Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Кронин Арчибальд Джозеф
Боль – опять боль, каждый вдох приносит острую боль. И наконец темные облака и стальные морские волны накатываются на нее, уносят в блаженное беспамятство.
– Острая форма, – заметил стоящий в изножье кровати больничный врач. – И отсутствие реакции.
– Когда мыли ее, – сказала сестра, – то просто испугались… Такое истощение…
– Надо сообщить родственникам.
– Ничего нет. Никаких меток на одежде. Ни сумки, ни писем, только немного бельгийских денег в кармане платья. А платье-то какое!
Он посмотрел в сторону кровати:
– Тогда я извещу полицию.
– Да.
– И поставьте ширмы! – Уходя, он бросил на больную многозначительный взгляд. – Верхушечная пневмония при такой конституции!
Итак, вокруг койки номер семь были поставлены ширмы. Эти белые занавески время от времени пляшут и колышутся перед затуманенным взором Люси – белые занавески, как те, что она повесила на окна своего дома в Ардфиллане. И эти занавески раздвигаются чьими-то руками, из-за них выглядывают лица – и лицо Питера. Его смеющееся лицо, разрумянившееся от бега, когда он возвращается из школы. А вот она снова гуляет по мысу Ардмор. Эти пикники у заводи, где они ловили рыбу, и на берегу. Вот приходит отец, а она сидит на берегу и кормит грудью своего младенца. Светит солнце, до ее ноздрей доносится запах морских водорослей. Маленький Питер поднимает глаза и улыбается ей, а из уголка рта у него сбегает струйка молока.
Потом к ней снова возвращается смутное сознание, и она слышит у кровати тихое бульканье, понимая, что ей принесли воды. Как же она хочет пить! У нее горят растрескавшиеся губы, язык пересох и распух от сильной жажды. Она пытается утереть рот, но ей кажется, что руки у нее раздулись до огромных размеров и стали тяжелыми, как свинец. С каким мучением дается каждый вдох – словно она запуталась в паутине густого подлеска, через который с трудом продирается. И задыхается, задыхается…
Потом она вновь проваливается в беспамятство. Другие лица выглядывают из-за раздвинутых занавесок. Фрэнк, спокойный, с этой своей насмешливой улыбкой, с издевкой хохочущая Анна, простодушная и румяная Нетта, мягкий и веселый Дейв Боуи. И еще лица из ее детства – далекие, призрачные, медленно кружащиеся вокруг нее. Затем она вновь мучительно приходит в себя. Где она? Эта слабость, и жар, и эта ужасная боль. Неужели она… умирает? Нет! Не может быть. Она еще не завершила земные дела. Ей всего лишь сорок пять. Она не сломлена. И голова у нее по-прежнему гордо поднята. Дальше и дальше. Колеса бешено мчатся вперед – дальше и дальше!
Опять бред и беспамятство. Больше нет лиц, вместо них свет – он льется, ослепительный, слишком яркий для ее слабых глаз. Он сияет и сияет, как нимб вокруг головы Христа. Нет, это не он – нимб Христа никогда не бывает столь ярким. Это солнце – его лучи слепят, падая на сияющее море, и в этом свете, как бабочки, вспыхивают яркие пылинки. Она вернулась назад, в начало, – выглядывает из окна своего дома, ждет, заслоняя рукой глаза от этого света.
Этот слепящий могучий свет напоследок затопил все ее существо.
Потом он сразу угас.
Ее стремительно окутала вечная предсмертная тьма…
Она умерла на следующий вечер после поступления в больницу. Никакого сопротивления организма, никакой реакции – смерть была неизбежной.
Ее отвезли в покойницкую и положили на тот массивный мраморный стол, который однажды привиделся ей в ночном кошмаре.
Вечер выдался спокойным и тихим, он дышал той тишиной поздней осени, которую она так любила. В эту молчаливую крипту с реки заползал серый туман, таинственно колыхался вокруг ее истощенной нагой фигуры, лежащей на мраморном столе.
