Георгий Николов - Зной прошлого
Когда нагруженные захваченным оружием и боеприпасами партизаны двинулись в обратный путь, командир уже не мог добиться тишины. Радость одержанной победы переполняла бойцов.
— Вот теперь спрашивай, Фурна, — не удержался от шутки и политкомиссар. — Объясню тебе и что мы собирались сделать, и что сделали.
— Уже нет необходимости, — весело ответил Фурна.
Услышав шутку политкомиссара, Лысков улыбнулся и на мгновение остановился. Взглянув в сторону моря, он, словно обращаясь к самому себе, сказал:
— А море все такое же синее и волнуется…
— Ждет гостей с востока, — откликнулся Михаил Дойчев, и они оба заспешили вслед за партизанской колонной.
Самым счастливым в эти минуты чувствовал себя Асен. Рядом с ним шагали его друзья — вступившие в отряд моряки. Двое из них — Пушков и Камбов — несли захваченные ручные пулеметы…
К утру отряд достиг местности Жангоза, между селами Баня и Приселци. Здесь партизаны остановились на отдых. На заседании штаба была уточнена структура отряда. Решено было сформировать три взвода, их командирами стали Васил Богданов — Минко, Васил Тодоров — Асен и Стоян Семенлийский — Семето. Каждый взвод состоял из трех отделений, первое из них называлось пулеметным. Интендантом отряда был назначен Гено Сивов. На состоявшемся в тот же день собрании отряда секретарем партийной организации коммунисты избрали Милчо Алексиева — Странджу.
После распределения оружия вступившие в отряд моряки приняли партизанскую клятву. Николай Лысков с автоматом на плече стоял перед строем отряда. В левой руке он держал пистолет ТТ. Повторив за ним слова клятвы, новые партизаны целовали выбитую на советском пистолете пятиконечную звездочку.
— Дважды мне приходилось присягать, друзья, — обратился к морякам Камбов, — первый раз — царю, второй — маленькому царенку. Но только сегодня я присягаю моей родине, болгарскому народу…
А оставшиеся на обезоруженных постах «арестованные» моряки и солдаты всю ночь просидели взаперти. «Освободили» их рыбаки, рано утром выходившие в море. И разнеслась молва о победе партизан от села к селу, вызвавшая радость трудовых людей и злобу врагов.
Триста пятнадцать полицейских
После победы революции капитану Асену Русеву пришлось перед Народным судом ответить на ряд вопросов, касающихся формирования жандармерии.
— Жандармерия была сформирована главным образом из полицейских со стажем, в мое распоряжение было прислано триста пятнадцать человек…
— А остальные? — поинтересовался народный обвинитель.
— Собрали их откуда могли. Но до конца заполнить штат так и не удалось, не было желающих. Так что я вынужден был решать поставленные задачи с неполным составом.
— Смотри-ка, и перед Народным судом человек плачется, что трудно было работать, — не выдержал председатель суда.
Наверное, на мгновение капитан расслабился и забыл, что находится не в штабе жандармерии в Софии у генерала Димитрова или у генерала Младенова в Сливене, которым он неоднократно жаловался и письменно, и устно, что «большие оперативные задачи» приходится решать с неукомплектованным батальоном. Через четыре месяца после народной победы он все еще продолжал жить проблемами жандармерии. И на фронте, где ему удалось на время укрыться от народного возмездия, и здесь, в тюрьме, он все еще продолжал оставаться жандармом.
Триста пятнадцать облаченных в военную форму полицейских, специально подобранных властями, составили костяк третьего батальона жандармерии, действовавшего в Бургасской области. Большинство новоиспеченных жандармов обладали многолетним полицейским опытом: неоднократно участвовали в арестах народных борцов, в раскрытии и разгроме конспиративных организаций, в допросах и истязаниях арестованных, в боевых операциях против партизанских отрядов. Среди этих отпетых головорезов были и такие, кто участвовал в казнях народных героев, в поджоге домов их близких. Специальная комиссия во главе с шефом бургасской полиции Петром Соларовым отбирала людей для жандармерии из личного состава полиции не только округа, но и всей страны. В штатном списке третьего батальона жандармерии значились имена людей из самых различных городов и округов Болгарии. Фашистские власти проявили изрядную оперативность, чтобы в условиях бездорожья и отсутствия регулярных транспортных связей в тогдашней Болгарии только за один месяц собрать из разных уголков страны эту банду головорезов, зверства которых еще долго помнили в четырех нынешних округах — Бургасском, Ямболском, Сливенском и Варненском.
