Константин Рогов - Годы
Покалякали мы о том, о сём, а тут подоспел военком Денисов. Как раз о нём и шла речь. Денисов, видимо, торопился и вошёл запыхавшийся. Доложил по форме, а потом Кряжев не дал ему и рта открыть, начав делать ему форменный разнос! Я поразился умению Кряжева выговаривать, применяя верные, очень «политичные» слова, соответствовавшие «текущему моменту», но не говоря ничего по существу.
Денисов ёрзал на табуретке, покраснел и всё порывался что-то сказать, но так и не решился. Когда Кряжев стал отчитывать его за неправильное отношение к ценным кадрам, имея в виду нас, Денисов чуть не сорвался, но наш однокашник не допустил этого. Умело так…
— Можете идти! — наконец закончил Кряжев. — Я к вам зайду позже.
Не зашёл, конечно. А мы с Дмитриевым чувствовали себя прескверно.
— Ну, зачем ты так! — упрекнул Кряжева Алексей. — К чему этот спектакль? Потребуй Денисов документы…
Полковник Кряжев уехал, и мы его никогда больше не видели. Но до сих пор помним Кряжева и маленького майора Колесникова, слушателей нашего курса, частых посетителей пивного зала на Смоленской площади.
В Изюме Алексею Петровичу исполнилось 29 лет. 30 марта… Я так хорошо запомнил эту дату, что от неё стал отсчитывать время, до того это было, или после того? Конечно, по этому поводу Алексей устроил «мальчишник». Я первым пришёл к имениннику и застал его… пьяненьким! К счастью, первый и последний раз! В оправдание своей спешки, Алексей со слезой в голосе, стал объяснять, тыча пальцем в карту, лежащую на столе:
— Смотри, 57-я и 6-я армии сидят внутри пузыря, мочевого! Скоро подсохнет, и немцы от Харькова и Славянска, раз, и затянут верёвочку. И пропали две армии! Дураками надо быть, чтобы не сделать этого! Вот и выпьем за упокой тех, кто в пузыре, и за здравие нас, которым повезло!
А что? Как в воду смотрел Дмитриев. Голова! Не даром же он был сталинским стипендиатом. Как и И. Д. Чернопятко. Так и случилось в последствии.
3.9
В воинском эшелоне
К тому времени, как стало известно о времени подачи первого эшелона под погрузку, Северский Донец был всё ещё полноводным. Основное русло его было заполнено до краёв вешней водой. Казалось, ещё капля, и река выйдет из берегов. На переправе действовал всего один паром и таскал его мотокатер. Трое суток переправлялась 255-я дивизия на левый берег Донца.
Погрузка материальной части, артиллерии, лошадей и повозок в вагоны и на платформы производилась с земли. Проходивший рядом с полотном железной дороги кювет ещё более затруднял погрузку, и нормы погрузки не выдерживались. Но бойцы, предвкушавшие отдых в эшелоне, работали напористо и с погрузкой справились.
Штаб и управление дивизией следовали вторым эшелоном. Всем не терпелось скорее двинуться в путь, но готовый к отправлению поезд долго не получал «добро». Наконец, прозвучал сигнал, и мы поехали.
Поехали на север, на Купянск. Эшелон шёл с таким расчётом, чтобы проскочить большой железнодорожный узел Купянск ночью. Потом проехали Валуйки, Касторное… Неужели под Москву?
Двигались больше ночью, а днём останавливались на небольших полустанках, большие проходили без остановок. Так добрались до Воронежа и долго стояли на товарной станции, получали фураж и продовольствие. А ещё обедали на продпункте. Потом двинулись… на юг, на Лиски!
Оперативная маскировка, или почему?
Всё дальше и дальше шёл поезд на юг, а потом свернул на Ворошиловград. Ничего себе крюк сделали! По прямой в пять раз ближе! Вот тебе и нехватка подвижного состава.
Езду в воинском эшелоне любят почти все. И знаете за что? За неторопливость, за возможность проехать на открытой платформе, с которой видно вокруг на 360 градусов, или ехать у открытой двери товарного вагона, спустив ноги, за чувство свободы, какой-то отрешённости от постоянных забот, особенно командирских. Тех забот, которые прямо таки, преследуют командира всю его долгую командирскую службу, даже во время отпуска.
Да, я очень любил езду в воинском эшелоне. И в тот раз я ехал, как и все командиры штаба дивизии, в классном вагоне, но частенько перебирался в вагон, где везли штабных лошадей, и подолгу там сидел на тюках сена, бездумно глядя на весенние поля. По этому поводу мои товарищи даже шутить принимались. Это потому, что Рита однажды передала через своего «поверенного» капитана Щиглика, что и ей хочется проехаться, сидя на тюке сена.
