Наталья Кравцова - Вернись из полёта!
— Это и есть Лиля, наша гордость! Отличный летчик! — представляя ее, сказал комиссар, как показалось Лиле, чересчур уж радостным голосом.
«Ну к чему он это!» — Лиля подумала, что комиссар заискивает перед корреспондентом и, опустив глаза, покраснела.
— Все это очень интересно! — воскликнул капитан и, уже не обращая внимания на комиссара, повернулся к нему спиной. — Очень забавно! Значит, вы — летчик? Истребитель?
Лиля промолчала, недовольно повела плечом.
— Так вы тут беседуйте, а у меня дела, — поспешно сказал Галкин, тронув Лилю за руку, как бы прося ее быть посговорчивей с нетактичным корреспондентом.
Он медленно пошел к калитке, ссутулившись, чуть прихрамывая на левую ногу. Когда-то до войны Галкин летал на истребителе «И-16» и был лихим летчиком, но попал в аварию и сильно покалечился. Врачи запретили ему летать, но совсем расстаться с авиацией он так и не смог.
— Товарищ подполковник! — крикнула вслед ему Лиля, сама не понимая зачем.
Ей не хотелось оставаться с капитаном. Но когда комиссар обернулся и выжидательно посмотрел на нее, она, не зная, что сказать, смутилась и произнесла:
— Я — я потом зайду к вам, можно?
— Конечно, конечно. Буду рад.
Он приветственно поднял руку, словно подбадривая Лилю, и зашагал по мокрой дорожке вдоль улицы. Нахмурившись, Лиля сорвала с дерева одинокий желтый лист и стала молча вертеть его, искоса недружелюбно поглядывая на капитана, чувствуя, что разговор у них не получится. Ей неловко было подводить комиссара, да и корреспондент, каким бы неприятным он ни казался, приехал ведь для дела... Нужно заставить себя подавить это чувство антипатии к нему. В конце концов, не все ли равно, какой он?
Капитан деловито огляделся, взял в руки летный планшет, который висел у него на боку, вынул карандаш, блокнот, сдвинул шлем на затылок и повернулся к Лиле, видимо ожидая, что она пригласит его в дом. Но Лиля, все еще раздумывая, молчала, продолжая вертеть листик. Тогда он широко ухмыльнулся и, обняв ее рукой за талию, произнес с таким видом, будто они старые знакомые:
— Ну, поговорим теперь?
Передернув плечами, Лиля высвободилась и сердито выбросила листик. «Что за противный тип! — подумала она. — Нет, не стану с ним разговаривать».
— Мы с вами присядем где-нибудь... Да вот хоть там, на скамейке. И вы подробно расскажете мне о себе, о своих боевых подвигах, — бойко, по-хозяйски распорядился капитан.
— Там мокро, — не глядя на него, возразила Лиля.
— Это ничего, у меня плащ.
Нахмурившись, она смотрела в сторону и что-то решала. Капитан забеспокоился: для беседы нужен был какой-то контакт, а контакта не получалось. Наоборот, Лиля совершенно открыто выказывала к нему свое недружелюбие. Это раздражало его, но он старался скрыть раздражение, боясь, как бы она не ушла совсем.
— Ну, может быть, мы все-таки присядем? — игривым тоном произнес он, не зная, как лучше подойти к Лиле. — Такая красивая девушка да к тому же еще истребитель! Это поразительно...
— Знаете... Я сейчас! — не выдержав, сказала вдруг Лиля и, сорвавшись с места, быстро юркнула в дверь дома.
Спустя минуту она появилась вместе с Инной, ведя ее за руку, потому что та, видимо, сопротивлялась.
— Вот, поговорите с Профессором! Она все знает не хуже меня. Даже лучше. До свидания... Мне некогда!
— Постойте, куда же вы... Постойте!
Но Лиля уже исчезла, захлопнув за собой дверь.
— Почему это она убежала? — воскликнул капитан возмущённо и недовольно одернул гимнастерку. — Очень странная девушка. В высшей степени... Ну, а вы кто, простите? Почему она вас привела?
— Я механик. На Лилином самолете.
— А-аа... — протянул разочарованно капитан. — Скажите, что это она, всегда так?
— Всегда,— сухо ответила Инна. — Не любит о себе рассказывать. Вот летать она любит. И воюет хорошо.
— Гм! Кажется, я ничем ее не обидел... Не понимаю. Так что же вы мне расскажете?
— Спрашивайте. Все, что знаю, расскажу.
В это время, громко насвистывая что-то веселое, к ним подошла Катя.
— Здорово, ребята! А туман-то рассеивается. После обеда обещают улучшение погоды. Скоро полетим!
— Катя, это товарищ капитан, из газеты, корреспондент, — объяснила Инна.
— Ого! Статейки, значит, пописываете?
Капитан с удивлением уставился на Катю, которую можно было свободно принять за парня: мальчишеское лицо, короткая стрижка, брюки, фуражка...
