Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Кронин Арчибальд Джозеф

– Дорогой мой юноша, позвольте еще раз поблагодарить вас за доброе отношение. Вам, наверное, пора идти. Не тревожьтесь, все будет в порядке.

Пол медлил, чувствуя в сердце гнет непонятной нерастраченной жалости.

– Вы обещаете исчезнуть?

– Обещаю. – Освальд снова улыбнулся, кивнул и опустил руку на плечо Пола. – Я ведь все это предвидел. И подготовился. Прощайте. Да благословит вас Бог!

Рука, пожавшая руку Пола, была холодна как лед. Освальд распахнул дверь, и Пол вышел.

Глава 18

На следующее утро заседание суда началось в крайне наэлектризованной атмосфере. В толпе, наводнившей зал, где уже стояла невыносимая духота, шел непрерывный шепоток. Всевозможные слухи носились в воздухе. Когда собравшиеся заметили, что сэра Мэтью нет на месте, стали высказывать предположения. И даже его приход не угомонил шептунов. Спротт быстро прошел на свое место. Вид у него был помятый, невыспавшийся, на щеке виднелся порез от бритвы.

Лишь только судьи уселись, поднялся Найджел Грэхэм, как всегда сдержанный, но сегодня еще более холодный.

– Милорды, с вашего разрешения, я хотел бы возобновить допрос свидетельницы Луизы Бёрт, – заявил он.

После небольшой заминки, связанной с выполнением необходимых формальностей, Бёрт заняла место для свидетелей.

– Надеюсь, – начал Грэхэм учтиво, но ледяным тоном, – у вас было достаточно времени, чтобы прийти в себя.

– Я в полном порядке.

Бёрт ответила почти грубо, без обычной вкрадчивой скромности. Нерешительность, владевшая ею накануне, исчезла, как будто за ночь она успела с кем-то посоветоваться и заручиться чьей-то поддержкой. Она стояла на возвышении и дерзко смотрела на Грэхэма.

– Итак, мы говорили, – продолжал Грэхэм, – о ваших отношениях с Эдвардом Коллинзом, молодым человеком, который приносил мисс Сперлинг белье из прачечной. Вы виделись с ним до и во время суда?

– А то как же, мы почти все время были вместе.

– Вот как! Значит, вы были вместе. И часто вы беседовали с ним о деле Мэтри?

– Нет, – быстро ответила Бёрт. – Мы ни разу об этом не говорили.

Грэхэм слегка приподнял брови и, взглянув на лорда – главного судью, заметил:

– По меньшей мере странное заявление. Но не будем на нем останавливаться. Обсуждали ли вы с Коллинзом дело Мэтри после суда?

– Нет! – отрезала Бёрт.

– Я должен предупредить вас, – спокойно сказал Грэхэм, – что вы дали присягу и что клятвопреступление сурово карается законом.

– Милорды, я протестую против подобных инсинуаций! – Генеральный прокурор привстал с места. – Они рассчитаны на то, чтобы запугать свидетельницу.

– Вы что же, никогда не говорили с Коллинзом об этом деле? – не отступался Грэхэм.

– Видите ли, – Бёрт впервые опустила глаза, – я что-то не помню. Наверно, говорили.

– Значит, все-таки говорили?

– Может быть.

– И часто?

– Да.

Грэхэм перевел дух.

– В тот вечер, когда было совершено убийство и какой-то человек проскочил мимо Эдварда Коллинза на площадке лестницы, он никого ему не напомнил?

– Нет, – очень громко ответила Бёрт.

– А вам? Вы его совсем не знали?

– Нет.

– И вы никогда не говорили Коллинзу, что у вас такое ощущение, будто вы где-то видели этого человека?

– Никогда.

– И ни разу по секрету, шепотом не называли ему никакого имени?

– Нет.

Последовала многозначительная пауза.

– Вернемся к вашим наблюдениям в тот достопамятный вечер… Предположим, что фонарь не горел… и вы не могли различить черты того человека, но вы, конечно, видели, что он делал. Он бежал?

– Да. Мне уже надоело это повторять.

– Извините, если я чрезмерно вас утомляю. Этот человек бежал все время?

– Как – все время?

– Ну, до самого конца улицы?

– Должно быть, что так.

– Должно быть? А он, случайно, не вскочил на велосипед – зеленый велосипед, стоявший у ограды, и не умчался на нем?

