Анатолий Гончар - Шейх
Полковник Черных.
— Как в воду глядел, — главный ГРУшник вроде бы выказывал удовлетворённость собственной прозорливостью, но вместе с тем выглядел раздражённым. Поступившие сведения не радовали, в них не было определённости. А неопределённость порождала вопросы. — И что, нет никакой возможности уточнения? — полковник повернулся к сидящему в кресле Остапенко.
Тот развёл руками и огорчённо покачал головой.
— Ваха, — подполковник назвал имя своего агента, — сразу предупредил, что возможностей узнать подробности у него нет.
— Значит, встреча назначена на одной из трёх баз… — задумчиво повторил Черных и, закончив расхаживать по комнате, подошёл к висевшей на стене карте. — На одной из трёх… Давай-ка, ещё разок напомни мне координаты.
— Х… У… — Остапенко, даже не заглядывая в лежавший перед ним листок, начал диктовать переданные агентом цифры. Шесть пятизначных цифр легли в память сразу же. Сказывалась давняя привычка держать всё в памяти, не доверяя свои мысли бумаге.
— Значит, это будет выглядеть так, — Черных отступил на полшага от карты, на которой виднелись три жирных, поставленных фломастером, точки. Ещё ранее отмеченные, начертанные красной гелевой ручкой тонкие, прерывистые линии показывали маршрут движения, и ей же были отмечены места забазирования спецназовских групп. Мысленно прочертив линии дальше до координат предполагаемых встреч, подполковник хмыкнул. Движение групп до странности напоминало рассеивающиеся в пространстве лучики света — с каждым пройденным метром спецназовские группы расходились друг от друга всё дальше и дальше. Смутное беспокойство охватило стоявшего подле карты полковника. Он резко повернулся и, стараясь скрыть это беспокойство, как можно безразличнее спросил у всё ещё ковыряющегося в своей разгрузке Остапенко:
— Сколько человек будет принимающих? — под принимающими Черных подозревал представителей Шамиля Басаева, должных принять у кассира деньги.
— Трое — Осман Мартазалиев и двое его телохранителей. По сведениям другого источника, они убыли уже несколько суток назад и до сих пор не возвращались, так что всё сходится.
— Значит, трое, — Черных снова взглянул на карту. — Что ж, будем надеяться, что всё именно так и обстоит. Можешь передавать координаты в отряд. Пусть работают. Только добавь, не официально конечно, чтобы там без фанатизма, — произнеся последнюю фразу, Черных понял, что она несколько противоречит им же проведённому инструктажу в пункте «сорванной боевой задачи», но говорить больше ничего не стал.
Группы специального назначения.
— О чем задумался? — Фадеев скосил глаза на безмятежно развалившегося на коврике Ефимова. Выскользнувшее из прорехи облаков солнце своими лучами пролегло по его лицу, осветив спрятанную за переплетением листвы мечтательную полуулыбку.
— Видишь, — подбородок старшего прапорщика приподнялся чуть вверх, указывая на капли росы, целой гроздью повисших на переплетении ежевичных веток. Жёлтые лучи утреннего солнца пронзали их своими пиками, после чего разлетались в разные стороны всеми цветами великолепной радуги.
Фадеев начал поворачиваться в указанном направлении, но в этот момент небесные створки сомкнулись, вновь погрузив мир в унылую серость пасмурного дня.
— Опоздал, — сокрушенно констатировал Ефимов, действительно сожалея, что ротный так и не увидел столь красочную картину. И уже поясняя удивлённо поднявшему брови Фадееву, добавил: — Роса как бриллианты отсвечивала. Красиво.
— Красиво, — согласился Фадеев, и тоже впав в задумчивость, потянулся к очередной банке с тушёнкой. Когда же она оказалась в его руке, он довольно заулыбался, одним движением ножа вскрыл её и, заедая прихваченным из ПВД хлебом, принялся насыщать проголодавшийся за ночь желудок.
Ефимов же, глядя на ротного, только усмехнулся, а увидев протянутую в его сторону банку с предложением присоединиться, только отрицательно покачал головой. Они минут двадцать назад скушали, поделив напополам, точно такую же банку тушёнки, добавили к ним две банки печёночного паштета и запили всё это горячим кофе из термоса ротного, так что есть Сергею не хотелось совершенно. Поэтому отказавшись от предложенной тушёнки, Ефимов уставился в глубину леса и снова предался созерцанию…
Старший лейтенант Крушинин, прислонившись спиной к дереву, приманивал мышку, отламывая и подбрасывая ей небольшие кусочки галет. Мышка то продвигалась вперёд, то убегала, потом снова возвращалась, и так раз за разом, покуда не добиралась до очередного кусочка вкуснятины. Тут она хватала его и скрывалась из виду сразу на несколько минут, видимо, пряча или сгрызая предложенное угощение, затем возвращалась снова. Мышка была маленькая, пепельно-серого цвета и какая-то вся прогонистая, словно растущая в вечном голоде.