— Вы — Катя? Вот не подумал бы...
— Ха-ха-ха! — залилась смехом Катя.
Она лихо надвинула на лоб фуражку, которую надевала всякий раз, когда была такая возможность, и скрестила руки на груди, приняв бравый вид.
— Знаете, как иногда бывает интересно: придешь на танцы, а девки так и вьются вокруг, так и вьются... Завлекают! Я эдак подмигну какой-нибудь...
— Катя! — укоризненно произнесла Инна. — Ну зачем... Товарищ корреспондент напишет...
— Так значит вы — Буданова. Угадал?
— Именно, товарищ капитан! — ответила Катя.— Ну, а вы, значит, из газеты, корреспондент. А я сначала подумала, что вы к нам летать. Пополнение, так сказать... Летчиков в полку, знаете, не хватает. Вижу — шлем на вас, планшет. И вообще... Вид такой подходящий.
— Мне и с вами нужно поговорить, лейтенант Буданова. Вот Литвяк, понимаете, не захотела.
— Лилька? Не захотела? Да вы не обижайтесь! К ней особый подход нужен, она девка норовистая. Если не захочет, никакие силы не заставят ее говорить — хоть убей! Железный характер! Вот я — совсем другое дело: страх как люблю поговорить! Я вам все расскажу, ну все как есть! Я же в курсе... Вы бы сразу ко мне и обратились.
— Вот и расскажите, как вы воюете.
— Как я воюю? Это запросто! Значит, рассказать о воздушных боях, так?
— О воздушных боях.
— Значит, так. Слушайте. Сначала про нее, про Лильку.
— Я слушаю.
Катя немного отступила, словно собираясь взять разгон для прыжка, сощурила озорные глаза и, как заговорщик, начала низким тихим голосом, сопровождая свой рассказ выразительными жестами, наглядно изображая ход воздушного боя.
— Было это недавно, дня три назад. Летит она... В небе, конечно, солнце. Серебрит, значит, крылья. Облака плывут белыми лебедями. А она летит. Ну, естественно, как всегда, поет. Эту, знаете: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...» Вдруг видит: навстречу ей — туча «юнкерсов»! В небе от них темно стало, и все, как один, с бомбами! На Сталинград летят, сволочи! Ну, думаю, сейчас я вам, гады! То есть это она думает, Лилька... И сразу быстро набирает высоту боевым разворотом. Потом сверху на самого главного ка-ак пикнет! Рраз! «Юнкере» падает. Она опять заходит — рраз! Он опять падает...
— Кто? Второй?
— Ну да, второй! И третий тоже... Да вы записывайте, записывайте! Дошла очередь до последнего...
— Ну Катя... Ты серьезно — товарищ капитан так и запишет. Брось свои штучки!
Катя расхохоталась, запрокинув голову, привычным жестом сняла и снова надела фуражку, поправив золотой чуб. Капитан тоже рассмеялся, глядя на нее.
— Вы забавная девушка. Только...
Она моментально приняла, серьезный вид:
— Понимаю. Все понимаю. Давайте, договоримся: вы будете задавать вопросы, а я буду отвечать. Идет? Ну вот и порядок! А что касается Литвяк, то она действительно не любит рассказывать о себе. Даже нам бывает трудно вытянуть из нее что-нибудь. Если вылет был удачным, то поет и устраивает цирк над аэродромом — без этого никак не может. А если нет — ходит взад-вперед, как тигрица, и молчит...
— Так-так. Ну, а вот скажите, Буданова, как это ей удалось сбить пять самолетов? Ведь она девушка, а дерется с мужчинами.
Катя вытаращила на него глаза:
— Да разве в этом дело? Ничего-то вы не понимаете! Характер — вот что главное! А вообще-то что же нам остается делать? Они там все мужчины... Вот и приходится с ними драться.
— А вы? Сколько вы лично сбили?
— Я? Три... Пока три. Вернее, даже три с половиной: пришлось как-то раз хвост отбить у «юнкерса»... Понимаете, все дело здесь в том, кто кого первый возьмет на прицел... А вообще-то я специализируюсь на другом.
— На чем же?
— «Свободный охотник» — слыхали? Я залетаю туда, к немцам в тыл, высматриваю себе подходящую цель — ну какую-нибудь автоколонну, например, — спускаюсь пониже и нажимаю на гашетки... Все очень просто.
— Это интересно.
— Еще как! Вы бы попробовали... Не хотите? А что это у вас, фотоаппарат?
— Да.
— Исправный?
— Конечно. Может быть, сфотографировать?
— Валяйте! На память. Только мы вместе с Лилькой, ладно? Эй, Литвяк, выходи! А фото пришлете?
— Пришлю.
— Честно? А то ни одной фронтовой фотографии нет.
— Честно.
— Инка, пойди вытащи своего командира. Только пусть кудри свои расчешет, а то объектив не выдержит.
— Да не выйдет она сюда.
