Альберт Зарипов - Дембельский аккорд
- Минут через тридцать они придут обратно… - говорил он, осторожно подыскивая в темноте ступени. - А мы пока тут посидим.
В палатке я несколько минут разглядывал пехотную отопительную систему… В обычной печке-буржуйке находилась консервная банка, наполненная соляркой. На её поверхности ровным чадящим пламенем горело несколько толстых фитилей, скрученных из тряпья. Я посмотрел наверх… На деревянном центровом колу была закреплена перевернутая вверх дном двухлитровая пластиковая бутылка с соляркой, из крышки которой торчала толстая медицинская игла от капельницы. Дизельное топливо стекало вниз по гибкому прозрачному шлангу, который был у печки воткнут в аккуратно изогнутую медную трубочку. Другой её конец был опущен в ту самую консервную банку… Судя по всему, расход солярки у них был не очень-то большой… Подача жидкости ограничивалась или увеличивалась колёсиком регулятора от капельницы.
- Да… Дешево и сердито… - произнес я, вставая с корточек. - С таким я ещё не сталкивался.
- А-а-а… - отмахнулся капитан. - Эта коптилка уже так достала… Тепла даёт маловато… А вони и сажи!… Ну, как?… С морозца-то?.
Я согласился и командир разведвзвода разлил по стаканчикам водку. После ночной свежести обжигающее тепло приятно согрело внутренности… Сразу же подготовилась "к бою" следующая порция.
- Не… - запротестовал я. - Мне пока-что хватит.
- Слабо? - ухмыльнулся капитан. - Тут всего-то.
Не желая ударить лицом в грязь за этим столом публично, я осушил свою стопку до дна… Хоть это уже и становилось чреватым определенными последствиями… Но война требовала своё.
- А я тут совсем недавно книжку про Наполеона прочитал. - рассказывал мой боевой товарищ. - Очень много интересного узнал… Про этого Бонапарта… А особенно про жену его - Жозефину… Он там воевал ради своей Франции, а эта шалава гуляла налево да направо… Аж шум стоял по всему Парижу! Ему об этом докладывали каждый день, а он всё ей прощал.
- А я бы такую холеру "поубивал бы"… - решительно заявил я. - А с какой такой, спрашивается, стати эдакую вертихвостку жалеть?… Муж её там надрывается - всё в дом да в семью!… А она?… "Поубывав бы" её и всё!
- А вот он её простил! - рассмеялся капитан. - И даже три замка подарил ей при разводе.
- Это уже его проблемы! - сказал я равнодушно. - Вот и доигрался потом! Упрятали его на остров, там и зачах.
- А всё равно ведь!… - сказал взводный. - Пол-Европы покорил!.
- Дурак! - отрезал я безжалостно и твёрдо. - Не надо было ему на Россию войной идти! Жил бы в своей Европе до ста лет и горя бы не знал! Как говорят люди в полосатых пижамах: Жадность фраера сгубила.
Я уже несколько минут чувствовал себя трезвым лишь слегка. Явно злоупотребленный сегодня алкоголь всё-таки сделал своё чёрное дело - на меня "напал болтун"… После тяжелого дня да в приятной обстановке, а тем паче вслед за начальником разведки… Мне тоже видно хотелось блеснуть красноречием… Или же на меня подействовал "эффект случайного собеседника", когда неудержимо тянет поговорить начистоту с первым встречным человеком… С которым уже завтра не увидишься.
А командир разведвзвода оказался весьма начитанным и эрудированным.
- Наполеон говорил, что самой непобедимой армией является та, в которой каждый её офицер и каждый солдат отлично знает то, что ему следует делать в любой ситуации… Каково ведь сказано, а-а? Ничего ведь нельзя: ни добавить к этой мысли или же отнять.
- Правильно! - сказал я просто и искренне. - Вот поэтому мы его и победили… Потому что каждый человек в тогдашней России знал, что он должен сделать для спасения своей родной земли.
- И что же?… - прозвучал ироничный вопрос.
Может я и выражался слишком уж пафосно и возвышенно, но ведь существуют иногда моменты, когда следует говорить только истинную правду! И ничего другого.
- Пойти на войну, чтобы сражаться с врагом и умереть… За Веру, Царя и Отечество… Поэтому и война-то была Отечественной… Тогда все наши люди свято верили в то, что они могут погибнуть за Родину… И за своих родных.
Командир взвода немного помолчал.
- А что же случилось в сорок первом году, когда в начале войны пять с половиной миллионов солдат и командиров сдались в плен фашистам?
- Не сдались, а попали… - поправил его я. - Кто-то ранен был, кто-то в окружение попал и растерялся… А тех, кто сам сдался по собственной воле, таких было мало.
