Петр Лебеденко - Навстречу ветрам
Яша слушал, не перебивая, только поеживаясь, словно от озноба.
Вот так, Яша, — прошептал в заключение Оська. — Стоит тебе на собрании рассказать это все, и Никита скиснет. Уж я его знаю. Он будет ходить как в воду опущенный, а потом и совсем сбежит.
Яша молчал.
Ну что, Яша? Расскажешь об этом на собрании?
Слушай, Оська, ты все это не выдумал?
Могу дать честное комсомольское слово, что не сказал ни одного лишнего слова!
Яша подошел к окну и долго смотрел в него, не проронив ни звука.
Потом вернулся к Оське и проговорил:
Какие все-таки есть поганые люди на свете, правда, Оська?
Не говори, Яша, — Оська скривил губы в недоброй усмешке.
Живем мы все в большом коллективе, — продолжал Яша, глядя Оське прямо в глаза, — называемся товарищами, а нет-нет, да и найдется одна какая-нибудь салака, которая начинает мутить воду…
Оська в знак согласия склонил голову набок.
Обольет такая салака хорошего человека грязью с ног до головы, и тогда такому человеку что делать? Закрывай глаза и беги, куда ноги понесут… Неужели Безденежный так и сказал, Оська: «Ненавижу этого Яшу»?
Слово даю, Яша, не вру.
Слушай, Оська, а что если я как-нибудь встречусь с Никитой наедине и дам ему один раз как следует? Я ведь уже три месяца в боксерском кружке. Сумею дать! Как ты думаешь, не выгонят меня за это из школы?
Да он и жаловаться не будет! — сказал Оська. — Только лучше сделай так, как я говорю: на комсомольском собрании. Это будет больней. — И Оська неслышно засмеялся.
Нет, Оська, я сделаю по-своему, вот так! — И маленький Яша с такой силой двинул Оську одним из своих излюбленных боксерских приемов, что тот перелетел через стоявшую рядом с ним табуретку и, как мешок, свалился на пол. — Нокаут! — с удовлетворением проговорил Яша и спокойно отошел к окну.
С трудом поднявшись с пола, Оська облокотился на стол и сказал:
Драться, значит?..
Яша увидел вскочившего с кровати Абрама и ответил:
Драться? Ты слышишь, Абрам, этот человек говорит, что я дерусь. Ты видел, Абрам, тронул я его хоть пальцем?
Нет, Яша, я ничего не видел, потому что только сейчас сюда вошел. А что тут произошло?
Спроси у него, что он говорил о старшине. А может, он и не говорил ничего, а все это мне показалось… Как и ему показалось, что его кто-то ударил…
Глава пятая
Ольга Хрусталева вихрем взлетела на леса, где работали Игнат и Лиза, и крикнула:
Игнаша, письмо от Андрея!
Она знала, с каким удовольствием Игнат получал письма от своего друга, и была рада, что именно она доставит сейчас ему такое удовольствие. Ей приятно было увидеть счастливую улыбку в глазах Игната, словно эта улыбка предназначалась ей. Конечно, Игнат сейчас скажет: «Спасибо тебе, Беляночка!» И в его голосе она услышит тепло, и это тепло, как всегда, разольется по ее телу, будто Игнат обнимет ее своей рукой. Отдавая конверт, Ольга смотрела в его глаза, и ей хотелось, чтобы он подольше не брал из ее рук письма и она дольше смогла бы смотреть в эти глаза…
Но все получилось не так. Лиза вдруг вырвала из ее рук конверт и воскликнула:
— Пляши, Игнат, иначе не получишь!
Игнат притопнул каблуками, и от настила полетела кирпичная пыль. Лиза прихлопывала в ладоши и подзадоривала:
— Танцуй, Игнат! Не стесняйся!
Потом она подхватила его под руку и увлекла на край лесов, где уже поднятая стена закрывала солнце. И ни он, ни Лиза не оглянулись на Ольгу. Она постояла с минуту и начала медленно спускаться вниз. Улыбка угасла в ее глазах. Остановившись у трапа, она подняла голову и посмотрела вверх. Игнат сидел на кирпичах, а Лиза, облокотившись на его колени, читала письмо. Ольга видела, как Игнат одной рукой обнял Лизу за плечи, а другой гладил ее волосы.
Пойду! — сказала себе Ольга и направилась к бревнам, на которых сидел Иван Андреевич.
Старый мастер курил трубку и, казалось, не заметил прихода Ольги. Но когда она молча опустилась рядом с ним, он вдруг с непонятной злостью выколотил о бревно трубку и сказал:
Ну, чего ты все молчишь и молчишь! Хоть бы сказала что-нибудь…
Ольга посмотрела на мастера и ничего не ответила. А Иван Андреевич продолжал:
Думаешь, не вижу, что кошки на сердце скребут? Зачем наверх лазила?
Я письмо Игнаше относила, — тихо ответила Ольга. — От Андрея.