А вот полковник Морев, начальник артиллерии дивизии, тот любил ехать в санитарном вагоне-изоляторе, в котором больных не было, но была старший фельдшер Вера. И меня, однажды, когда я проходил мимо этого вагона, зазвали туда. А пока я раздумывал, стоя у вагона, Вера успела рассказать весьма смелый анекдот, на который из вагона ответил смехом сам Морев.
— Вы что, заразный? Или репер пристреливаете? — пошутил я.
— Забирайся, увидишь!
Вера то и дело выглядывала из вагона, и я спросил:
— Не майора ли Дмитриева выглядываете?
— Очень он мне нужен! Для вас постаралась и пригласила одну девушку знакомую.
Пришла Лиза Швец, машинистка 4-ого отделения, миниатюрная такая, стройная. Но я, сославшись на дела, ушёл на первой же остановке.
3.10
Луганск. Дела штабные и не только
На станции Ворошиловград (Луганск) эшелоны встретили товарищи, посланные вперёд. Штабу и штабным подразделениям предоставили два больших административных здания на Ново-Светловской улице. Мой прогноз, что штабу отведут клуб КОР, где в прошлом размещался штаб 261-й стрелковой дивизии, не оправдался. Приехали мы утром, и к середине дня успели устроиться на новом месте. И устроиться весьма недурно, в двухэтажной школе, где располагались отделения штаба и штаб артиллерии дивизии, было даже пианино. Правда, список играющих на этом инструменте ограничивался только старшим лейтенантом Мельником и Ритой Уманской, но тем не менее.
Моему коноводу не понравилась отведённая мне на постой квартира, и он обратился ко мне за разрешением поискать другую.
— Квартира, конечно, близко, напротив штаба, вон в том доме, что в окно видно. И ничего так, чистенькая. А всё же вам не подходит. Пусть в ней комиссар Шипулин живёт, он всё же вас постарше.
— Хм! Чем же она тебе не понравилась?
— Хозяева там неподходящие.
— А я слышал от коменданта, что хозяева приветливые.
— А я и не говорю ничего плохого. А только вы придёте на квартиру отдохнуть, а тут вам расскажут, что «что-то у меня поясница отнялась, к дождю должно».
Я рассмеялся. Михаил очень похоже передразнил какую-то собирательную старушку.
— Да разве не всё равно мне. Пришёл, переспал и на работу?
— Всё равно, молодая хозяйка лучше. Старухи, они от старости жадные.
— Ну, если ты их так не любишь, то так и быть, ищи другую квартиру.
— А я уже нашёл. Видите тот дом, что нам отдали? Сзади его есть пристройка, а в ней квартирка на две комнаты и веранда. И лошадей поставить место найдётся. В квартире чисто. Для вас кровать с сеткой. В спальне будете спать, я договорился с хозяйкой.
— Я в спальне, а хозяйка где? — удивился я.
— А хозяйка с дочкой в комнате. У хозяйки дочка Тамара, шесть лет. А хозяйка — Дуся, Дуся Орлова. Да что там, хорошо вам будет. Посмотрите?
— Некогда мне, да и неудобно как-то. Иди, располагайся.
Ближе к вечеру мы с батальонным комиссаром Косьмой Ворсонафьевичем Шипулиным, бывшим комиссаром медсанбата, пошли по местам расположения связистов, разведчиков, химиков и посмотрели, как они устроились. Здание, отведённое для них, было большим, но не полностью отстроенным внутри. Побывали мы и на кухне АХЧ, а затем отправились посмотреть ближайшие улицы. Узнали, что политотдел обосновался рядом с нашим будущим обиталищем, доме № 6. Шипулин предложил, что по нашему теперешнему адресу, Ново-Светловская — 8, наши родные могут давать телеграммы, на полевую почту телеграммы не принимались, вернее, они приходили по почте как простые письма. Зашли и в дом, где по приезде должен был расположиться генерал Замерцев И. Т. Дом был большой, и в нём хозяева отвели генерала отдельную комнату.
— Весело будет комдиву. Четыре невесты в доме, целый выводок, — пошутил Шипулин. — В других домах невест поменьше.
Дело в том, что в городе было много эвакуированных женщин.
Второй день начался с неприятностей. Комиссар дивизии Денисов сделал мне нагоняй за плохое размещение командиров управления.
— Вы заботитесь только о себе, вам безразлично, как устроились командиры штаба и как их будут обслуживать!
— Товарищ старший батальонный комиссар, непонятно, о ком идёт речь? — спросил майор Дмитриев.
— Вам непонятно? Возьмём медпункт. Ему отвели плохое помещение, к тому же далеко. По-вашему, нормально, если заболевшие будут ходить в поисках врача? — Денисов обвёл глазами помещение, это была квартира Дмитриева: — Себя не обидели! Если к вечеру не переведёте медпункт в лучшее помещение поближе к штабу, я прикажу под медпункт занять вашу квартиру!
