Густав Хэсфорд - Старики и бледный Блупер
Маленький морпех вскрывает коробку с сухпаем, вытаскивает картонную упаковку, бросает ее Ковбою.
Ковбой ловит упаковку, щурит близорукие глаза на надпись. «Номер один. Спасибо, Шкипер».
Бешеный Эрл швыряет мне на колени еще одну кипу пиастров.
У каждого в отделении — куча денег.
— Ну, наконец-то получили заработанное, — говорит Бешеный Эрл[88].
— Джентльмены, вы понимаете, о чем я? Мы пахали, как черти, и вот за наш наемный труд огребли это богатство. У нас тут миллион пиастров, джентльмены. А это боку пиастров.
Я спрашиваю: «Сэр, откуда эти деньги…»
Мистер Недолет пожимает плечами. «Какие деньги? Не вижу никаких денег». Он снимает каску. Сзади на ней написано: «Убей коммуняку в подарок Христу». Мистер Недолет закуривает сигарету. «Тут с полмиллиона пиастров. Где-то по тысяче долларов на человека в американских деньгах».
Ковбой говорит: «Напиши про нашего лейтенанта — вот настоящий Джон Уэйн». Ковбой щиплет Мистера Недолета за руку. «Мистер Недолет — мустанг[89]. Когда Мудня решила сделать его лейтенантом, он был всего-то капралом, такой же «собакой», что и мы все. Не гляди, что маленький, он охренеть какой крутой». Ковбой закидывает голову назад и делает долгий глоток «тигриной мочи». Продолжает: «Мы брали вокзал. Там тот сейф и нашли. Подорвали куском C-4[90]. Гуки по нам палили из автоматов, из B-40, даже из миномета долбили, мать его так. Лейтенант себе шесть человек записал. Шесть! Он этих косоглазых херил, как прирожденный душегуб».
— Там СВА, — говорит Бешеный Эрл. — Много-много.
— Так точно, — говорит Ковбой. — И крутые они, как сержанты-инструктора, только узкоглазые. Вот у них-то мотивации хватает.
Бешеный Эрл ухватывает бутылку за горлышко и разбивает о поваленную статую толстого, улыбающегося, лысого гука.
— Это не война, это вереница бунтов, не успел один закончиться, как другой уже начинается. Скажем, мы их грохнули. Не успели убраться, а они уже подкрались сзади и палят нам в зад. Я знал одного парня из первого первого, так он пристрелил гука, привязал к нему ранцевый заряд и разнес его на маленькие невидимые кусочки, потому что просто так в гуков стрелять — зря время терять: они снова оживают. Но эти гуки настолько достают, что начинаешь палить хоть во что-нибудь, во все вокруг. Братаны, половина на моем счету — мирные жители, а другая половина — буйволы. — Эрл делает паузу, отрыгивает, растягивая отрыжку до бесконечности. — Жаль, вы Скотомудилу не видели, когда он этих арвинов мочил. Не успели мы в говно залезть, а эти арвины уже начали ди-ди мау в тыл, и тогда Скотомудила только сплюнул и всех грохнул.
— Эх, скучно мне без Спотыкашки Стьюи, — говорит Алиса, чернокожий гигант. Он объясняет мне и Стропиле:
— Спотыкашка Стьюи был у нас главным до суперхряка Стока. Спотыкашка Стьюи был реально нервный, понял? Очень нервный. Объясняю — он нервный был. Этот чувак расслаблялся только когда ручные гранаты бросал. Постоянно все вокруг гранатами усеивал. Потом начал держаться за них вплоть до последней секунды. Ну и вот, однажды Спотыкашка Стьюи вытащил кольцо и больше ничего делать не стал, просто уставился и смотрел, смотрел и смотрел на зеленое яйцо в руке…
Бешеный Эрл кивает головой, отрыгивает пивом.
— Когда Спотыкашка Стьюи подорвался, я еще салагой был. После него суперхряк Сток командовать отделением начал. Сток назначил меня заместителем командира отделения. Он понимал, что я ничего не знаю, и все такое прочее, но он сказал, что я ему понравился. — Бешеный Эрл делает глоток из очередной бутылки. — Э, Ковбой, где твой конь? Резче! Тут мои мандавохи родео затевают!
Радист Донлон говорит: «Подольше бы тут посидеть. Эти уличные бои — достойная служба. Мы их тут хоть увидеть можем. Нас и огнем прикрывают, и снабжение есть, можно даже места найти, где не надо окоп копать, чтоб поспать. Никаких тебе рисовых полей, где в косоглазом дерьме купаешься. Никаких тебе траншейных стоп. Ноги не гниют. И пиявки с деревьев не сыпятся».
Бешеный Эрл подбрасывает пивную бутылку в воздух, она описывает дугу и разбивается вдребезги о разрушенную стену.
— Так точно. Но мы вот разносим все эти святилища и храмы, и у гуков появляется куча мест, чтобы спрятаться, и нам приходится их оттуда выковыривать.