- Согласен! - решительно заявил мой оппонент. - Но ведь получается опять… как Наполеон сказал… Армия баранов под руководством льва всегда победит армию львов, которой командует один баран… Так ведь выходит?!.
- Тоже правильно выражался твой Бонапарт… Но… - тут я даже ткнул указательным пальцем в брезентовый потолок. - В 41-ом году в Уставе Красной армии не было ни одного положения или хотя бы пунктика о том, как должны действовать солдаты и командиры, которые не по своей вине или воле оказались во вражеском окружении… а то и просто в глубоком тылу у немцев! И они просто-напросто не знали что им надо делать… Толи к своим пробиваться, толи сражаться на уже имеющихся рубежах, толи уходить в партизаны… Поэтому и было столько пленных! Паника - да!… Растерянность - да! Масса пленных - да! Всё это было! Но это произошло прежде всего от незнания! И именно незнания того, что им нужно делать! Что они должны делать! Что они обязаны делать! И это в первую очередь является причиной таких неудач! А только потом уже внезапность и коварство вражеского нападения, неподготовленность и устарелость боевой техники, нехватка горючего и боеприпасов… Это уже второстепенные факторы… Если бы каждый красноармеец в самом начале войны убил бы в бою хоть одного немца, то Гитлеру не с кем было бы воевать дальше!… Конечно звучит цинично и неприятно, но это прагматизм войны!… Даже если бы один боец Красной Армии ценой своей жизни уничтожил одного фашиста, то уже этим поступком он совершил подвиг!… Пусть и небольшой в масштабах войны, но очень огромный для себя лично! Ведь он всё-таки одолел врага и этим самым помог своим товарищам победить! И его имя помнили бы не только его родные и близкие… Не только боевые соратники… А вся Россия!
Моя пламенная речь закончилась на столь торжественной и величественной ноте, что я даже поразился тому, как это Мне удалось так высказаться… Видно, задело меня за живое.
- Да… А получилось так, что миллионы наших людей оказались в плену и там почти все погибли… - с мучительным вздохом промолвил капитан. Да… Вечная им память!
Мы налили по полному стаканчику и выпили, не чокаясь… Тяжелый, но откровенный разговор продолжился и далее.
- Я не хочу кощунствовать! Но прошу понять меня правильно… - Хоть я и говорил с душевным волнением и неподдельным сожалением, но не смог этого не сказать. - И эти миллионы наших пленных не сразу же сгинули в концлагерях. Их же заставили работать на германскую военную промышленность. А ведь это ещё хуже… Они ведь все понимали, что вынуждены работать на врага и результаты их труда фашисты применят против нашей Родины. А сколько из этих миллионов из-за голода и холода пошли к генералу Власову? И потом воевали на стороне гитлеровцев?… Это же десятки тысяч! А может и сотни.
- Но у немцев же были и подразделения, состоящие из одних татар! - с вызовом и даже упреком сказал мне собеседник. - И они тоже воевали за фашистов!.
Ответил я без раздумий.
- А я и не скрываю этого! И про власовцев я упомянул вовсе не для того, чтобы обидеть тебя! Нет… Просто надо уметь воспринимать правду именно такой, какая она и есть! Так жить получается честнее и с хорошим результатом в конечном итоге… Был у фашистов целый батальон, который набрали в концлагерях из пленных татар. И власовцев точно также вербовали… Или здесь с голода подыхай, или записывайся к ним. Это ведь война… В плену-то им всем было тяжко… И все хотели выжить.
Наступила долгая-предолгая пауза, прерываемая иногда лишь отдаленной дежурной очередью.
- А что ты будешь делать, если тебя боевики окружат? - подняв внезапно голову, командир взвода пристально посмотрел на меня. - Неужели застрелишься?
- И не подумаю! - спокойно ответил я. - Потому что это трусость.
Говоря это, я конечно же лукавил… Но лишь чуть-чуть… Хоть я и являюсь по зодиакальному знаку Скорпионом, но я не хотел полностью уподобляться своим земным одноплеменникам, которые при неминуемой гибели предпочитают смертельно себя ужалить… И только лишь себя.
- А что же так? - полунасмешливо и полупрезрительно спросил меня собеседник. - Или всё-таки сдашься?
Его тон мне совершенно не понравился… Хоть я и сам подкинул ему такую "приманку"… Порой недомолвки способны раскрыть истинное настроения… Умный ведь промолчит, чтобы дождаться окончания разговора, и только потом выскажется начистоту… А поверхностный и озлобленный человек сразу же проявит свою натуру… Хотя… Следовало брать поправку на войну жестокую да на водку обильную.
