались в конец коридора, за незапертой стальной дверью было тихо. Николай выглянул в щелочку, двое охранников настороженно прислушивались к доносившемуся со второго этажа несильному шуму, но пока явно не оценили размера катастрофы. Пройти мимо них незаметно было невозможно. Один из охранников направился к двери, на ходу кричал:
— Эй, что там происходит?! — шагая, поигрывал дубинкой.
Второй охранник благоразумно оставался на месте. Николай замер перед дверью, открывавшейся наружу. Когда охранник появился перед ним, он с размаху опрокинул его навзничь. Антон с Ричардом уже мчались, догоняя второго охранника. Тот выскочил во внутренний дворик, попытался закрыть за собой дверь, но выронил ключи. Тогда с душераздирающим криком он бросился к двери, ведущей на проезд между корпусами. Если бы заключенным удалось вырваться на территорию, они бы могли разнести весь «Отряд 731», охраны в нем было немного. Японец затравленно оглядывался, казалось, что ему удастся спастись. Он подоспел к ней первым. Николай поскользнулся на насте, упал. А Ричард с Антоном бежали за ним. Но радость беглеца оказалась преждевременной, его коллеги благодаря его же крику успели запереть стальную дверь с другой стороны. Теперь он оказался в замкнутом пространстве вместе с теми, кого до этого охранял.
— Откройте! Откройте! Они меня убьют! — отчаянно кричал он, колотил в гулкую дверь руками и ногами.
Затем, увидев приближающихся Антона и американца, замер, обернулся и упал на колени, вытянул перед собой руки, вымаливая жизнь.
— Да кому ты нужен, — Иванов просто толкнул его в плечо, повалив на землю, с досадой ударил в запертую дверь. — Опоздали. На пару секунд опоздали. А все из-за тебя, урод, — покосился он на лежащего и сплюнул в сторону. И что теперь делать?
— Дверь ломать, — предложил Николай.
Дворик уже наполнялся китайцами. На них у Галицкого было мало надежды, лишь некоторые выказывали активность. Это были пленные коммунисты Мао. Николая они считали красным командиром, тот не стал их разубеждать. Единственное увесистое, что удалось отыскать в захваченных коридорах, был письменный стол. Его и вытащили на улицу.
— Раз-два! Взяли! — кричал Антон.
Стол бил в гулкую дверь, сыпались куски штукатурки. Но оптимизм быстро развеялся. За отлетевшей штукатуркой показались толстые арматурные прутья. Стол выдержал еще несколько ударов и рассыпался, теперь он годился разве что для разведения костра. Тем временем в «отряде» уже вовсю завывала тревожная сирена. Охрана давно пришла в движение, но положение усугублялось тем, что большинство сотрудников еще не прибыло из Харбина. На местах была лишь ночная смена. Солдат не хватало, раздали карабины добровольцам. Начальник «отряда» генерал Иссии ночевал сегодня в поселке, он-то и принял на себя командование по усмирению бунта «бревен». Коротышка Ихара крутился возле него, неловко держа в руках карабин.
— Ваше превосходительство, — лепетал начальник отдела. — Я не понимаю, как такое могло произойти. Мои люди тут же заблокировали дверь, ведущую из внутреннего дворика.
— А кто работал с архитектором, проектировавшим корпус «ро»? — мстительно напомнил генерал. — Кто обещал, что все критические ситуации предусмотрены?
— Я был одним из консультантов. Вы сами согласились со мной, когда я предложил подключить систему вентиляции камер к газогенератору.
— Это вы безответственно уверили меня, что один поворот вентиля — и вся тюрьма наполнится отравляющим газом. А теперь что предпринять, когда «бревна» оказались во дворике для прогулок?
— Можно запустить газ и туда, — подсказал Ихара.
— Вы посчитали кубатуру? Нам придется израсходовать все наши запасы для опытов. К тому же бездарно, не принеся никакой пользы науке, погибнут и «бревна». А на них уже потрачено много государственных денег. Нам и так хотят урезать бюджет.
Генерал Иссии с начальником отдела поднялись на крышу корпуса «ро». Там уже расположились охранники и сотрудники, вооруженные карабинами. Внизу суетились заключенные, пытаясь остатками письменного стола сломать стальную дверь.
— Дайте пару предупредительных выстрелов, — приказал генерал.
Раздались карабинные хлопки.
— Всем разойтись по камерам! — крикнул по-китайски в жестяной раструб Ихара.
Группа китайцев тут же устремилась внутрь здания, остались лишь самые стойкие из числа пленных коммунистов и чанкайшистов.
— Трусливые, однако, — проговорил Антон.
— Надо признать, что мы проиграли, — сказал американец. — Они нас тут перестреляют.
— А разойдемся по камерам, они туда отравляющий газ могут пустить, — напомнил Николай.
— Ты откуда про это знаешь? — поинтересовался Ричард.
— Знаю точно, — не стал раскрывать карты до конца Галицкий.
На крыше отчетливо виднелись направленные вниз стволы карабинов.
— Вам не на что рассчитывать! — кричал в мегафон Ихара. — Вернитесь в камеры.
— Да пошел ты! — гаркнул Антон. — Советские никогда не сдаются, понял?
Чувствовалось, что он вошел в раж и ему сейчас «море по колено». Японец в военной форме тронул Николая за плечо.
— Все так хорошо начиналось. Спасибо за глоток свободы. Меня зовут Ямадо. Меня несправедливо сюда поместили. Я не преступник.
— Потом поговорим об этом, — сказал Николай. — Это ты стучал ночью?
— Я.
— Извини, что у нас ничего не получилось.
— Важно было попробовать.
Антон Иванов вышел на середину дворика, поднял над головой руки.
— Фашисты! — закричал он. — Все равно японский империализм будет разбит. Победа будет за нами! Да здравствует Коммунистическая партия Китая! Да здравствует великий Сталин!
Ни генерал, ни Ихара, ни тем более никто из охраны не понимал по-русски.
— Что он говорит? — спросил американец у Николая.
— Говорит, что правда все равно на нашей стороне, — дал свой вольный перевод Галицкий, упоминать коммунистов ему сейчас не хотелось, у него к ним имелись свои счеты.
— Правильно, — согласился Ричард.
Антон внезапно затянул «Интернационал»:
— Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов… — Он обернулся к Николаю: — А ты, каппелевец, чего не подтягиваешь?
— Если только потом вместе споем «Боже, царя храни…»
— …мы свой, мы новый мир построим…
— Антон, все кончено, пошли, — поторопил его Николай.