Застывшее в суровой маске смерти лицо ничего не выражало. Глаза были закрыты, бледные губы чуть раздвинуты, полупрозрачные руки скрещены на груди в последнем жесте бессилия, и густые испарения, поднимающиеся от воды и земли, окутали ее, словно саваном.
Арчибальд Кронин
Вычеркнутый из жизни
Северный свет
Перевод с английского Татьяны Кудрявцевой, Наталии Ман, Ирины Гуровой
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Валерия Гореликова
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
© Т. А. Кудрявцева (наследник), перевод, 1959, 1991
© Н. Ман (наследник), перевод, 1991
© И. Г. Гурова (наследник), перевод, 1959
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020
Издательство Иностранка®
Вычеркнутый из жизни
Часть первая
Глава 1
Вечером по средам мать Пола, окончив работу в муниципалитете, садилась на трамвай и отправлялась к мессе в церковь Меррион. Пол, прослушав лекцию по философии, которая начиналась в пять часов, заходил за ней по дороге из университета. Но в эту среду Пола задержал профессор Слейд, и когда, освободившись, он взглянул на часы, то решил идти прямо домой.
Был июнь, и чудесный тихий вечер придавал своеобразную прелесть даже прокопченным домам Белфаста. На фоне янтарного неба крыши и трубы этого города в Северной Ирландии вдруг утратили свою прозаичность и стали таинственно-прекрасными, как сказочный замок. Пол свернул на Лейм-роуд, тихую боковую улочку с плотно примыкающими друг к другу кирпичными домами, – в одном из них, под номером двадцать девять, он с матерью занимал трехкомнатную квартиру на первом этаже, – и вдруг почувствовал, как волна радости захлестнула его.
Пол постоял с минуту на крыльце – ничем не примечательный молодой человек, без шляпы, в поношенном шерстяном костюме, – глубоко вдыхая ласковый, тихий воздух. Затем круто повернулся и вставил ключ в замок.
На кухне пела канарейка. Подсвистывая птице, Пол снял пиджак, повесил его в прихожей, затем поставил на огонь чайник и принялся накрывать на стол к ужину. Через несколько минут никелированный будильник на каминной доске прозвонил семь часов, и он услышал шаги матери у двери. Пол весело поздоровался с ней, когда она вошла, – сухопарая, утомленная женщина, в строгом черном платье, слегка согнувшаяся под тяжестью неизменной хозяйственной сумки.
– Извини, что не зашел за тобой, мама, – с улыбкой начал Пол. – Дело в том, что Слейд взял меня на работу. Или, вернее, почти что взял.
Миссис Бёрджесс пристально посмотрела на сына. Прядь тусклых, с сильной проседью волос, выбившаяся из-под видавшей виды шляпы, изборожденный морщинами лоб и прищуренные близорукие глаза усугубляли общее впечатление усталости. Но это напряженное выражение постепенно исчезло под открытым и веселым взглядом сына. Благодарение Богу, у него хорошее лицо, подумала она, не слишком красивое (и снова она возблагодарила Всевышнего за то, что он уберег ее сына от опасностей, которыми чревата излишняя красота), но прямое и открытое; быть может, чересчур худощавое (от усиленных занятий) – скулы так и выпирают, однако кожа чистая, здоровая, глаза серые, очень светлые, и высокий лоб обрамлен коротко остриженными каштановыми волосами. Да и сложен он хорошо – отличная фигура, только вот слегка загребает правой ногой при ходьбе, после давнишней футбольной травмы.
– Я рада, что все устроилось, сынок. И знаю: только серьезное дело могло помешать тебе зайти за мной… Элла и мистер Флеминг спрашивали о тебе.
Она скатала в клубок нитяные перчатки и, окинув хозяйским глазом стол, вынула из сумки ветчину, завернутую в пергаментную бумагу, и пакетик с маленькими пшеничными лепешками, которые любил Пол. Мать и сын сели за стол и, после того как миссис Бёрджесс прочитала молитву, принялись за скромный ужин. Пол видел, что мать довольна, хотя и старается это скрыть.
– Мне так повезло, мама: три гинеи в неделю. И занят я буду все девять недель – до самого конца каникул.