Пиво кружит головы. Эрл запускает длинную и обстоятельную байку о том, что племена местных горцев — это вьетконговские пещерные жители. «Мы заявили, что забомбим их обратно в Каменный век[91], и это правда».
Ковбой высказывает предположение, что на самом деле эти горцы — вьетконговские индейцы, и секрет победы в этой войне в том, что каждый хряк должен получить по коню. Тогда Виктору Чарли придется топать, а морпехи будут скакать.
Бешеный Эрл обвивает рукой плечи человека, сидящего рядом с ним. На человеке тропическая шляпа, сдвинутая на лицо, бутылка пива в руке, пачка денег на коленях. «Это мой братан, — говорит Бешеный Эрл, поднимая шляпу с лица человека. — Это в честь него праздник. Он почетный гость. День рожденья у него, понял?».
Стропила глядит на меня с раскрытым ртом. «Сарж…»
— Не называй меня «саржем».
Человек рядом с Бешеным Эрлом — покойник, северовьетнамский капрал, юный азиат с тонкими чертами лица. На вид ему лет семнадцать, волосы угольно черные, коротко стриженные.
Бешеный Эрл обнимает капрала Северовьетнамской армии. Скалится. «Я его спать уложил». Бешеный Эрл подносит палец к губам и шепчет: «Ш-ш-ш-ш. Он сейчас отдыхает».
Прежде чем Стропила успевает задать вопрос, на дороге появляются бегущие Скотомудила и еще один морпех, которые тащат большой картонный ящик, уцепившись с двух сторон. Они перебрасывают ящик и залезают вовнутрь. Кидают каждому из нас по полиэтиленовому мешку. «Припасы принесли! Припасы принесли! Получай свежайшее доброНалетай!»
Ковбой подхватывает мешок и рывком его раскрывает. «Дальний[92] сухпай. Образцово!»
Я беру свой мешок и показываю его Стропиле. «Эта хавка — номер один, Строп. Армейские эту хрень на выходах едят. Добавляешь воды, и получается настоящая еда».
Лейтенант Недолет говорит: «Ну, Мудила, и где ты эту хавку засувенирил?»
Скотомудила сплевывает. Улыбается, обнажая гнилые зубы.
— Украл.
— Значит, украл, сэр.
— Ага, украл… сэр.
— Это мародерством называется. За это расстреливают.
— Я у армейских украл… Сэр.
— Образцово. Обязанности морпеха включают в себя вздрачивание братских видов войск. Продолжай в том же духе.
Ковбой щиплет за руку морпеха, который помогал Скотомудиле тащить картонную коробку. «Это С.А.М. Камень. Ты его прославь. Он на шее свой камень таскает, чтобы динки, когда его грохнут, знали, кто он такой».
С.А.М. Камень ухмыляется. «Алкоголик ты херов. Хватит уже про мой камень всем рассказывать». Тянет за сыромятный шнурок и показывает нам свой камень, кусок кварцевого хрусталя в оправе из латуни.
Скотомудила прислоняет свой пулемет M60 к стене и усаживается, скрестив ноги. «Ох, чуть до письки не добрался».
С.А.М. Камень говорит: «Так точно. Мудила за этой гуковской девчушкой с елдой наружу гонялся…»
Лейтенант Недолет вытаскивает из ножен К-бар и отрезает кусок пластичной взрывчатки C-4, которую он выковырял из мины «Клеймор». Он кладет кусок C-4 в печурку, которую сделал сам, наделав дырок для прохода воздуха в пустой консервной банке из-под сухого пайка. Чиркает спичкой и поджигает С-4. Наполняет вторую банку водой из фляжки и ставит банку с водой на голубое пламя. «Мудила, я на прошлой неделе что тебе говорил?».
Реактивный F-4 «Фантом» с ревом проносится над нами и опустошает несколько бомболюков с ракетами над Цитаделью. Взрывы сотрясают палубу.
С.А.М. Камень рассказывает, поглядывая на Скотомудилу: «Там сущий ребенок был, сэр. Лет тринадцать-четырнадцать».
Скотомудила ухмыляется, сплевывает. «Раз до течки доросла, значит и до порева».
Мистер Недолет глядит на Скотомудилу, но ничего не говорит. Он достает белую пластмассовую ложку из кармана рубашки и опускает ее в банку с кипящей водой. Затем вытаскивает из набедренного кармана пакет из фольги с какао-порошком, разрывает, высыпает коричневый порошок в банку с кипятком. Берется за белую пластмассовую ложку и начинает медленно помешивать горячий шоколад. «Скотомудила Слышишь меня? С тобой разговариваю».
Скотомудила свирепо глядит на лейтенанта. Потом отвечает: «Да я так, подурачился, лейтенант».
Мистер Недолет помешивает горячий шоколад.
Я говорю: «Скотомудила, а с чего ты решил, что такой крутой?»
Скотомудила с удивлением глядит на меня. «Слышь, урод, ты меня не трогай. Ты не хряк. Ботинком в морду захотел? А? Биться хочешь?»
Я беру в руки свою M16.
