Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.
В результате потери моста дивизия оказалась расчлененной на две части. Причина потери моста заключалась в том, что основная масса солдат и офицеров, которые прошли по этому мосту, была по ошибке сброшена совсем не на той стороне реки, где следовало. Поэтому они двинулись через мост только для того, чтобы добраться до отведенного им района. При этом они были уверены, что сзади находятся другие подразделения, предназначавшиеся для удержания моста. Однако сзади никого не было, кроме небольшой группы парашютистов, в которой находился Блю.
Но у Гэвина не оставалось времени выяснять, почему был потерян мост, — он готовился переправиться через реку, воспользовавшись для этого мостом у деревни Ла Фьер, а также бродом. Но у парашютистов не было средств огневой поддержки, а без этого они не имели никаких шансов выбить немцев с занимаемых ими позиций. Поэтому, до тех пор пока на помощь к американцам не подошли доставленные морем танки (а это случилось только четыре дня спустя), ни одному человеку не удалось переправиться на противоположный берег реки.
Хотя американцы не смогли удержать мост, они воспрепятствовали переброске немецких танков к прибрежному плацдарму и к находившемуся в миле от моста городу Сент-Мер-Эглиз.
Сент-Мер-Эглиз — небольшой городок, расположенный по обе стороны главного шоссе, ведущего из Шербура на юг. Здесь есть старинные памятники, построенные еще в те далекие времена, когда по французским дорогам шагали римские легионеры. Но после этого в течение нескольких веков городок жил тихой и спокойной жизнью; жители занимались торговлей сельскохозяйственными продуктами, скотом, сыром и совсем не интересовались военными событиями. И хотя в ту памятную ночь Сент-Мер-Эглиз неожиданно превратился в место напряженных боев, это можно считать лишь чистой случайностью. Сент-Мер-Эглиз оказался как раз в самом центре района высадки воздушного десанта и в результате этого стал первым городом во Франции, который намеревались освободить союзники.
В течение почти четырех лет флаг с нацистской свастикой висел на городской ратуше. Сент-Мер-Эглиз помнил начало 1940 года, когда по его улицам грохотали коваными сапогами немецкие солдаты, горланившие: «Мы идем покорять Англию». В последующие годы жители Сент-Мер-Эглиза были свидетелями тех изменений, которые происходили с терпящей поражение немецкой армией. Мало-помалу из города исчезли отборные немецкие части, которые направлялись в Россию, Северную Африку, Италию. На смену им сначала пришли старики и безусые юнцы, инвалиды и калеки, а потом всякий сброд из числа иностранцев, мобилизованных в немецкую армию.
Слушая передачи Би-Би-Си, жители Сент-Мер-Эглиза были в курсе военных событий и с нетерпением ожидали высадки союзников. В начале весны 1943 года Би-Би-Си стала советовать жителям уходить в глубь страны, подальше от побережья, так как ожидалось большое весеннее наступление. По радио выступил Черчилль с заверениями, что не успеют еще с деревьев опасть листья, как союзники высадятся во Франции. Но листья опали, а никакого вторжения так и не произошло. Жителями Сент-Мер-Эглиза овладело уныние: им предстояло пережить еще одну долгую и тяжелую зиму.
В апреле 1944 года немцев охватило необычайное возбуждение. В городе появилась новая зенитная батарея, а в близлежащих деревнях был расквартирован пехотный батальон. Военные учения шли одно за другим. Ожидалось прибытие войск Роммеля и переброска еще одной немецкой дивизии, которая впоследствии сильно затруднила высадку воздушного десанта союзников. В мае немцы потребовали, чтобы все трудоспособные французы приняли участие в строительстве противопланерных препятствий. Чем скорее будет выполнена эта работа, говорили они, тем будет лучше для самого населения: ведь тогда «томми»[5] ни за что не смогут высадиться у Сент-Мер-Эглиза и город с прилегающими к нему деревнями избегнет разрушений.
Местное население было буквально ошеломлено, когда узнало, что немцы совершенно серьезно относятся к возможности высадки союзников в их районе.
Мэром города Сент-Мер-Эглиз был господин Рено, который одновременно являлся владельцем аптеки, находившейся на центральной площади города. Он выглядел тихим и безобидным человеком, и никому в голову не могло бы прийти, насколько он мог быть хитрым, проницательным и твердым. В течение четырех мрачных лет оккупации он строго стоял на страже интересов горожан.
