Алексей Соловьев - Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде
Уже к обеду два десятка ратных, захватив брони, тоненькой змейкой порысили вверх по Оке.
Глава 6
За те годы, что прошли после смерти хана Торгула, Нури действительно «ожидовел», но в хорошем смысле этого слова. Из лихого рубаки он превратился в пополневшего вельможу, научившегося больше думать, чем скакать и метать стрелы. Ему не нужно было объяснять, зачем Ивану вдруг понадобилось срочно отыскивать и (как понимал татарин) не менее срочно отправлять Галию к покойному Амылею. Главным было одно: смерть проклятой богатой кочевницы была и в его, Нури, интересах: он получал возможность вернуться в свой роскошный дом и продолжить жизнь делового человека, которому не чужды нега и праздность. Он также получал прибавку к своим запасам серебра – друг Иван заверил в этом, а слово друга для настоящего татарина всегда значило многое! Оставалось только отыскать Галию и придумать, как ее проводить!
В умении создавать ткань мудрости восточных мысленных хитросплетений Нури далеко обогнал Ивана. Русич был по-воински прост: увидел врага – руби! Татарин же желал избежать любой возможной опасности. Зачем работать самому, когда можно нанять и заплатить? Тем более что деньги на это давал кто-то другой?!
Посвятив Ивана в свои планы, встретившись под Москвой с двумя знатными родовитыми боярами в годах, получив одобрение и серебро вкупе с горстью драгоценных камней, Нури споро отбыл в Сарай.
Первым делом он узнал, что Галии в татарском районе ордынской столицы не было. Он примерно представлял, где находятся родовые Амылеевы кочевья. Нашел в венецианском квартале нужного ему человека, обговорил с ним все подробности намеченного плана. Отбыл с верными слугами в низовья Яика.
«Длинное ухо», этот извечный и самый надежный способ передачи новостей в бескрайних степных просторах, когда первый встречный, нашедший у твоего костра казан с пловом и пиалу чая, в ответ обязан рассказать все, что видел сам или слышал от других, помогло найти стойбище Галии без проблем. Нури обозрел его издали и невидимой тенью остался сопровождать далее, отослав в Сарай с вестью двух верных нукеров.
…Жара изнуряла пожилую женщину. Наступили дни привычного для этих мест пекла, и лишь прохладные воды большой реки и закаты приносили Галие облегчение. Она целыми днями сидела в тени шатра, ворчливо командуя рабынями, принимая вести от пастухов, благостно думая об Осман-бее, что кочевал неподалеку на другом берегу и обещал вскоре навестить все еще терзаемую плотскими желаниями татарку. Она смотрела в полированную пластину серебра, разглаживала морщины, выдававшую ее истинные годы шею… Тяжко вздыхала: вдруг желанный не захочет остаться на ночь в ее шатре, предпочтет юность одной из своих наложниц жизненному опыту страстолюбки? В заветном пузырьке давно хранилось надежное средство от колдуньи, заставляющее мужской член деревенеть и делать его хозяина нетерпеливо безумным. Но как хотелось еще и обольщать просто по-женски!
На улице раздалось ржание лошади, гомон незнакомых голосов, говоривших не на языке детей степи. Потом послышались и фразы на тюркском. Галия нетерпеливо ударила в бронзовое блюдо, призывая долгим звоном слугу.
– Кто там приехал?
– Южный купец с небольшим караваном. Просит вежу и пищу до завтрашнего утра.
– Позови его сюда!
Вошел высокий сухой мужчина ее лет с лицом, овеянным многими ветрами и опаленным солнцем. Он низко поклонился женщине и произнес с заметным акцентом:
– Кого имею счастье лицезреть, о госпожа?
Недавняя хандра улетучилась вмиг. Галия приветливо ответила, поинтересовалась о том, куда европеец держит путь. Узнав, что гость – купец из далекого Рима и направляется в Сарай-Джук, Мекку торговых людей на Яике и всем востоке великой Орды, распорядилась срочно разбить для него и немногочисленных спутников италийца походный шатер, зарезать жирного барана и отогнать лошадей и верблюдов на пастбище.
Предстоял интересный вечер, и он не обманул ожиданий женщины. Кассий (так звали гостя) угостил ее бурдюком дорогого красного вина. Поднес в подарок чудное ручное опахало из ярких перьев павлина с позолоченной рукоятью. А также один из своих товаров – дивный бальзам для кожи, разгоняющий морщины и придающий ей долгий обворожительный аромат.
– Я торгую мазями и жидкостями для дорогих женщин, – хвастался захмелевший гость. – Запахи моих притираний вдыхают ханы и шейхи, возлежа на животах своих жен и испытывая от этого все больше и больше желаний. В Сарай-Берке я заработал более ста сом, посетив главного евнуха гарема Исы-Гургена. Теперь хочу дождаться в Сарай-Джуке вашего нового повелителя, говорят, он вскоре прибудет туда из Хорезма! Попробуй вот этот бальзам, о прекрасная Галия, и ты увидишь, как расцветут твои губы!