Брали в жандармерию и людей, прежде не служивших в полиции, не прошедших школу карательного полицейского отряда «Полковник Ат. Пантев», действовавшего ранее в области. Подбирали их из среды деклассированных элементов, люмпен-пролетариев, из тех, кто жадно рвался к деньгам и власти.
Георгий Плочев не был близко знаком с капитаном Русевым — случалось, вместе смотрели спортивные соревнования. Жизнь Георгия поначалу не складывалась: образования не получил, найти себе работу по вкусу никак не мог, а уж забот и тревог у близких из-за него было предостаточно. И вот наконец одно выгодное предложение, и не от кого-нибудь, а от самого начальника жандармерии, о котором все говорили как о самом влиятельном и независимом человеке в городе. «Что не поступишь ко мне на службу? — предложил капитан. — Работа легкая, а денег будешь получать много». Что может быть лучше — легкая работа и большая зарплата! И вот уже готов очередной жандарм, ставший позднее одним из тайных агентов в разведгруппе Косю Владева, от «легкой работы» которого до сих пор ноют раны, до сих пор носят матери черные платки…
Цветан Цветков из Малко-Тырново закончил гимназию, а затем школу офицеров запаса. Искал работу, но не какую-нибудь, а такую, которая соответствовала бы его несколько завышенным представлениям о собственной персоне. Но где ее найдешь в маленьком городке — таких, как он, претендентов здесь было хоть отбавляй. Вот и валялся он целыми днями на кровати или бесцельно слонялся по улицам и слезать с шеи своего отца — лесного сторожа, мечтавшего об офицерских погонах для своего сына, — не торопился. А тут еще пришла повестка о призыве в армию. Хорошо еще, если возьмут офицером до конца войны. А то могут послать на неопределенное время в какое-нибудь богом забытое место в горах, и тогда снова безденежье.
Своими сомнениями Цветан поделился со старым знакомым подпоручиком Стефаном Дишевым.
— Вот что, Цветан, не упускай свой шанс, просись к нам в жандармерию, — посоветовал тот. — Служба нетяжелая, а деньги платят приличные. Да и на награды начальство не скупится. Арестовали мы как-то с десяток коммунистов в селе Горица, так, знаешь ли, выдали нам триста пятьдесят тысяч левов наградных.
— И как долго длится служба в жандармерии? — боязливо поинтересовался Цветан.
— Как долго? Да всю жизнь, — с усмешкой ответил подпоручик. — Полиция сейчас и гроша ломаного не стоит. Может, и армия не нужна станет, но, покуда будут коммунисты, будет существовать и жандармерия. А те растут как грибы, так что на наш век хватит.
— Форма у вас, как у офицеров действующей армии? — уже с явной заинтересованностью отметил Цветков.
— Да, форма, как у них, однако прав намного больше. Мы можем любого арестовать из действующей армии, а вот нас, офицеров жандармерии, никто не может тронуть и пальцем.
— Примут ли меня?
— Разумеется, ты всегда был нашим человеком. Пару слов шепну капитану Русеву, и все будет в порядке. Ему предоставлена правительством неограниченная власть. Он имеет право назначать и увольнять по своему личному усмотрению…
…Вот уже целый месяц подпоручик Цветков со вверенным ему взводом преследовал партизанский отряд. Но надо же такое невезение — как только взвод Цветкова нападал на след партизан, они бесследно исчезали. Другие взводы участвовали в стычках с партизанами, их командиры получали благодарности от начальства, а взвод Цветкова так и не побывал в деле. Ротный командир вначале лишь подшучивал, а затем стал открыто выражать свое недовольство. «Не пора ли окрестить и тебя, подпоручик? Ведь ты еще не стал настоящим жандармским офицером», — не упускал возможности задеть при всех Цветкова ротный. «Партизаны, как услышат, что Цветков выступил, драпают во все стороны без оглядки», — вторили ему жандармские асы.
Но вот долгожданный момент наступил: близ села Бырдарево жандармами Цветкова был схвачен партизан из отряда «Васил Левский». Цветков возбужденно вертел ручку полевого телефона, торопясь отрапортовать ротному об успехе, и, самодовольно потирая руки, ждал, когда приведут пленного. Наконец-то и ему выпал случай полюбоваться на вытянувшиеся от зависти физиономии его самонадеянных коллег.
