Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.
Когда Мюллер начал обыскивать его карманы, он попросил:
— Только не трогайте карточку моей девушки.
— Я не возьму ничего, кроме оружия, — сказал Мюллер.
То, что он нашел в карманах американцев, очень его удивило: здесь был шоколад, шелковые чулки и тонкое дамское белье.
— Зачем вам все это? — сердито спросил Мюллер.
— Для девочек в Париже, — ответил американец. — А сладости для меня. Хочешь? Кстати, парень, не скажешь ли, сколько отсюда до Парижа?
— Не знаю. Никогда там не был, — проворчал Мюллер, беря шоколад.
— Не ешь его! — закричал вдруг сержант. — А вдруг он отравлен?
— Что он говорит? — спросил американец. Мюллер перевел. Американец рассмеялся.
— Нет, не отравлен, — сказал он. Их взгляды встретились, и Мюллер почувствовал нечто вроде симпатии к этому спокойному, уверенному в себе парню, который столь просто относится к войне. Ему показалось, что их связывают какие-то невидимые узы и что они вместе могли бы посмеяться над всякой подозрительностью и неверием.
* * *Среди огромного количества парашютистов, на которых Мюллер со страхом взирал в ту памятную ночь, был молодой крестьянский парень из Северной Каролины по имени Джеймс Блю. Он все время смотрел вниз, как его учили, и изо всех сил пытался разглядеть район высадки, но под собой он видел только светящиеся пулеметные трассы. Немного в стороне находился совершенно темный участок без малейших признаков того, что на нем идет бой, и Блю был рад, что ветром его сносит на этот участок. Он изо всех сил стремился опуститься именно там. Между тем земля приблизилась, однако вместо ожидаемого удара о землю послышался сильный всплеск — и Блю очутился в воде, которая тут же сомкнулась у него над головой. В ужасе (он не сразу понял, что произошло, и решил, что здесь очень глубоко) Блю начал отчаянно барахтаться, уперся ногами в илистое дно — и тут же выскочил на поверхность: глубина здесь не превышала и метра. Но едва он успел стать на ноги, как его парашют наполнился ветром, лямки натянулись, и Блю, упав на спину, снова погрузился в воду.
Блю страшно измучился, пока сумел освободиться от лямок парашюта и выбраться из трясины. Тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной мгле, он почувствовал себя потерянным и страшно одиноким. Но тут он услышал громкие проклятия, неизвестно кому предназначавшиеся. Блю сразу узнал голос своего приятеля, выпрыгнувшего из самолета как раз перед ним.
* * *Путешествие Блю из Северной Каролины до болот в Нормандии длилось два года. Это было путешествие без особых приключений, и предпринял его Блю по своей доброй воле. Он никогда не жалел об этом, за исключением, пожалуй, того момента, когда угодил в болото.
Армейская жизнь нравилась Блю. Военные науки давались ему легко, очевидно потому, что он вырос в семье, где привыкли много работать, а также и потому, что был славным, добродушным парнем, хотя иногда был не прочь и подраться. Если это случалось, он всегда оказывался победителем, да и не удивительно: рост его был около двух метров.
Подобная безграничная самоуверенность была свойственна солдатам американских воздушнодесантных войск. Возможно, что причины этого кроются в национальных особенностях американского характера, хотя нельзя не учитывать и роли старших начальников. Любая армия всегда стремится внушить своим солдатам мысль о том, что они являются лучшими в мире. Это постоянно вдалбливалось в головы немецких солдат; англичане тоже вели такую пропаганду (хотя, пожалуй, и не в столь хвастливой манере), и американцы не хотели отставать. Однако у них вера в свою доблесть принимала порой прямо-таки невероятные формы и порождала то легкомысленное отношение к войне, которое так поразило Мюллера. Многие совсем зеленые американские юнцы приклеивали себе на спину всякие лозунги, размалевывали лица на манер индейцев, брили головы, оставляя только одну прядь, придумывали для своей части невероятные, прямо-таки адские прозвища. Они, например, верили, что немцы со страхом и трепетом относятся к американским парашютистам и называют их «дьяволами в широких штанах».
Блю, как и большинству других парашютистов, становилось подчас неловко за эксцентричные выходки своих соотечественников. Это оскорбляло его чувство гордости за свою часть; к тому же Блю считал, что, чем храбрее человек в действительности, тем меньше он нуждается в рекламе своей доблести. Тем не менее во время полета над Ла-Маншем он ни на минуту не сомневался в том, что их группа призвана решить главную задачу — «вытрясти душу» из немцев. И здесь самоуверенность его зашла, пожалуй, слишком далеко. Кое-кто из старших начальников, стремясь подбодрить своих солдат, уверил их в том, что вторжение будет очень легким, и некоторые из них, особенно новички, впоследствии тяжело поплатились за свою беспечность.