Нужно ли говорить, что вкусившая неразбавленного вина женщина перепробовала на себе едва не половину из товара желанного теперь гостя. Кроме принесенного в дар она приобрела и амбру неведомого морского зверя-рыбы, и тонкие египетские благовония, и ароматные свечи из далекой Индии. О великий Магомед, как вовремя ты прислал под сень ее шатра этого милого и внимательного человека!
Утром Кассий уехал, а Галия принялась время от времени втирать в кожу и на губы целительные бальзамы, не подозревая, что растворенный в них медленный венецианский яд уже начал неотвратно делать свое губительное дело…
Глава 7
И вновь Кревский замок принимал Кейстута. Вновь братья были вдвоем. Вновь горел камин, пылали факелы на стенах, стол был накрыт для ужина на двоих. Вновь Ольгерд зазвал любимого брата поохотиться в пуще, чтобы совместить страсть к мужской забаве с самым насущным, что его волновало – борьбой за власть.
– Если б я знал, что отец посадит в Вильно Евнутия, я б не спешил обратно из-под Можайска, – зло вымолвил Ольгерд, отрезая сочный кус от зажаренного бока косули. – Если он видел в своем младшем сыне будущего Великого князя Литвы – то это его самая большая глупость! Евнутий – тряпка, не ему собирать наши земли в единый кулак!
– Про отца ты зря так сказал, – спокойно возразил Кейстут. – Он верил, что мы не перегрызем друг другу горло, закопав его. Он просто роздал сыновьям уделы. Но ты дважды прав, брат! Первое – Евнутию не место в Вильно, столицу должен занять достойный. Второе – ты хорошо сделал, что привел свою дружину из-под Можайска целой, без больших потерь. Она нам нужна будет здесь, и очень скоро!
Высокий мощный рыцарь замолчал и переключился на мясо. Ольгерд, сам никогда не пивший вина, неожиданно потянулся и налил брату венгерского. Кейстут улыбнулся:
– Ты будешь опытным правителем, брат! Порою так и нужно: преступить через себя, уластить противника, чтобы потом показать ему свою волю и мышцы! Позволь и мне поухаживать за тобой!
В соседний кубок полился густой темно-фиолетовый черничный морс. Оба хохотнули, скрестили бокалы, выпили.
– Ты же знаешь, что я никогда не обнажу против тебя меч, на котором поклялся в верности, – вымолвил Ольгерд.
– А ты знаешь, что в кресле правителя Вильно и великой Литвы я вижу только тебя, – ответил Кейстут. – С Евнутия будет довольно удела в кормление. Скажем… Заславля!
– Мне бы не хотелось идти во власть через кровь, брат! Я не ордынец, я хотел бы соблюсти веру отца в нас. Но… ты сказал про мою дружину?! Против кого нам предстоит ее повести?
Кейстут был рыцарем до мозга костей. Слово «честь» для него никогда не было пустым звуком. Он прекрасно понимал чувства, владевшие старшим братом. Но он уже давно вынашивал планы на ближайшее будущее.
– Не думаю, что против братьев. Монтвид, Кориат и Любарт вполне довольны тем, что имеют. Возможно, придется помочь Любарту против венгров, они очень уж хотят поскорее поставить свой крест на луцких и волынских церквях. С Евнутием биться не будем, я возьму Вильну с наскоку, когда мои слухачи повестят об удобном моменте. Остается Наримунт! Ему мы оставим его Пинск, но заставим отвернуться от русского Пскова. Нужно, чтобы плесковцы призвали на княжение нас с тобой!
– Зачем?
– Только через Русь я могу доставать брони для войны с Орденом. Ты же знаешь, что немцы запретили Риге продавать нам оружие от свеев. Чтобы бить закованных в железо крестоносцев, нужно одеть в него моих жмудинов!
Кейстут сделал еще один большой глоток и продолжил:
– Ты ведь не изменишь своего решения расширять Литву за счет Руси, брат?
– Если ты прикроешь меня с севера.
– Тогда нам нужно начать с Пскова и Новгорода – развести их! Поможем Пскову выгнать за их земли тевтонов – закрепимся в нем! Ты крещеный, тебя примут в князи. Ну а дальше – Новгород и Смоленск! Вот где нужны будут твои ратные и латные! И помни нашу клятву: делить все добытое пополам! Еще раз повторю: мне нужны брони и добрые мечи! Очень много…
Пройдет немного времени, и слова, произнесенные поздним вечером, станут явью. Ольгерд займет великокняжеский трон. Между Псковом и Новгородом стараниями двух литовских князей ляжет глубокая трещина. Начнется активная экспансия Литвы на восток, и этот пока еще православный сосед владимирской Руси станет для нее страшнее исповедующей ислам Великой Орды…