Господин Рено был ветераном французской армии. Он гордился тем, что воевал под Верденом. Как старый солдат, он хорошо разбирался в людях и мог дать отпор любому из тех немецких офицеров, которые сменяли друг друга на посту начальника гарнизона города. Большинство из них интересовались лишь тем, как выполняются их приказы. Одни из начальников гарнизона были грубиянами, другие даже не скрывали того, что им претит роль зрителей. Командиры обеих частей, находившихся в районе города, — пехотного батальона и зенитной батареи — были людьми совершенно противоположного склада. Командир пехотного батальона считал мэра города тихоней и тряпкой, каким тот казался на первый взгляд. Он пытался оскорблять, унижать, запугивать его, а когда из этого ничего не вышло, то стал угрожать, что в случае высадки «томми» немедленно его расстреляют. Возможно, конечно, это была пустая угроза. Вскоре пехотный батальон ушел в другой район, и в городе осталась только зенитная батарея, которой командовал пожилой австриец.
Ночь высадки союзников началась с того, что в доме, который находился на центральной площади города, как раз напротив аптеки, начался пожар. Господин Рено только что улегся в постель. Он чувствовал себя очень неспокойно, так как до этого весь вечер простоял у окна, наблюдая за отдаленными взрывами и вспышками, которые свидетельствовали о сильном воздушном налете где-то в районе побережья. Проснулся он оттого, что кто-то сильно барабанил в дверь, — пожарники требовали, чтобы все, кто мог, пришли к ним на помощь. Мэр быстро собрался, надел пальто и шляпу и, наказав жене присматривать за детьми, вышел на площадь. Каштаны и липы, росшие перед церковью, были освещены заревом пожара. Никто не знал, отчего он начался. Вполне возможно, что возник он просто в результате какой-либо оплошности. Но поскольку в небе было полно самолетов, то всем казалось, что причиной были только они, и хотя бомб они не бросали, но, очевидно, сбросили ракету, которая попала на крышу дома и вызвала пожар. Пожарники изо всех сил старались уберечь от огня соломенную крышу стоявшего за домом сарая, на которую с горящего здания снопом летели искры; собравшиеся жители таскали брезентовые ведра с водой. Огонь пожара озарял высокую церковную колокольню, на которой сидели немецкие пулеметчики, непрерывно строчившие по самолетам. Ночное небо было все перечеркнуто огненными трассами, а земля вздрагивала от далеких взрывов.
И вдруг над городом поплыли тяжелые удары церковного колокола. Этот непрерывный, тревожный звон заполнил все вокруг. Господин Рено, бежавший с ведром к колонке, застыл на месте. Сердце сжалось: не предвещает ли нового несчастья этот колокольный звон? Инстинктивно он посмотрел вверх на колокольню и в этот момент увидел, как низко, над самыми крышами домов и верхушками деревьев, шли эскадрильи самолетов. На них светились опознавательные огни, а фюзеляжи и крылья при свете луны казались совсем черными. В тот момент, когда первая волна миновала город, все небо покрылось куполами парашютов.
Господин Рено и пожарники застыли в изумлении, забыв о пожаре. Они никак не могли осмыслить, что то, чего они ждали столько времени, наконец-то свершилось, и свершилось не где-нибудь, а именно здесь, в их родном Сент-Мер-Эглизе!
Между тем парашюты продолжали снижаться. Уже стали видны висевшие на стропах солдаты. Пламя пожара освещало их. Немецкие пулеметчики на церковной колокольне также увидели парашютистов и открыли по ним стрельбу. Стоявшие на площади люди в ужасе наблюдали, как один из опускавшихся парашютистов вдруг несколько раз дернулся и затих. Через мгновение они оказались свидетелями того, как опустившийся парашют запутался в ветвях дерева. Парашютист начал спускаться по стволу, но в этот момент раздалась пулеметная очередь — и безжизненное тело повисло на стропах. Еще один из парашютистов упал прямо на охваченную пламенем крышу горящего здания и исчез в снопе взметнувшихся искр.
А тем временем в небе проносились все новые и новые эскадрильи самолетов, непрерывно гудел церковный колокол, на площади трещали выстрелы.
Парашютный полк приземлился точнее остальных частей, участвовавших в ту ночь в выброске десанта. Из двух тысяч человек личного состава полка тысяча солдат и офицеров опустилась точно в назначенном месте. Большинство остальных парашютистов приземлились неподалеку и присоединились к основной массе еще до рассвета. По истечении часа после высадки полк приступил к выполнению своей ближайшей задачи: освобождению Сент-Мер-Эглиза и блокированию дорог, ведущих к нему.