«Может, спортсменка? — с улыбкой подумал старший лейтенант и бросил на этот раз кусочек побольше, почти целую пластинку. Увы, нечто большое, жёлтое, летящее сверху, так напугало бедную мышь, что скрывшись в корневищах деревьев, она так больше и не появилась. Подождав какое-то время и разочарованно вздохнув, старлей до хруста потянулся, прогоняя утреннюю дрёму и, встав, стал собирать и прятать в глубине разлапистых корневищ дерева признаки собственного присутствия — как-то: две жестяных банки из-под консервов, две пустых упаковки из-под галет, нетронутый липунец — концентрат гороха и шоколадную обёртку. Всё это он аккуратно собрал, вложил в одну из пустых банок, после чего скрутил её и уже тогда всунул в переплетения корней. Протолкнув веточкой всё это как можно дальше, он встал, осмотрел дело рук своих и, оставшись доволен, пошёл на утренний «пробег по личному составу». Настроение было прекрасным, а утро хотя и пасмурным, но зато тёплым и почти безветренным.
— Наташа, привет! — лёжа в укрывающих от постороннего взгляда кустах и глядя на тянувшееся над головой покрывало серых облаков, Игорь вёл мысленный разговор с оставшейся там далеко — «на большой земле» — девушкой.
— Привет, — отзывалась она в его мыслях, и Игорю казалось, что она весело улыбается.
— Я скоро приеду, — робкая, какая-то не свойственная бесшабашному капитану улыбка осветила его лицо, — осталось совсем чуть-чуть.
— Я жду, — донеслось до него, и ему показалось, что он почувствовал аромат её любимых духов. — Я скучаю, очень-очень. Приезжай быстрее.
— Я люблю тебя! — ещё тише произнёс Игорь и замолчал, ожидая ответного признания.
— И я тебя люблю, — её губы чуть-чуть приоткрылись, словно для наметившегося поцелуя. Она слегка прикрыла глаза.
— Ты выйдешь за меня замуж? — едва слышный вопрос и такой же неуловимый ответ.
— Да, я же люблю тебя! — Игорю захотелось поднять её на руки закружить в водовороте танца, но что-то не давало, мешало это сделать. Он опустил её, но остался держать за талию.
— Готовь стол! — привычная весёлость начала возвращаться к радостно улыбающемуся капитану, — и…
— Командир, — голос радиста вырвал капитана Гуревича из объятий спеленавшего его сна.
«И когда только успел уснуть»? — подумал Игорь, открыв глаза и поднимаясь на локте.
— «Центр» скинул координаты базы. Приказал начать движение.
— Нам? — переспросил Гуревич, будто в словах Романова была какая-то неопределённость.
— Всем скинули координаты, и всем приказали выдвигаться. — Сказав это, радист протянул командиру маленький клочок бумажки с написанными на нём координатами.
— Войди в связь с остальными группами, нужно будет согласовать действия. — Не глядя в бумагу, Игорь начал отдавать приказания — кто, куда, как. — И попроси, пусть все остаются на связи.
— Командир, — начал говорить радист, и тут капитан понял, что он сказал что-то не то, — у нас у всех разные координаты.
— Три места «встречи»? — хмыкнул Гуревич. Похоже, там, наверху опять били по площадям.
— Так точно. И товарищ капитан, вот что ещё: «Меркурий» просил передать, (неофициально), чтобы работали, но без фанатизма.
Игорь хотел что-то уточнить, но закусил губу и, уже не глядя на ожидающего указаний радиста:
— Если командир сообщил, чтобы действовали без фанатизма — значит, появились накладки, — сделав такой вывод, Гуревич взял оставшуюся от завтрака опустошённую банку из-под каши, смял и бросил получившийся металлический шарик себе под ноги. — Один хрен кабаны выкопают, — пояснил он в ответ на недоумевающий взгляд своего бойца, а тот только пожал плечами, но говорить ничего не стал. — Всё равно выйди на остальные группы и скажи: если что — мы на связи. Аккумуляторов хватит?
Радист кивнул и двинулся в направлении своей днёвки.
— Гриша, — окликнул Гуревич лежавшего неподалёку Ляпина, — зашли Мельникова, пусть пробежится по всем, пять минут, — взгляд на часы, — предстартовый отсчёт — пошёл.
