Рикардо Фернандес де ла Регера - Ложись
Вечером в виду позиций показались двое крестьян.
— Не стрелять! — распорядился командир.
Крестьяне шли торопливым шагом. Когда приблизились, подняли руки. Вид у обоих был перепуганный. Они пришли просить, чтобы не бомбили деревню. Неприятель оставил ее еще прошлой ночью и теперь окопался в траншеях за поселком и на Эль Педрегале.
— Сколько их?
— Много, господин начальник. И почти все иностранцы.
— А, значит, интернациональная бригада.
— Так точно, ваша милость.
— Ну, что еще можешь сказать?
— Они очень хорошо вооружены, куда лучше вас, уж вы простите за откровенность, — продолжал крестьянин с видом скорее хитрым, чем наивным. — И кроме того, у них пять танков, огромных, как дома, и пропасть пушек.
— Тем лучше, — заметил командир, — через пару дней все это будет нашим.
Крестьян сдали под охрану саперам.
— А у тебя добрые сапожки, — обратился Борода к одному из крестьян.
— Ничего, жаловаться грех, — робко ответил напуганный крестьянин.
— Давай скидывай их!
— Эй, сапер! — прикрикнул командир. — Это еще что такое?
— Простите, ваша милость! Слушаюсь, ваша милость! Наступила ночь. Аугусто, Патрисио и Луиса слонялись взад и вперед. Мучила жажда, томил голод. Холм и окрестности стали постепенно озаряться кострами. В темный ночной воздух ввинчивался белый дым. Трещали листья тимьяна. Вокруг разлился густой, терпкий запах. К нему примешался нежный, легкий аромат вербены. На небе ни облачка. Высоко-высоко кружилась звездная карусель.
Наконец подвезли ужин. Он оказался скудным. Пришлось по 125-граммовой банке мясных консервов да по буханке хлеба на отделение.
Аугусто расположился вместе с Луисой и Патрисио неподалеку от командирского костра. Аугусто ворчал.
— Что с тобой? — громко спросил командир.
— Ничего особенного, ваша милость, это все, что нам выдали на семь человек.
— Что поделаешь, придется подтянуть животы. Я получу ненамного больше вашего, а я постарше.
— Простите, ваша милость. Больше не буду. Командир улыбнулся. И вскоре прислал с Бареа еще банку консервов.
Выдали и воды. По кружке на человека. Вездесущий, подхалимистый Руис каким-то образом заделался раздатчиком. Напыщенный и самодовольный, он распределял воду, будто оказывал особую милость, отмеряя ее в зависимости от личных симпатий. До краев наполнял кружки своих приятелей и лишь наполовину другим.
— Почему не доливаешь? — запротестовал Луиса.
— Хватит и этого.
— Здесь мы все равны.
— Именно потому и не доливаю. Думаешь, ты один хочешь пить?
— Идиот! Дрянь паршивая!
Аугусто и Патрисио тоже не пользовались расположением Руиса. Капралу не помогла даже обычная его «разменная монета» — шутки-прибаутки. Подняли шум.
— В чем дело? — осведомился командир.
— В том, ваша милость, что он не хочет наливать положенную порцию воды.
— Я что приказал? — рассвирепел командир. — Напивать, как положено!
— Слушаюсь, ваша милость, наливать, как положено! Аугусто и другие обиженные снова подошли к бочонку.
Руис тихонько ворчал.
— Давай лей и заткнись.
Снова с жадностью выпили. Встали в хвост, выстроившийся за прибавкой. Разумеется, позади Бороды. Прибавки не вышло.
— Как, вам и этого мало? — съязвил Руис.
— Заткнись, болван!
Разошлись злые, недовольные. Борода был прямо потрясен. Лицо его выражало крайнее недоумение.
— Ну и ну! Что же это такое в самом деле?
— Всего-навсего фронт, детка! — давясь от смеха, пояснил ему Патрисио.
Утром собрали сено, предназначавшееся для погибших мулов. Разбросали его в расщелине между скалами. Появился Борода с тремя или четырьмя приятелями.
— Эй! Да тут настоящая постель! Прямо для новобрачных.
— А ты бы привел сюда свою невесту, Борода? — посмеялся кто-то.
— Еще бы! — воскликнул Борода.
И тут же пустился в описание интимных подробностей своего жениховства. Это была любимая тема Бороды. Рассказ его изобиловал такими грубыми и сальными подробностями, что Аугусто почувствовал физическое отвращение. Однако пылкость и естественность этой животной страсти несколько смягчали откровенность рассказа, остроумного и бесстыдного, как обычно.
— Так вот… Однажды хватаю я ее за ляжки…
— Эй, погляди-ка! — перебил его один из слушателей. — Сюда прется эта скотина Руис.
Борода обернулся. С поганой, заискивающей улыбкой подходил Руис.