Как только Блю услышал голос своего приятеля, овладевшее им вначале чувство страха одиночества сразу же исчезло. С трудом пробираясь через болото, они подошли друг к другу. Вокруг них, насколько хватал глаз, простиралась ровная поверхность воды, покрытая густыми водорослями.
По западной стороне неба полыхали огненные пулеметные трассы — там шел бой. Однако Блю и его друг решили пробираться в ту сторону, где не было слышно стрельбы, чтобы сначала в спокойной обстановке привести себя в порядок, а уже затем вступить в бой.
* * *Джеймс Гэвин, у которого сейчас в подчинении находилось всего лишь несколько десятков стрелков, был молодым, но знающим свое дело генералом.
Гэвин с частями 82-й дивизии участвовал в десантных операциях в Сицилии, а после этого работал в штабе верховного главнокомандующего войск союзников в качестве советника по воздушнодесантным операциям при разработке планов высадки в Нормандии. Эти планы часто менялись. На первых этапах разработки плана намечалось произвести высадку десанта вблизи Парижа. Затем было решено, что десантные войска будут выброшены на прибрежных участках с целью нанести удар с тыла по береговой обороне. Вскоре, однако, и этот план был пересмотрен, и десантникам была поставлена задача захватить город Байё и взять под контроль долину реки, находившейся за плацдармом «Омаха». В марте был подготовлен новый план, который всем тогда казался окончательным. По этому плану в операции должны были участвовать две воздушнодесантные дивизии: 101-й предстояло высадиться за плацдармом «Юта», на восточном побережье полуострова Шербур, а 82-й — на западном. Дивизии должны были наступать навстречу друг другу и перерезать полуостров у его основания. Однако и этот план, потребовавший нескольких месяцев кропотливой работы, не был осуществлен. Приказ о его отмене был подписан всего лишь за какую-нибудь неделю до начала вторжения.
Все эти бесконечные изменения создавали очень большие затруднения для командования воздушнодесантных войск, хотя происходили они вовсе не по чьему-либо злому умыслу. Восточная граница района высадки на протяжении всего периода планирования была точно установлена у Кана и реки Орн, зато западная постоянно менялась в зависимости от имевшихся в наличии сил. Требование Монтгомери об увеличении сил вторжения было поддержано Эйзенхауэром. Были выделены дополнительные войска, и граница района высадки отодвинулась на запад до полуострова Шербур. Таким образом, районы высадки англичан были точно определены с самого начала; что же касается районов высадки американских войск, то они все время менялись.
27 мая во время совещания высшего американского командования в Бристоле был утвержден новый план действий — обе воздушнодесантные дивизии должны были сбрасываться вместе, поблизости от плацдарма «Юта».
Одним из результатов всех этих изменений явилось то, что у командиров американских воздушнодесантных частей никогда не было достаточно времени, чтобы тщательно изучить предполагавшиеся районы высадки и отрепетировать десантирование.
Окончательный американский план (равно как и английский) составлялся в первую очередь с учетом наличия в районе высадки рек и зон затопления, а также мостов через них. Зоны затопления, созданные немцами на полуострове Шербур, были даже более обширными, нежели в районе высадки англичан. Находящиеся за прибрежными песчаными дюнами низины и высохшие лиманы были затоплены немцами, в результате чего образовалась сплошная полоса воды шириной примерно в милю. Эту водную преграду пересекало с полдюжины дамб, захват которых был крайне необходим для того, чтобы обеспечить продвижение морского десанта в глубь территории. К югу от этого района и примерно в семи милях от побережья немцы, по имевшимся данным, затопили долину реки Дув. Полоса суши шириной семь миль между двумя зонами затопления представляла собой типичный для Нормандии луг, покрытый высокой густой травой, перегороженный живыми изгородями, делившими его на небольшие участки. Между изгородями извивались дорожки и тропинки. Вот в этом-то районе и должна была высадиться основная масса американских парашютистов. 101-й воздушнодесантной дивизии была поставлена задача: захватить те дамбы, которые находились в глубине территории, захватить или уничтожить мосты и шлюз на реке Дув и, таким образом, обеспечить южный фланг района высадки, а затем организовать оборону с северной стороны. 82-я дивизия десантировалась по обоим берегам небольшого притока реки Дув — Мердеро. Ее задача заключалась в захвате города Сент-Мер-Эглиз, что давало возможность контролировать главное шоссе и железную дорогу из Карантана в Шербур. Одновременно дивизия должна была захватить два моста через Мердеро и обширный район за рекой, который в дальнейшем мог бы быть использован морским десантом при продвижении к основанию полуострова. Именно этой группой парашютистов в ту ночь и командовал генерал Гэвин.