– Нет.

Грэхэм сурово взглянул на свидетельницу:

– В свете новых данных, которыми мы теперь располагаем, я должен еще раз предупредить вас быть осторожнее. Повторяю: разве он не уехал на зеленом велосипеде?

Бёрт всю трясло. Она пробормотала:

– Я же сказала, нет. Ничего больше я не могу добавить. – И, вытащив носовой платок, стала сморкаться.

Генеральный прокурор снова вскочил:

– Милорды, я решительно протестую против попыток запугать свидетельницу!

Легкая краска выступила на щеках Грэхэма, и он ядовито ответил:

– Быть может, генеральный прокурор считает, что я вторгаюсь в его область. Было время, когда в этом самом суде обвинитель обращался со свидетелями, как терьер с крысой, приводя их в такое смятение, что они сами не знали, что говорят. Уже по этому одному я отношусь к свидетельнице с полным уважением и, смею вас заверить, что оно еще пригодится ей.

Эти слова были встречены мертвой тишиной. Сэр Мэтью Спротт взглянул на судей, но на этот раз лорд – главный судья воздержался от вмешательства.

Грэхэм выждал, пока Бёрт не вытрет глаза.

– По окончании суда вы с Эдвардом Коллинзом явились в полицейское управление за причитавшейся вам наградой в пятьсот фунтов.

– Да, явились, и ничего дурного вы нам тут припаять не можете.

– Конечно нет. Когда вы прибыли в управление, вас попросили немного обождать, пока не будут выполнены некоторые формальности.

– Совершенно точно. В полиции с нами были очень обходительны, чего не скажешь про вас.

– Я еще раз прошу вас набраться терпения и сосредоточить все свое внимание на том получасе, который вы провели с Коллинзом в приемной полицейского управления. Суд, несомненно, явился испытанием для вас обоих. По-видимому, вы волновались, нервничали и не были вполне уверены в своих показаниях, что и нашло отражение в разговоре, который вы там вели.

– Каком еще разговоре?

– Разве вы не помните?

– Нет, не помню.

– В таком случае, быть может, я смогу освежить его в вашей памяти. – Грэхэм взял листок из лежавшей перед ним кипы бумаг. – Насколько мне известно, между вами и Коллинзом произошел следующий разговор:

Коллинз: Ну вот, вроде бы уже виден конец, и хорошо, что мы до него добрались. А то я думал, не выдержу.

Бёрт: Чего ты волнуешься, Эд. Ты же знаешь, что мы поступили правильно и по чести.

Коллинз: Да, пожалуй. А все-таки…

Бёрт: Что – все-таки?

Коллинз: Ну, ты же знаешь, Луиза. Почему ты не сказала про… Ты знаешь про что!

Бёрт: Потому что никто меня об этом не спрашивал, дурачок.

Коллинз: Так-то оно так. А мы… мы получим награду?

Бёрт: Будь спокоен, Эд, получим. Может, нам и еще чего-нибудь прибавят.

Коллинз: Ты это про что?

Бёрт: Погоди – увидишь. Я попридержала кое-что про запас.

Коллинз: А Мэтри правда тот человек, Луиза?

Бёрт: Да замолчи ты. Сейчас отступать все равно уже поздно. Мы же ничего плохого не сделали. Со всеми этими уликами Мэтри все равно бы не выпутаться. И потом, его ведь не повесили. Неужто ты не понимаешь, дуралей, что против полиции все равно не пойдешь. И все еще может так обернуться, как тебе и во сне не снилось. Я скоро жить буду, точно настоящая леди.

Грэхэм закончил чтение и, спеша опередить судью, сурово обратился к свидетельнице:

– Вы что же, станете отрицать, что этот разговор, который был подслушан и записан, действительно имел место?

– Не знаю. Я не помню. Не могу же я отвечать за то, что говорил Эд Коллинз. – Бёрт пришла в полное смятение, и голос у нее дрожал.

– Что вы делали после того, как полиция выдала вам деньги?

– Точно не помню.

– А вы не отправились отдыхать в Маргит с Эдвардом Коллинзом?

– По-моему, нет.

– И вы с ним не жили в одном номере в отеле «Бич»?

– Конечно нет. И вообще, нечего меня оскорблять, я не за тем сюда пришла.

– В таком случае едва ли вам будет приятно, если я покажу суду книгу записей этого отеля за тот период.