— Зря вы так! Я же налил вам столько, сколько другим.
Все с презрением уставились на него.
— Знаешь, пошел бы ты отсюда подальше! — рявкнул Борода.
Руис побледнел, но не тронулся с места. Он остановился чуть в стороне. На лице его застыла обычная искательная улыбочка, которой он пытался скрыть обиду.
— Так вот, ребятки! — продолжал Борода. — Однажды хватаю я ее за задницу… Эх, видели бы вы! Клянусь богом, ребятки! Не задница, а раскрытый зонт, разрази меня гром.
— Ну уж и зонт! — с робким подобострастием не то восхитился, не то усомнился Руис.
Борода повернулся к нему. Руис приходился ему по пояс. Борода дал ему щелчок по башке.
— Не зонт? Посмотрите на эту обезьяну! Да знаешь ли ты, болван, что от одного только дуновения этой задницы ты пролетел бы целый километр, как перышко. Да-да, взлетел бы, словно на самолете.
Присутствующие схватились за животы. Сконфуженный Руис поспешил удалиться, что-то бормоча себе под нос.
Когда появился Ломас, все уже устраивались отдохнуть на сене.
— Гусман, тебя требует командир.
Аугусто вскинул на плечо винтовку и зашагал вслед за Ломасом, недовольно ворча.
Командир сидел возле костра. Шинель была закатана до колен, словно юбка. Он назвал какое-то селение и спросил, знает ли Аугусто, где оно находится.
— Нет, ваша милость.
— Вот видишь, Хорхе, — сказал капитан Маркес, сидевший рядом с командиром батальона.
Лугу сто понял, что допустил оплошность.
— Если идти вдоль реки, то упрешься в это селение, — пояснил командир.
— А, вспомнил! — соврал Аугусто.
Он не знал, будет ли задание, которое ему собирались поручить, легким или трудным, но замечание капитана задело его самолюбие.
— Сколько времени потребуется, чтобы дойти туда?
— Примерно час, — брякнул он наугад.
— Я же говорил тебе, Хорхе, — снова вмешался капитан. — Потребуется минимум два часа. Поручение деликатное, по-моему, должен идти офицер.
— Я верю в этого парня, — ответил командир. — Смотри, селение находится вот в этом направлении. Знаешь местоположение Полярной звезды?
— Знаю, ваша милость.
— Итак, в этом направлении. Будешь конвоировать двух крестьян. В селении вас будет ждать машина. Отвезешь их в штаб…
— Извини, что я проявляю настойчивость, но…
— Зачем вмешиваться не в свое дело? Это решено.
— Ну, воля твоя.
— Выбери двух саперов… и в путь! Завтра обратно. Понял?
Аугусто радостно зашагал по косогору.
— Эй, ребятки, бросайте возиться с этим навозом! Сейчас отправимся пить, спать и жрать до отвала.
— В чем дело? — спросил Патрисио.
— Ничего особенного. Просто мне поручено отвести этих крестьян в штаб. Командир приказал мне подобрать еще двух саперов. Недурно?
— Гениально, ребятки! — заорал Патрисио, поддавая ногой сено.
Борода мрачно выслушал новость. Он начал было вполголоса бормотать ругательства, но привычная осторожность взяла верх.
— Не забудьте прихватить что-нибудь и на мою долю! Тронулись в путь.
— Куда вы нас ведете? — спросил один из крестьян.
— А вон в то селение, что рядом с рекой. Там нас ожидает машина. Отвезем вас в штаб, в Сигуэнсу.
— Пойдем вдоль реки?
— Да.
— Туда есть дорога получше и покороче, правда, приятель?
— Ты знаешь ее? — спросил Аугусто.
— Надо идти вон туда. По тропинке. Через полчаса будем на месте. Правду я говорю?
— Как думаете, ребята?
— А чего думать. Им лучше знать, — сказал Луиса. Аугусто некоторое время колебался.
— Ладно, пошли!
Двинулись перпендикулярно тропке, которая спускалась к реке. Тьма стояла кромешная. Ее едва разжижало сияние звезд. Тропинка поросла кустарником, который отбрасывал зловещие тени. Аугусто заметил, что они должны были идти вдоль позиций противника, хотя и на некотором расстоянии.
Через несколько минут высота растворилась в ночи, Крестьяне рта не раскрывали. Шли быстро, какими-то гигантскими шагами.
— Может, пойдем помедленнее? — спросил Аугусто приветливо, желая завязать разговор.
Пленные искоса взглянули на него и еще прибавили шагу.
— Вы что, оглохли? Спешить некуда.
Крестьяне, не отвечая, упрямо потупились и продолжали идти так же стремительно.
Аугусто насторожился. Интересно, что это значит? Повернувшись к Патрисио и Луисе, он скомандовал:
