Наталья Кравцова - Вернись из полёта!
Обзор книги Наталья Кравцова - Вернись из полёта!
Наталья Кравцова
Вернись из полёта!
Повесть
МОСКВА 1971
Рисунки Г. Калиновского
САМОЛЕТ В ИСПРАВНОСТИ!
Летчики приехали на аэродром с рассветом. На стоянках, разбросанных по краю летного поля, загудели моторы, и аэродром сразу ожил. Приземистые истребители «ЯК-9» с приподнятыми острыми носами, крепко упираясь в землю широко расставленными колесами шасси, принялись басовито перекликаться, словно настраивались на боевой лад.
Едва солнце оторвалось от далекой линии горизонта и осветило степной аэродром желтовато-розовым светом, как первые истребители стали подниматься в воздух, оставляя на земле длинный след клубящейся пыли.
Лиля и Катя, приехавшие на аэродром вместе с остальными летчиками, молча наблюдали за тем, как взлетают «ЯКи». Настроение у девушек было неважное: время шло, а на боевые задания их по-прежнему не пускали.
Обе летчицы ежедневно с утра приезжали на аэродром в надежде на то, что командир полка Баранов позволит им наконец лететь на задание. Но Баранов, который с самого начала был недоволен тем, что в его полк прислали летчиц, твердо решил не пускать их в бой. Он заявил об этом девушкам сразу же и не хотел слушать никаких возражений с их стороны. Новенькие «ЯКи», на которых Лиля и Катя прибыли сюда, на фронт, в истребительный полк, у них фактически отобрали. В полку не хватало боевых машин, и теперь на этих «ЯКах» летали другие летчики, а Лиля и Катя оставались на земле...
Когда четверка истребителей, развернувшись над аэродромом, стала набирать высоту и светлый ромбик начал быстро уменьшаться в размерах, Катя, прищелкнув языком, с восхищением сказала:
— Красиво летят, черти! А, Лиль?
Лиля молча кивнула. Покусывая травинку, она сосредоточено думала, наблюдая, как ходит по стоянке вокруг ее, Лилиного, самолета техник Инна, прибывшая в полк вместе с летчицами, как делает она последние приготовления перед тем, как выпустить его в полет. Новенький истребитель весь блестел, ожидая летчика.
Медленно приблизилась. Лиля к самолету и прислонилась к острой кромке крыла. Это был ее самолет. И сюда, к нему, она приходила каждый день.
Вздохнув, она спросила Инну:
— Кто сегодня полетит на нем?
Инна ответила не сразу:
— Не знаю...
В голосе ее прозвучала неуверенность, будто она сомневалась, полетит ли вообще кто-нибудь на этом «ЯКе». Захлопнув щечку мотора, она вытерла рукавом вспотевший лоб и выразительными серыми глазами посмотрела на Лилю. Та сразу поняла, что Инна боится, как бы ей не пришлось опять, как в прошлый раз, выслушивать замечания летчика, оскорбленного тем, что техником на истребителе работает девушка.
К самолету быстрым шагом подошла Катя и, отшвырнув кончиком сапога попавшийся под ноги комок глины, решительно сказала, так, словно продолжала начатый разговор:
— Не будем ждать — пойдем к нему! Слышь, Лиль! А то дождемся, когда нас совсем вытурят из полка!
Лиля и сама думала о том же: нужно опять пойти к командиру полка и поговорить с ним. Но как убедить его? К тому же Катя может все испортить, если разойдется и начнет бушевать...
— Не будем ждать! — еще настойчивее повторила Катя, для большей убедительности сощурив глаза в узкие щелки. — Ну чего ты молчишь? Пойдем и скажем ему, что мы требуем!
Категорически! А если он...
— Ты можешь говорить спокойно? — прервала ее Лиля.— Ты же знаешь: уже требовали — ничего не вышло. Нужно как-то иначе. Понимаешь — убедить его нужно.
— Правильно! — обрадовалась Катя. — Так я же и говорю... Пошли к нему прямо сейчас! Пойдем, Лиль, ну!
Она быстрым движением поправила фуражку, готовая сию минуту бежать к Баранову.
— Погоди, погоди! Успокойся,— сказала Лиля как можно мягче, чтобы не обидеть подругу. — Понимаешь ли, я боюсь, что ты опять начнешь с ним спорить... Может быть, я одна пойду?
Мгновенно нахмурившись, Катя хотела было возразить, но, подумав, согласилась:
— Ладно. У тебя лучше получится. — Однако тут же спохватилась: — Только ты, Лиль, докажи ему! А то заладил одно и то же: «Не пущу! Не пущу!»
Лиля кивнула.
— Сейчас там на КП летчики. Я выберу время, когда он
останется один.
— Ну тогда я пойду, ладно, Лиль? — спросила Катя, которой трудно было оставаться на месте больше пяти минут; ей хотелось быть сразу в десяти местах — и на КП, и в воздухе, и у самолета...
Не успела умчаться Катя, как мимо Лили быстрыми шагами прошел, направляясь к самолету, летчик. Приблизившись к Лилиному «ЯКу», он спросил зычным голосом:
— «Тройка»?
— «Тройка», — ответила Инна, выходя из-за самолета ему навстречу.
В ее голосе прозвучала надежда: а вдруг все обойдется гладко... И Лиле, которая каждый раз ревниво следила за тем, как на ее самолете улетает кто-то другой, страстно захотелось, чтобы летчик спокойно сел в кабину и, как это делают все нормальные летчики, без лишних разговоров, без тени недоверия к технику запустил бы мотор...
Но летчик, увидев Инну, остановился.
— Это вы — техник?
— Я, — сказала Инна. — Самолет готов. В полной исправности.
Летчик хмыкнул, потоптался в нерешительности на месте, посмотрел подозрительно на Инну, перёвел взгляд на «ЯК» и некоторое время разглядывал его с таким видом, будто вместо самолета ему подсунули крокодила.
— Давно техником? — неожиданно спросил он. Помедлив, Инна угрюмо ответила:
— Давно. Месяцев десять.
Он усмехнулся довольно, словно был рад тому, что нашел причину для придирок:
— Так. Значит, десять... Понятно. Ну, а если мотор откажет?
Суженные глаза его смотрели на Инну недоверчиво, колюче, будто сверлили насквозь.
— Почему это он откажет? — возразила она мрачно.
— Тогда как, а?
В голосе его прозвучал упрек, как будто он заранее знал, что именно так и случится. Осуждающе покачав головой, он повернулся и зашагал на К.П.
Вскоре появился техник эскадрильи и, ничего не объясняя, молча стал проверять мотор. Инна, крепко зажав в руке гаечный ключ, смотрела, как он сердито хлопал дверцами, открывал щечки, заглядывал внутрь, пробовал затяжку гаек, зачем-то стучал по деталям...
— Объясните, пожалуйста, в чем дело, — попросила она. — Самолет в исправности. Я так и доложила...
Техник эскадрильи перестал осматривать мотор и неохотно произнес, не глядя на Инну:
— Боится...
— Чего боится? — спросила Инна тихо, прекрасно понимая, о чем он говорит.
— Лететь боится!
— Почему?
— «Почему, почему»!.. — заворчал он недовольно.— А спроси его — почему? Вишь, доложил командиру эскадрильи: «Не полечу на «тройке» — баба самолет готовила!» Уперся: баба — и все тут!
— А-а... — произнесла упавшим голосом Инна.
Хотя ничего другого она и не ожидала услышать, все же ее покоробило от этих слов, сказанных так прямо ей в лицо.
— Да ты наплюй на него! — постарался успокоить ее техник эскадрильи. — Наплюй! Сам он баба! Подумаешь, прынц какой! Не полетит он!
Он ушел, а Инна, прислонившись к крылу, стала нервно вертеть в руках гаечный ключ, ожидая, что же будет дальше.
Вспомнилось, как сразу же по приезде в полк ей пришлось срочно менять на Лилином самолете дутик — небольшое хвостовое колесо. Одной поднять тяжелый хвост самолета и поставить новый дутик было не под силу не только ей, но и сильному мужчине, и она хотела было обратиться за помощью к техникам, работавшим поблизости, но, посмотрев в их сторону, раздумала. Техники, которые прекрасно видели, что она в затруднении, то и дело поглядывали с любопытством и недоверием на нее, девушку-техника, желая увидеть, как же она выйдет из положения. Разозлившись, Инна решила, что не станет никого просить — пусть себе смотрят, если им позволяет совесть! Она подлезла под самолет и — откуда только сила взялась! — одна, без посторонней помощи, спиной приподняла хвост, так что заломило где-то в пояснице. Сменив дутик, Инна с трудом разогнулась и, не глядя на подбежавших к ней техников, прошла к мотору.
«Ну это ты зря! — сказал один из них виновато. — Так и надорваться можно...»
С техниками у нее сложились хорошие, дружеские отношения, а вот некоторые летчики все еще не доверяли ей, садились в ее самолет с опаской.
Лиля, которая слышала разговор Инны с летчиком и техником эскадрильи, подошла к ней и стала успокаивать ее:
— Ты не расстраивайся, Профессор... Не обращай внимания — пусть не летит! Нам с Катей не легче — совсем не пускают... Все постепенно утрясется, вот увидишь! Ну не хочет лететь — и не нужно! Эх, мне бы сейчас...