А Игнат что? Письмо принесла ты, а читает его с Лизкой? Так, что ли?
И вдруг он всем телом повернулся к Ольге, и старые его глаза подобрели:
Скажи старику, девонька, любишь его?
Не надо, не надо об этом, Иван Андреевич, — попросила Ольга. — Это пройдет… Да он и не знает ничего…
Лиза читала вслух:
«Здравствуй, Игнат, здравствуй, Бледнолицый, товарищ! Здравствуй, Лиза, девушка — золотые руки!
Не сердитесь, что я долго молчал. Все время готовимся к празднику — Дню авиации, и трудно было выкроить часок для письма. Сейчас дежурю по отряду, все на занятиях, и я решил подробнее написать вам о своем житье-бытье…
Сколько времени прошло, как мы расстались? Иногда мне кажется, что только вчера я снял серый фартук и положил на кирпич свой мастерок, что я еще чувствую запах извести и цемента и слышу, как Лиза кричит своему помощнику: «Эй, краснокожий, не зевай, давай «сметану»!» В такую минуту мне хочется мгновенно перенестись на стройку, взбежать на леса и, взяв кирпич, своими руками вложить его в новую стену. Но когда я думаю, сколько нового увидел я за время пребывания в училище, мне кажется, что нахожусь здесь уже не один год.
Я почти не писал вам о своих новых друзьях. И сейчас не знаю, как о них писать. Просто сказать, что это чудесные хлопцы, этого будет очень мало. Я сам иногда удивляюсь: почему здесь такой прекрасный народ?! Ведь все, кто находится рядом со мной, разные люди, с разными характерами, с разными привычками… Один приехал сюда с далекого Севера, другой — из Батуми, третий — с Урала, четвертый — из Белоруссии. Один был моряком, другой бродяжил по стране в поисках счастья, третий охотился на белок, четвертый добывал уголь, и вот они все — одна семья, верные друзья, товарищи, которые не дадут друг друга в обиду. Общая цель спаяла их? Но когда мы учились в ФЗУ, у нас у всех тоже была общая цель. И все-таки среди нас было немало плохих людишек и не было такой дружной семьи… Я писал вам о Никите Безденежном. Бывший беспризорный, искатель приключений, сейчас он стал одним из лучших курсантов. Какой это замечательный парень! В прошлое воскресенье мы пошли с ним в город. Проходя по одной из улиц, мы увидели такую картину: около двухэтажного дома собралось человек двадцать зевак, и все с тревогой смотрели на окно второго этажа. Там, на подоконнике, сидела девочка лет четырех и тянулась рукой за голубем, который преспокойно клевал кем-то насыпанные на карниз крошки хлеба.
Трын-трава! — охнул Никита. — Она же сейчас свалится! Почему эти зеваки ни черта не делают?
Крикнуть ей — испугается и может упасть, — пояснила стоявшая рядом женщина. — А мать, наверно, вышла куда-то и дверь на ключ закрыла. Вот и бегают люди, ее ищут.
А девочка все больше и больше высовывалась наружу. Стоило ей сделать одно резкое движение, и она наверняка упала бы на мостовую.
Наконец кто-то не выдержал и крикнул:
Уйди с окна, девочка, упадешь!
Но та засмеялась, показала пальчиком на голубя и потянулась к карнизу. Кто-то ахнул. Женщина закрыла глаза…
Никита вдруг быстро снял с себя фуражку и китель, бросив мне это все на руки, сказал:
Держи!
И мгновенно исчез. Я никак не мог понять, что он надумал. Взобраться на второй этаж, чтобы попасть в открытое соседнее окно, видимо, той же комнаты, где находилась девочка? Но как? Ни одного желоба, ни одного выступа не было на стене! Может быть, он по старой привычке сможет чем-нибудь отомкнуть дверь? Но чем же? Я терялся в догадках, когда вдруг все увидели, как Никита осторожно подползает к краю железной крыши. В руках он держал провод, один конец которого прикрепил к трубе. «Откуда он взял провод»? — мелькнуло у меня в голове, но сразу же я услышал голос женщины:
Антенну снял. Хочет по ней спуститься.
Другая женщина проговорила:
Да разве ж его антенна выдержит? Разобьется парень…
В это время я увидел, что Никита подает мне какие-то сигналы, показывая в ту сторону, где сидела на подоконнике девочка. Я сразу понял, чего хочет Никита: надо было осторожно отвлечь внимание девочки от шума, который Никита мог произвести, спускаясь с крыши…
Не буду описывать вам того, как мы все переживали за Никиту и девочку, как хотели и ничем не могли помочь им обоим…
Как только Никита подполз к тому месту, которое было напротив окна, он быстро отделился от крыши и заскользил по проводу. Девочка не успела и глазом моргнуть, как Никита толкнул ее вглубь комнаты. Потом попытался схватиться за карниз и не смог: антенна оборвалась, и он рухнул на мостовую. Все это произошло так быстро, что никто не успел подбежать к Никите, чтобы помочь ему…
